Жизель

 

 О балете А. Адана «Жизель, или Виллисы»
Либретто балета «Жизель»
                                            

                                               БАЛЕТ «ЖИЗЕЛЬ» А. АДАНА

 

В лучших образцах французской балетной музыки всегда особенно радуют слух три природных качества: мелодичность, наделенная ясностью очертаний и грацией оборотов, — все в меру, все образно, все пластично; ритмика — с одной стороны, гибко отвечающая человеческой поступи, обнаруживающая характеры и движения, а с другой — корнями глубоко уходящую в народную французскую танцевальную культуру с ее реалистическим отражением многовековой жизни—быта, нравов и обычаев; третье свойство — колоритность, красочность музыки, уменье дать движениям оркестра впечатление живой смены явлений в их цвете и свете.

Три-четыре композитора Франции прошлого века с особенной поэтичностью чувства и изысканностью мастерства сочетали в своих досугах, отдаваемых балетному музыкальному театру (все трое не являлись композиторами только балетов), острое понимание законов сочетаний пластики и весомости звучаний с законами человеческого танца. Им удалось создать непререкаемо убедительные образы музыкально-хореографических произведений различных жанров, но главным образом в области романтической легенды и опоэтизированной бытовой комедии.
Разумею, конечно, композитора «Жизели» и «Корсара» — Адольфа Адана (1803—1856), особенно отличного мастера в области французской комической оперы, затем Лео Делиба (1836—1891), композитора тончайшего вкуса и поэтического чувства человека, как пластического явления, автора лирических опер (в их числе «Лакме») и непревзойденных балетов: «Коппелия» (1870) и «Сильвия» (1876), а также выдающегося французского симфониста Камилла Сен-Санса (1835— 1921) с его колоритнейшей жизнерадостной «Жавоттой» (1896) и, наконец, Жоржа Визе (1838—1875), так чутко ощутившего жизненный нерв народного танца в музыке к «Арлезианке» и в мелодике и ритмике «Кармен».
Среди всех упомянутых выше балетов старше веех «Жизель» Адана, и все вышеперечисленные качества ощущаются в этой неувядаемой партитуре при каждом возобновлении балета с прежней живостью и смелостью. И в первой бытово-драматической стадии легенды, и во второй — ее романтической стадии, в столь трогательном, еще и еще одном варианте народных сказаний о «любви сильнее смерти» — композитор достигает простейшими, но в том-то и дело, с глубоким продуманным отбором, словно отточенными средствами, ярких, сильнейших впечатлений (например, драма Жизели в финале первого акта). Как мастерски выпуклы характеры, как лаконичны ситуации, как гибки в своей простоте и незатейливости напевы танцев и вместе с тем, как они упруги, давая опору движениям, как искренне чувствительны лирические моменты, но с каким чувством меры они формируются, и как строг рисунок этих мелодий при всей их нежной отзывчивости!..
Впрочем, лучшую похвалу, какую можно сейчас высказать мастерству композитора «Жизели» и музыке, это напомнить об одной примечательной записи в дневниках П. И. Чайковского. В самый разгар своей работы над сочинением балета «Спящая красавица» в мае 1889 г. он под 24-м числом находит нужным отметить: «Усердно читал партитуру балета «Жизель» Адана…». А Чайковский был одним из тончайших знатоков и ценителей французской музыкальной культуры и балета.
 Б. Асафьев

 

                                                                   О содержании балета

В основу балета «Жизель» положена старинная поэтическая легенда о «виллисах» — невестах, умерших до свадьбы, пересказанная Генрихом Гейне.
В полночь, рассказывает легенда, виллисы выходят из своих могил и танцуют, словно стремясь продлить свои девичьи пляски и игры, которые так жестоко прервала смерть. Горе путнику, который встретится им, — одержимые мстительным чувством, виллисы вовлекают его в свой хоровод и до изнеможения кружат в танцах, пока он не упадет замертво.
Тема этой легенды послужила основой для либретто балета «Жизель», сочиненного Т. Готье и Ж. Сен-Жоржем. Премьера балета «Жизель, или Виллисы» состоялась 28 июня 1841 в Гранд-Опера.

                                                                 «Жизель, или Виллисы»

Балет в двух действиях

Либретто Ж.-А.-В. Сен-Жоржа и Т. Готье. Балет поставлен Ж. Коралли, Ж. Перро, М. Петипа

                                                                    Действующие лица

Герцог (Принц) Силезии Альберт, в одежде крестьянина
Князь Курляндский
Вильфрид, оруженосец Альберта
Иларион, лесничий
Старый крестьянин
Батильда, невеста герцога
Жизель, крестьянская девушка
Берта, мать Жизели
Мирта, повелительнца Виллис
Зюльма и Монна — подруги Мирты
Свита, охотники, крестьне, крестьянки, Виллисы

