Звезды и легенды оперы и балета
Советский балет: легенда или маркетинг?
Русский балет — лучший в мире, а советский был одним из главных культурных достижений страны. Насколько этот миф соотносится с реальностью, что скрывается за этим образом, что изобрели советские балетмейстеры и что осталось от «великой танцевальной державы»? Специально для спецпроекта «Афиши» рассуждает танцевальная исследовательница Тата Боева.
Спойлер-алерт
На вопрос: «Что осталось от советского балета? » проще ответить с конца. Мы в 2023-м. Индустрия уже год как работает на собственных мощностях, не имея возможности приглашать западных постановщиков или покупать лицензии на их спектакли. Для театров есть два варианта развития событий: либо срочно сделать что‑то оригинальное, либо воспользоваться советским наследием.
Что происходит в реальности? Театры побольше печально прощаются с зарубежными балетами Баланчина, Шарон Эяль и Акрама Хана: права на их дальнейший прокат не продлевают. Вяло возобновляют классические работы Петипа. Театры поменьше замерли в ожидании. Где же балеты, которые сочинили советские хореографы? Как феномена их сейчас нет.
Цинично, но ценность советского балетного проекта можно измерить скоростью, с которой от него отказались в 1991-м. Когда появилась возможность приглашать иностранцев, все наперегонки начали наверстывать упущенное за семьдесят лет. Дягилевское наследие, Баланчин, Аштон, МакМиллан, Килиан, Форсайт, Ноймайер — так выглядели афиши театров, у которых были деньги на покупку лицензий.
Нельзя сказать, что танцевать советское перестали полностью: на плаву оставались «Бахчисарайский фонтан» Захарова, «Ромео и Джульетта» Лавровского, многочисленные балеты Григоровича.
Но за последние тридцать лет ни одна труппа не сделала советское наследие своим лицом. А если к нему и обращались, то как будто бы эти постановки были сочинены не двадцать или сорок лет назад, а как минимум сто — и поэтому надо тщательно вспоминать, что же там было в партитурах.
Былое величие, впрочем, под сомнение не ставили.
Лучший балет в мире
Откуда же взялось именно такое представление о советском балете? Если коротко, то это маркетинг.
Есть такое понятие — исторические школы балета. В мире есть всего три страны, где пуантовый танец существует с XVII–XVIII века и, что важнее, дожил до наших дней. Это Дания, Франция и Россия, самая «молодая» в этом списке. Наша традиция уникальна тем, что три столетия развивалась без перерыва.
Во время революции балет почти объявили буржуазным пережитком, и многие артисты отправились в эмиграцию. Там они создали русский балет в изгнании, ставший фактически истоком для большинства мировых школ. Кроме того, балет в Российской империи в прямом смысле слова был на содержании у короны. Так или иначе, мысль задушить имперское развлечение в лице балета быстро забылась, и для него началась новая, советская история.
Самым бурным и интересным периодом для балета стали 1920-е. В стране уже двадцать лет расцветал режиссерский театр, ему стало тесно в драме, и постановщики отправились в более консервативные области — оперу и балет.
Знали ли вы, что Немирович-Данченко занимался балетом? А он «Лебединое озеро» ставил.
На танцевальную сцену пришли интерпретация и концепция. До изобретения режиссерского балета оставалась пара шагов.
Экспериментатор Касьян Голейзовский, творивший нечто невообразимое в Большом театре (вскоре его балет «Иосиф Прекрасный» назовут порнографией), одновременно ставил пластику у Александра Таирова в Камерном театре. В крупных городах плодились студии, где учили всему новому — от джаза до «танца босоножек» и акробатики.
В то же время на главных сценах молодой страны тихо гнило наследие Петипа — например, балет «Баядерка» лишился четвертого акта из‑за банальной сложности в управлении машинерией и отказа рабочих выставлять много декораций в один вечер.
Казалось, советский балет будет новым, экспериментальным, мультидисциплинарным проектом, прославляющим освобожденное пролетарское тело. Увы, судьба балета 1920-х аналогична судьбе всего русского авангарда того периода.
Собери Петипа сам: почему наследию имперского балетмейстера повезло и не повезло одновременно
Сегодня от балетного проекта остались в основном архивы. То, что сегодня понимают под «советским балетом», сложилось позже, в 1930-е. Как и в остальных сферах, от танца стали требовать большого стиля. А поскольку балет — дело затратное, несамостоятельное, но традиционно красивое и «витринное», его взяли на примету.
Из кладовки достали то, что недавно еще вызывало вопросы, — наследие Петипа. Справедливости ради, все 1920-е были те, кто пытался сохранить классический танец. Автор знаменитого базового издания «Основы классического танца» Агриппина Ваганова никуда не уезжала из Союза и учила своих девочек в бывшем Императорском училище — его потом в честь Вагановой и переименуют. Наработки Агриппины Яковлевны понадобились именно в 1930-е. А лебеди снова выплыли на сцену.
Советский Петипа — одно из главных достижений и проклятий советского танца. С одной стороны, ведущий имперский балетмейстер снова занял свою позицию, уже посмертно. Но было значительное «но». Дореволюционный балет с роскошью, балериной как королевой сцены и любовью к чистому танцу никак не уживался с тем, что хотели увидеть новые балетоманы.
В царские времена танец был организован довольно хаотично: номера заменяли, идеи крали друг у друга, музыку другого композитора вставляли без зазрения совести. Идеальная иллюстрация этих процессов — Гран па в «Пахите». Фактически это попурри по заявкам танцующих, то есть вариации из балетов разных лет, которые любили зрители и артистки. Зрители Царской России шли не на автора, а на хорошие танцы и на солистов.
Советский балет же стремился зафиксировать спектакль и не принимал его текучести. Другое дело, что часто закреплялся не самый логичный вариант, а тот, который успели зафиксировать.
Кроме того, синтетический спектакль позднего Петипа оказался избыточным для государства крестьян и рабочих. Одной из жертв идеологии стала пантомима, которая зачастую и служила в спектакле двигателем всей истории. Советские балетмейстеры решили, что «болтовня руками» изжила себя. Ее стали убирать или заменять танцами. Спектакли с точно выстроенным сюжетом постепенно превратились в череду выходов, трюков и аплодисментов.
То, что вы сейчас с ходу едва ли вспомните, как развивался сюжет в «Лебедином озере» или «Баядерке», — результат именно этих процессов.