Действие первое. Сцена изображает одну из солнечных долин Германии. Вдали, по холмам, виноградники. Гористая дорога ведет в долину.
Сцена первая. На холмах Тюрингии идет сбор винограда. Светает. Крестьяне направляются на виноградники.
Сцена вторая. Входит Иларион, оглядывается, словно ища кого-то. С любовью смотрит он в сторону хижины Жизели, потом гневно – на хижину Лойса. Там живет его соперник. Если бы можно было ему отомстить, вот было бы счастье! Дверь хижины Лойса таинственно открывается. Иларион прячется, чтобы наблюдать. Что будет?
Сцена третья. Молодой герцог Альберт Силезский, скрывающийся в одежде крестьянина под именем Лойса, выходит из хижины в сопровождении оруженосца Вильфрида. Видно, что Вильфрид уговаривает герцога отказаться от его тайных планов, но тот противится. Он указывает на хижину Жизели; под этой соломенной кровлей живет та, которую он любит, которой принадлежит вся его нежность. Он приказывает Вильфриду оставить его одного. Вильфрид медлит, но повелительный жест герцога – и он, почтительно кланяясь, удаляется.
Иларион поражен, видя, что нарядный дворянин так почтителен перед простым крестьянином, его соперником. В голове Илариона зарождаются подозрения, которые он и постарается выяснить.
Сцена четвертая. Лойс – герцог Альберт – подходит к хижине Жизели и тихонько стучит в дверь. Иларион все еще подсматривает. Жизель тотчас выходит и спешит обнять возлюбленного. Восторг, счастье обоих влюбленных. Жизель рассказывает Лойсу свой сон: ее мучила ревность к прекрасной даме, которую Лойс полюбил и предпочел ей. Смущенный Лойс успокаивает Жизель: только ее он любит, только ее будет любить вечно.
– Если бы ты обманул меня, – говорит девушка, – я умерла бы, я чувствую. – И она прикладывает руку к сердцу, словно говоря, что сердце ее часто болит. 
Лойс снова успокаивает ее горячими ласками.
Жизель срывает ромашки, гадает по ним о любви Лойса. Гадание счастливо, и она снова в объятиях любимого.
Иларион не выдерживает – подбегает к Жизели и упрекает ее за подобное поведение. Он был тут и все видел.
– Какое мне дело, – весело отвечает Жизель, – я за себя не краснею: люблю его и буду любить вечно… – Она смеется Илариону в лицо и отворачивается от него.
Лойс же отталкивает лесничего и угрожает ему, запрещая преследовать Жизель своей любовью.
– Ну ладно, – говорит Иларион, – мы еще посмотрим, чья возьмет…
Сцена пятая. Девушки, направляясь на виноградники, зовут на работу Жизель. Совсем рассвело, пора идти. Но Жизель бредит лишь пляской, весельем и удерживает подруг. Больше всего на свете, после Лойса, она любит танцы. Жизель предлагает девушкам повеселиться, вместо того чтобы идти работать. Она начинает танцевать. Ее веселость, живость, увлекательный и ловкий танец, вперемежку с ласками Лойсу, неотразимы. Вскоре девушки присоединяются к Жизели. Они побросали свои корзины, и танец их быстро переходит в безудержное шумное веселье. Берта, мать Жизели, выходит из хижины.
Сцена шестая.
– Ты что же, вечно будешь танцевать? – говорит она Жизели. – Утром… Вечером… Это просто напасть какая-то… Вместо того чтобы работать, подумать о хозяйстве…
– Она так хорошо танцует! – говорит Лойс Берте.
– Это моя единственная радость, – отвечает Жизель, – а он, – добавляет она, указывая на Лойса, – мое единственное счастье!
– Вот! – говорит Берта. – Я уверена, что если бы эта девочка умерла, она стала бы вилисой и продолжала бы танцевать даже после смерти.
– Что вы хотите сказать? – восклицают в ужасе девушки и жмутся одна к другой.
Тогда под звуки мрачной музыки Берта начинает изображать появление покойниц, вставших из гроба и затеявших общую пляску. Ужас девушек достигает предела, одна Жизель смеется. Она весело говорит матери, что исправить ее невозможно, – живая или мертвая, она вечно будет танцевать.
– А ведь это очень вредно для тебя, – говорит Берта. – Не только твое здоровье, может быть и жизнь от того зависит!.. Она очень слабенькая, – обращается Берта к Лойсу. – Усталость, волнения ей очень вредны; доктор говорил, что они могут быть гибельны.
Лойс смущен словами Берты, но успокаивает добрую мать. А Жизель берет руку Лойса и прижимает к своему сердцу, словно говоря, что с ним никакие опасности ей не страшны.
Вдали трубит охотничий рог. Лойс обеспокоен этим и живо подает знак – пора уходить на виноградники. Он увлекает за собой девушек, в то время как Жизель по настоянию матери идет домой. Она посылает воздушный поцелуй Лойсу, который уходит вместе со всеми.
Сцена седьмая. Оставшись один, Иларион обдумывает свои намерения. Во что бы то ни стало лесничий хочет разгадать тайну соперника, узнать, кто он… Убедившись, что его никто не видит, Иларион тайком прокрадывается в хижину Лойса. В этот момент звук рога приближается, и на холме появляются егеря и загонщики.
Сцена восьмая. Вскоре верхом, в сопровождении многочисленной свиты дам, кавалеров и охотников, с соколами на левой руке, появляется и князь с дочерью Батильдой. Жаркий день утомил их, они ищут удобного места для отдыха. Егерь указывает князю на хижину Берты; он стучит в дверь, и на пороге появляется Жизель в сопровождении матери. Князь весело просит приюта; Берта предлагает войти в свою хижину, хотя она и слишком убога для такого вельможи.
Тем временем Батильда подзывает Жизель; она рассматривает ее и находит очаровательной. Жизель всеми силами старается быть радушной хозяйкой; она приглашает Батильду присесть, предлагает ей молока и плодов; Батильда покорена ее миловидностью, снимает с шеи золотую цепь и подает ее девушке, совершенно сконфуженной, но гордящейся таким подарком.
Батильда расспрашивает Жизель о ее работе, развлечениях. О, Жизель счастлива! У нее ни горя, ни забот; утром работа, вечером танцы.
– Да, – говорит Берта Батильде, – особенно танцы, она на них помешана.
Батильда улыбается и спрашивает Жизель, заговорило ли ее сердце, любит ли она кого-нибудь.
– О да, – восклицает девушка, указывая на хижину Лойса, – того, кто живет тут! Он мой возлюбленный, мой жених! Я умру, если он разлюбит!
Батильда живо заинтересована девушкой… Их судьба одинакова: она тоже выходит замуж, за молодого и прекрасного дворянина! Она обещает дать Жизели приданое: девушка ей все больше и больше нравится… Батильда хочет видеть жениха Жизели и идет с ней в хижину в сопровождении отца и Берты, а Жизель бежит искать Лойса.
Князь дает знак своей свите и просит продолжать охоту; он устал и хочет немного отдохнуть. Когда он пожелает, чтобы все вернулись, то затрубит в рог.
Иларион появляется в дверях хижины Лойса, видит князя и слышит его приказания. Князь с дочерью уходят в хижину Берты.
Сцена девятая. Пока Жизель смотрит на дорогу и ищет своего возлюбленного, Иларион выходит из хижины Лойса, держа в руках шпагу и рыцарский плащ; наконец он узнал, кто его соперник! Вельможа! Теперь-то уж он убедился – это переодетый соблазнитель! Иларион держит шпагу в руках и хочет разоблачить соперника в присутствии Жизели и всей деревни. Затем он прячет шпагу Лойса в кусты, ожидая прихода поселян на праздник.
Сцена десятая. Вдали показывается Лойс. Осторожно озираясь, он удостоверяется, что охотники ушли.
Жизель замечает его и бежит к нему. В эту минуту раздается веселая музыка.
Сцена одиннадцатая. Начинается шествие. Сбор винограда закончен. Медленно движется повозка, украшенная виноградной лозой и цветами. За ней – крестьяне и крестьянки всей долины; в их руках – корзины, полные винограда. По старому обычаю, торжественно несут верхом на бочонке маленького Вакха. Все окружают Жизель. Ее избирают царицей праздника и надевают венок из виноградных листьев и цветов. Лойс восхищен красотой девушки еще больше. Безумное веселье вскоре овладевает всеми.
Праздник сбора винограда. Жизель увлекает Лойса в середину толпы и упоенно танцует с ним. Все кружатся в танце. В финале Лойс целует Жизель. При виде этого поцелуя бешенство и ревность завистливого Илариона достигают предела. Лесничий бросается в центр круга и объявляет Жизели, что Лойс – обманщик, соблазнитель. Переодетый вельможа! Испуганная Жизель отвечает Илариону, что ему все это приснилось и он не знает, что говорит.
– Ах, приснилось?! – продолжает лесничий. – Так смотрите сами! – И он показывает окружающим шпагу и плащ Лойса. – Вот что я нашел в его хижине… Надеюсь, это убедительное доказательство.
Альберт в бешенстве бросается на Илариона; тот прячется за крестьян.
Внезапное известие страшным ударом сразило Жизель. Шатаясь от горя, готовая упасть, она прислоняется к дереву.
Крестьяне замерли в изумлении. Лойс бежит к Жизели, думая, что еще сможет опровергнуть обвинение, и старается ее успокоить, заверяя в своей любви. Ее обманывают, утверждает он, для нее он всегда будет Лойсом, простым крестьянином, ее возлюбленным, ее женихом.
Бедная девушка так рада поверить… Надежда возвращается в ее сердце; доверчивая и счастливая, она позволяет коварному Альберту обнять себя. Но тут Иларион вспоминает приказание князя, данное свите, вернуться по звуку рога. Он хватает висящий на дереве рог одного из приближенных князя и громко трубит. Услышав условный сигнал, сбегаются все охотники, а князь выходит из хижины Берты. Иларион указывает им на Альберта, стоящего коленопреклоненным перед Жизелью.
Свита, узнав молодого герцога, почтительно приветствует его. Видя это, Жизель уже не может сомневаться в истине и понимает, какое горе ее постигло.
Сцена двенадцатая. Князь приближается к Альберту и, тотчас узнав его, спрашивает, что означает странное поведение и необычный наряд герцога.
Альберт встает с колен, пораженный и пристыженный внезапной встречей.
Жизель все видела! У нее уже нет сомнений в предательстве любимого. Горю ее нет предела. Она делает над собой усилие и с ужасом отступает от Альберта. Потом, окончательно уничтоженная обрушившимся ударом, Жизель бежит к хижине и падает на руки матери, которая выходит из двери вместе с юной Батильдой.
Сцена тринадцатая. Батильда, тронутая и сочувствующая, живо подходит к Жизели и спрашивает о причине ее волнения. Та вместо ответа указывает ей на Альберта, смущенного и убитого.
– Что я вижу? Герцог в подобном наряде! Это мой жених! – говорит Батильда, указывая на свое обручальное кольцо.
Альберт подходит к Батильде и тщетно пытается задержать роковое признание; но Жизель все слышала, все поняла. Невероятный ужас отражается на лице бедной девочки; в голове ее все мутится, ужасный и мрачный бред овладевает ею – обманута, погибла, обесчещена! Девушка теряет рассудок, из глаз ее текут слезы… Она смеется неестественным смехом. Потом берет руку Альберта, прикладывает к своему сердцу, но тут же в ужасе отталкивает ее. Схватив лежащую на земле шпагу Ройса, сначала машинально играет ею, потом хочет упасть на острый клинок, но мать вырывает оружие. Все, за что может еще держаться ее душа, – это танец; ей слышится напев, под который она танцевала с Альбертом… Она начинает танцевать с жаром, со страстью… Но неожиданное горе, жестокие потрясения исчерпали угасающие силы девушки… Жизнь покидает ее… Мать склоняется над ней…
Последний вздох вырывается из уст бедной Жизели… Она бросает печальный взгляд на потрясенного Альберта, и ее глаза закрываются навек!
Батильда, великодушная и добрая, заливается слезами. Позабывший обо всех Альберт хочет оживить Жизель горячими ласками… Он кладет руку на сердце девушки и с ужасом чувствует, что сердце больше не бьется.
Он хватает шпагу и хочет поразить себя. Князь удерживает и обезоруживает Альберта. Берта поддерживает тело своей несчастной дочери. Альберта, обезумевшего от горя и любви, уводят.
Крестьяне, свита князя и охотники толпятся вокруг мертвой девушки.
Действие второе. Сцена изображает лес и берег озера. Среди сырости и прохлады растут камыш, осока, лесные цветы и водяные растения; кругом березы, осины и плакучие ивы, склонившие к земле бледную листву. Слева, под кипарисом, белый мраморный крест, на котором начертано имя Жизели. Могила тонет в густой траве и цветах. Голубой свет яркой луны освещает эту холодную и туманную картину.
Сцена первая. Несколько лесничих сходятся по глухим тропинкам; они ищут удобное место, где бы подстеречь дичь, и направляются к берегу, когда прибегает Иларион.
Сцена вторая. Иларион в ужасе.
– Это проклятое место, – говорит он товарищам, – оно в круге танцев вилис.
Иларион показывает им на могилу Жизели… Жизели, которая вечно танцевала. Он называет ее имя, показывая на венок из виноградных листьев, который надели девушке во время праздника и который висит теперь на кресте.
В эту минуту вдали бьет полночь – зловещий час, когда вилисы, согласно народным преданиям, собираются на свои ночные пляски.
Иларион и его товарищи с ужасом слушают бой часов; дрожа, озираются и ждут появления призраков.
– Бежим! – говорит Иларион. – Вилисы беспощадны; они хватают путника и заставляют его танцевать, пока тот не умрет от усталости или не будет поглощен этим озером.
Звучит фантастическая музыка; лесничие бледнеют, шатаются и, охваченные паническим страхом, разбегаются во все стороны. Их преследуют появившиеся вдруг блуждающие огоньки.
Сцена третья. Камыш медленно раздвигается, и из влажных растений выпархивает легкая Мирта, царица вилис, – прозрачная и бледная тень.
С ее появлением повсюду разливается таинственный свет, который внезапно освещает лес, разгоняя ночные тени. Так бывает всегда, как только появляются вилисы. На белоснежных плечах Мирты дрожат два прозрачных крыла, которыми вилиса может укрыться, как газовым покрывалом.
Призрачное видение ни минуты не остается на месте, взлетая то на кусты, то на ветви ивы, порхая тут и там, пробегая и осматривая свое царство, которым каждую ночь завладевает вновь. Она купается в водах озера, потом висит на ветвях ивы и качается на них.
После па, исполненного ею, Мирта срывает ветку розмарина и касается ею каждого куста, дерева.
Сцена четвертая. От прикосновения цветущего жезла вилисы все цветы, кусты, травы раскрываются, и из них поочередно вылетают вилисы, окружающие Мирту, словно пчелы свою царицу. Мирта простирает лазурные крылья над своими подданными и тем дает им сигнал к танцу. Несколько вилис поочередно исполняют танцы перед своей повелительницей.
Сначала Монна, одалиска, танцует восточную пляску; за ней Зюльма, баядерка, исполняет медленный индусский танец; потом две француженки танцуют менуэт; за ними вальсируют две немки…
В финале танцуют две вилисы – девушки, умершие слишком рано, не успев утолить свою страсть к танцу. Они неистово предаются ей и в новом, столь грациозном своем облике.
Сцена пятая. Яркий луч падает на могилу Жизели; растущие на ней цветы выпрямляют стебли и подымают головки, словно открывают путь белой тени, которую они стерегли.
Жизель появляется, укутанная в легкий саван. Она направляется к Мирте; та прикасается к ней веткой розмарина; саван падает… Жизель превращается в вилису. Появляются и растут ее крылья… Ноги скользят по земле, она танцует, или, вернее, порхает, по воздуху, как и ее сестры, вспоминая и с радостью повторяя танцы, которые исполняла прежде (в первом акте), перед смертью.
Слышен какой-то шум. Все вилисы разбегаются и прячутся в камыши.
Сцена шестая. Несколько молодых крестьян возвращаются с праздника в соседней деревушке. С ними старик. Они все весело проходят по сцене.
Уже почти все ушли, когда раздается странная музыка – музыка танца вилис; крестьян против воли охватывает непреодолимое желание потанцевать. Вилисы тотчас окружают их и пленяют негой поз. Каждая из них, желая удержать, очаровать, танцует свой национальный танец… Плененные крестьяне уже поддаются очарованию, готовы танцевать до смерти, когда старик бросается посреди них и с ужасом предупреждает о грозящей опасности. Крестьяне разбегаются. Их преследуют вилисы, с озлоблением наблюдающие исчезновение своих жертв.
Сцена седьмая. Выходит Альберт в сопровождении Вильфрида, верного оруженосца. Герцог печален и бледен; одежда его в беспорядке; он почти потерял рассудок после смерти Жизели. Альберт медленно подходит к кресту, словно сосредоточивая ускользающие мысли. Вильфрид умоляет Альберта уйти, не останавливаться у роковой могилы, с которой связано столько горя… Альберт просит его удалиться. Вильфрид пробует спорить, но Альберт так твердо приказывает ему уйти, что оруженосцу остается лишь повиноваться. Он удаляется, но с твердым намерением снова попытаться увести своего господина из этих злосчастных мест.
Сцена восьмая. Оставшись один, Альберт предается отчаянию; сердце его разрывается от горя; он заливается горькими слезами. Вдруг он бледнеет; внимание его привлечено представшим перед ним странным видением… Альберт поражен, узнав Жизель, которая смотрит на него с любовью.
Сцена девятая. Охваченный безумием, в сильнейшей тревоге, он еще сомневается, не смея верить глазам. Перед ним не прежняя милая Жизель, но Жизель-вилиса, девушка в новом, страшном облике.
Жизель-вилиса стоит перед ним неподвижно и взглядом манит его… Уверенный, что это лишь обман воображения, тихо, осторожно приближается к ней Альберт, словно ребенок, желающий поймать на цветке бабочку. Но едва он протягивает руку, Жизель отбегает от него. Словно пугливая голубка, она улетает и, опустившись на землю, снова смотрит на Альберта взглядом, полным любви.
Эти переходы, или, вернее, перелеты, повторяются несколько раз. Альберт в отчаянии; он тщетно старается поймать вилису, которая порою проносится над ним, подобно легкому облачку.
Иногда она посылает ему ласковый привет, бросает ему цветок, сорванный с ветки, посылает воздушный поцелуй. Когда же он думает, что уже держит ее, – исчезает и тает, как туман.
Полный отчаяния, Альберт опускается на колени около креста и начинает молиться. Словно притягиваемая этим безмолвным горем, дышащим такой любовью к ней, вилиса летит к своему возлюбленному. Он коснулся ее; опьяненный любовью, счастливый, он готов ее обнять, но она ускользает и исчезает среди роз; в объятиях Альберта лишь могильный крест.
Крайнее отчаяние овладевает юношей; он поднимается и хочет уйти из этих печальных мест, но тут странное зрелище приковывает его взгляд. Будучи не в состоянии оторваться от него, Альберт вынужден быть свидетелем страшной сцены.
Сцена десятая. Спрятавшись за плакучую иву, Альберт видит появление несчастного, преследуемого вилисами Илариона.
Бледный, дрожащий, полумертвый от страха, падает лесничий под деревом и молит обезумевших преследовательниц о пощаде. Но царица вилис, прикоснувшись к нему своим жезлом, принуждает его подняться и повторить танец, который начинает исполнять. Иларион под влиянием волшебных чар против своей воли танцует с прекрасной вилисой, пока та не передает его одной из своих подруг, которая передает его по очереди всем остальным. Едва несчастный думает, что мученье кончено и партнерша его устала, как ее тотчас сменяет полная сил другая, и ему приходится делать новые нечеловеческие усилия, чтобы танцевать в такт ускоряющейся музыке. Под конец он шатается и чувствует полное изнеможение от усталости и боли. Собрав последние силы, Иларион стремится вырваться и убежать; но вилисы окружают его широким хороводом, который затем постепенно сужается, и кружатся в быстром вальсе. Волшебная сила заставляет Илариона танцевать. И снова одна партнерша сменяет другую.
Ноги несчастной жертвы, заключенной в эти тонкие смертельные сети, начинают слабеть и подгибаться. Глаза Илариона закрываются, он ничего больше не видит… но продолжает бешено танцевать. Царица вилис хватает его и кружит в вальсе в последний раз; несчастный снова поочередно вальсирует со всеми и, дойдя до берега озера и думая, что протягивает руки новой партнерше, летит в бездну. Вилисы, предводительствуемые Миртой, начинают радостную вакханалию. Но тут одна из вилис обнаруживает Альберта и ведет его, ошеломленного виденным, в середину волшебного хоровода.
Сцена одиннадцатая. При виде новой жертвы вилисы приходят в восторг; они уже заметались вокруг своей добычи, но в минуту, когда Мирта хочет коснуться Альберта волшебным жезлом, выбегает Жизель и удерживает руку царицы, поднятую над ее возлюбленным.
Сцена двенадцатая. – Беги, – говорит Жизель тому, кого так любит, – беги или умрешь, – умрешь, как Иларион, – добавляет она, указывая на озеро.
При мысли о предстоящей гибели Альберт застывает от ужаса. Воспользовавшись его нерешительностью, Жизель берет его за руку; движимые волшебной силой, они направляются к кресту, и вилиса указывает на священный символ как на единственное спасение.
Мирта и вилисы преследуют их, но Альберт под защитой Жизели достигает креста и хватается за него. В момент, когда Мирта хочет коснуться Альберта волшебным жезлом, ветка розмарина ломается в ее руке. В ужасе и она, и ее подруги замирают.
Озлобленные неудачей, вилисы кружатся вокруг Альберта, пытаясь на него напасть, но каждый раз их отбрасывает неведомая сила. Царица желает отомстить той, что похитила ее добычу. Она простирает руку над Жизелью. Крылья той раскрываются, и она начинает грациозно и страстно танцевать. Стоя неподвижно, Альберт смотрит на нее, однако скоро прелесть и очарование танца вилисы невольно привлекают его, а этого-то и хотела Мирта. Альберт покидает крест – спасение от смерти – и подходит к Жизели; та в ужасе останавливается и умоляет его вернуться, но царица касается ее рукой, и Жизель вынуждена продолжать свой завлекающий танец. Это повторяется несколько раз. Наконец, увлекаемый страстью, Альберт покидает крест и бросается к Жизели… Он хватает волшебную ветку розмарина и обрекает себя на смерть, чтобы соединиться с вилисой и никогда не покидать ее!
Словно крылья выросли у Альберта; он скользит по земле, порхает вокруг вилисы, которая порой старается еще остановить его.
Однако вскоре новая сущность Жизели побеждает, и вилиса присоединяется к своему возлюбленному. Они начинают быстрый воздушный танец; партнеры словно состязаются в легкости и ловкости; порой они останавливаются, обнимают друг друга, но фантастическая музыка придает им новые силы и новую страсть.
Вилисы присоединяются к их танцам и окружают их группами, источающими негу.
Смертельная усталость начинает овладевать Альбертом. Он еще борется, но силы постепенно покидают его. Жизель подходит к нему, ее глаза полны слез; однако по жесту царицы она снова вынуждена упорхнуть. Еще несколько мгновений – и Альберт погибнет от усталости и изнеможения… И вдруг начинает светать. Первые лучи солнца освещают серебристые воды озера.
Исчезает ночь, и бурный, фантастический хоровод вилис стихает. Видя это, Жизель снова полна надежды на спасение Альберта.
Под ясными лучами солнца весь хоровод вилис словно тает, никнет; то та, то другая клонится у куста или цветка, из которого появилась вначале. Так с рассветом дня вянут ночные цветы.
Жизель, подобно своим сестрам, испытывает пагубное действие дня. Она тихонько склоняется на ослабевшие руки Альберта и, увлекаемая неотвратимым роком, приближается к своей могиле.
Альберт, поняв, что ждет Жизель, несет ее прочь от могилы. Он опускает ее на холмик, покрытый цветами. Альберт становится на колени и целует Жизель, словно желая отдать той душу и вернуть ее к жизни.
Но Жизель указывает ему на сияющее уже ярко солнце, говоря тем, что надо покориться своей участи и расстаться навеки.
В это время в лесу раздаются громкие звуки рога. Альберт прислушивается к ним с опасением, а Жизель – с тихой радостью.
Сцена тринадцатая. Вбегает Вильфрид. Верный оруженосец ведет князя, Батильду и многочисленную свиту. Он привел их к Альберту в надежде, что им удастся увести герцога.
Увидя Альберта, все замирают. Тот бросается к своему оруженосцу и останавливает его. Но мгновения жизни вилисы истекают. Уже цветы и травы поднялись вокруг нее и почти закрыли ее легкими стебельками…
Альберт возвращается и стоит, пораженный удивлением и горем, – он видит, что Жизель все глубже и глубже медленно опускается в свою могилу. Жизель указывает Альберту на Батильду, склонившуюся на колени и с мольбой протягивающую к нему руки.
Жизель словно просит возлюбленного отдать его любовь и верность этой кроткой девушке… Вот ее последнее желание, ее просьба.
С последним печальным «прости» Жизель исчезает среди цветов и трав, которые окончательно ее скрывают.
Альберт сражен горем. Но приказание вилисы для него священно… Он срывает несколько цветков, только что скрывших Жизель, с любовью подносит их к губам, прижимает к сердцу и, слабея, падает на руки свиты, протягивая руку Батильде.

Дон Кихот

О балете «Дон Кихот»
Пролог
Действие первое
Действие второе картина первая
Картина вторая
Картина третья
Действие третье

Версия для печати

Сергей Яковлевич Лемешев

Концерт к 200 — летию театра

Программа концерта, посвящённого 200 — летию основания Большого Театра СССР

   среда 26 мая 1976 года

Николай РИМСКИЙ-КОРСАКОВ:  Шествие из оперы-балета «Млада».   Исполняет ОРКЕСТР ГОСУДАРСТВЕННОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО БОЛЬШОГО ТЕАТРА СССР    Дирежёр — народный СССР, лауреат Ленинской премии Евгений СВЕТЛАНОВ.

Пётр ЧАЙКОВСКИЙ:  Финал Первого концерта для фортепьяно с оркестром.   Исполняет народный артист СССР, лауреат Ленинской и Государственной премии СССР Эмиль ГИЛЕЛЬС и ОРКЕСТР ГОСУДАРСТВЕННОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО БОЛЬШОГО ТЕАТРА СССР  Дирижёр — народный артист СССР, лауреат Ленинской премии Евгений СВЕТЛАНОВ.

Александр ХОЛМИНОВ:  «Ода Родине». Стихи Юрия ПОЛУХИНА.  Исполняет ХОР И ОРКЕСТР ГОСУДАРСТВЕННОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО БОЛЬШОГО ТЕАТРА СССР, солистка Государственного академического Большого театра СССР, народная артистка СССР Ирина АРХИПОВА. Хормейстеры — народный артист СССР, лауреат Государственной премиии СССР Александр РЫБНОВ и заслуженный деятель искусств РСФСР Игорь АГАФОННИКОВ. Дирижёр — народный артист РСФСР Юрий СИМОНОВ

Николай РИМСКИЙ-КОРСАКОВ: Песня Веденецкого гостя из оперы «Садко».   Исполняет солист Государственного академического Большого театра СССР народный артист СССР Юрий МАЗУРОК. Дирижёр — заслуженный артист РСФСР Марк ЭРМЛЕР.

Пётр ЧАЙКОВСКИЙ: Ария Лизы из оперы «Пиковая дама».  Исполняет солистка Молдавского государственного театра оперы и балета народная артистка СССР, лауреат Государственной премии СССР и Молдавской ССР Мария БИЕШУ. Дирижёр — заслуженный артист РСФСР Марк ЭРМЛЕР.

Пётр ЧАЙКОВСКИЙ:  Адажио из балета «Лебединое озеро». Постановка Льва ИВАНОВА.  Исполняют солисты Национального балета Кубы Алисия АЛОНСО и Хорхе ЭСКИВЕЛЬ. Соло в оркестре исполняют: на скрипке — заслуженный артист РСФСР Леон ЗАКС,на виолончели — Юрий ЛОЕВСКИЙ, на арфе — Наталия ШАМЕЕВА. Дирижёр — народный артист РСФСР Альгис ЖЮРАЙТИС.

Бедржих СМЕТАНА: Ария Маженки из оперы «Проданная невеста».  Исполняет солистка Пражского национального театра лауреат Государственной премии ЧССР имени Клемента Готвальда — Габриэлла БЕНЯЧКОВА. Дирижёр — заслуженный артист РСФСР Александр ЛАЗАРЕВ.

Николай РИМСКИЙ-КОРСАКОВ: Песня Индийского гостя из оперы «Садко».  Исполняет солист Государственного академического Большого театра СССР народный артист Грузинской ССР Зураб СОТКИЛАВА. Дирижёр — народный артист Казахской ССР и Татарской АССР Фуат МАНСУРОВ.

Арам ХАЧАТУРЯН: Адажио из балета «Спартак». Постановка народного артиста СССР, лауреата Ленинской премии Юрия ГРИГОРОВИЧА.   Исполняют солисты Государственного академического Большого театра СССР народная артистка СССР Наталия БЕССМЕРТНОВА и народный артист СССР, лауреат Ленинской премии Михаил ЛАВРОВСКИЙ. Дирижёр — народный артист СССР, лауреат Ленинской премии Геннадий РОЖДЕСТВЕНСКИЙ.

Джакомо ПУЧЧИНИ: Ария Мими из оперы «Богема».  Исполняет солистка Венгерской государственной оперы народная артистка ВНР, лауреат премии Кошута Эрджебет ХАЗИ. Дирижёр — заслуженный артист РСФСР Александр ЛАЗАРЕВ.

Модест МУСОРГСКИЙ: Монолог Бориса из оперы «Борис Годунов».  Исполняет Мартти ТАЛВЕЛА (Финляндия). Дирижёр — народный артист РСФСР Юрий СИМОНОВ.

Пётр ЧАЙКОВСКИЙ: Па де де из балета «Лебединое озеро». Постановка Джорджа БАЛАНЧИНА.  Исполняют солисты Национального театра Франции («Гранд опера») Ноель ПОНТУА и Патрис БАРТ. Соло на скрипке исполняет заслуженный артист РСФСР Леон ЗАКС. Дирижёр — народный артист РСФСР Альгис ЖЮРАЙТИС.

Дмитрий ШОСТАКОВИЧ: Ария Катерины из оперы «Катерина Измайлова».   Исполняет солистка Государственного академического театра оперы и балета Украинской ССР имени Тараса Шевченко заслуженная артистка Украинской ССР, лауреат Государственной премии Украинской ССР Евдокия КОЛЕСНИК. Дирижёр — народный артист СССР, лауреат Государственной премии Украинской ССР Константин СИМЕОНОВ.

Камилл СЕН-САНС «Лебедь».   Исполняет солистка Государственного академического Большого театра СССР народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии Майя ПЛИСЕЦКАЯ. Соло на виолончели исполняет Юрий ЛОЕВСКИЙ. Дирижёр — заслуженный деятель искусств РСФСР Александр КОПЫЛОВ.

Рихард ВАГНЕР: Ария Елизаветы из оперы «Тангейзер».  Исполняет солистка Шведской королевской оперы Берит ЛИНДХОЛЬМ. Дирижёр — народный артист СССР, лауреат Ленинской премии Геннадий РОЖДЕСТВЕНСКИЙ.

Фридерик ШОПЕН ВАЛЬС.  Исполняют солисты Государственного академического театра оперы и балета имени Сергея КИРОВА народная артистка СССР Ирина КОЛПАКОВА и народный артист СССР Юрий СОЛОВЬЁВ. Дирижёр — народный артист РСФСР Альгис ЖЮРАЙТИС.

Пьетро МАСКАНЬИ: Ария Сантуццы из оперы «Сельская честь».   Исполняет солистка Миланского театра «Ла Скала» Рената ТЕБАЛЬДИ. Дирижёр — народный артист РСФСР Юрий СИМОНОВ.

Сергей ПРОКОФЬЕВ: Ария Кутузова из оперы «Война и мир».   Исполняет солист Киргизского академического театра оперы и балета народный артист Киргизской ССР Булат МИНЖИЛКИЕВ. Дирижёр — заслуженный артист РСФСР Марк ЭРМЛЕР.

Сергей ПРОКОФЬЕВ: Адажио из балета «Ромео и Джульетта». Постановка народного артиста СССР, лауреата Государственной премии СССР Леонида ЛАВРОВСКОГО.   Исполняют солисты Государственного академического Большого театра СССР народная артистка СССР Екатерина МАКСИМОВА и народный артист СССР, лауреат Ленинской премии Владимир Васильев. Дирижёр — народный артист СССР, лауреат Ленинской премии Геннадий РОЖДЕСТВЕНСКИЙ.

Джузеппе ВЕРДИ: Ария Леоноры из оперы «Трубадур».   Исполняет солистка Государственного академического Большого театра СССР народная артистка СССР Тамара МИЛАШКИНА. Дирижёр — народный артист РСФСР Юрий СИМОНОВ.

Джузеппе ВЕРДИ: Ария Филиппа из оперы «Дон Карлос».   Исполняет солист Софийской народной оперы Герой Социалистического Труда НРБ, народный артист НРБ, лауреат Димитровской премии Николай ГЯУРОВ. Соло на виолончели исполняет Юрий ЛОЕВСКИЙ. Дирижёр — заслуженный артист РСФСР Александр ЛАЗАРЕВ.

Михаил ГЛИНКА: Финал оперы «Руслан и Людмила». Стихи Роберта РОЖДЕСТВЕНСКОГО. Исполняют СОЛИСТЫ ОПЕРЫ, ХОР И ОРКЕСТР ГОСУДАРСТВЕННОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО БОЛЬШОГО ТЕАТРА СССР. Хормейстеры — народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР Александр РЫБНОВ и заслуженный деятель искусств РСФСР Игорь АГАФОННИКОВ. Дирижёр — народный артист РСФСР Юрий СИМОНОВ.

Режиссёр концерта — заслуженный артист РСФСР Никита НИКИФОРОВ. Художник — заслуженный художник РСФСР Вильям КЛЕМЕНТЬЕВ.

World Ballet Day live

В первый день октября стартует уникальный проект World Ballet Day live или Всемирный день балета, показанный вживую. Идея видео марафона принадлежит Лондонскому Королевскому балету, который в марте 2012 года устроил первую подобную интернет трансляцию.  Более двух миллионов зрителей тогда следили за трансляцией из Великобритании. Итак, что нам сегодня предстоит увидеть. Ведущие балетные труппы мира, а именно: Австралийского балета (The Australian Ballet); балета Большого театра (Bolshoi Ballet); Королевского балета (The Royal Ballet); Национального балета Канады (The National Ballet of Canada) и Балета Сан-Франциско (San Francisco Ballet) покажут зрителям он-лайн свою репитиционную и закулисную деятельность. Ведущие танцовщики и хореографы поделятся секретами балетного искусства.

Лоэнгрин

История создания оперы «Лоэнгрин»
Либретто оперы «Лоэнгрин» 
Действие первое
Действие второе
Действие третье

                                   История создания оперы «Лоэнгрин»

Рихард Вагнер (1813—1883) вошел в историю музыки как гений необыкновенной многосторонности. Он был неповторимо своеобразным композитором, выдающимся дирижером — одним из основоположников современной школы дирижирования, поэтом-драматургом — автором текстов либретто всех своих опер и страстным публицистом — теоретиком современного театра и пропагандистом своих новаторских идей. «Мыслителем-музыкантом» и «мыслителем-поэтом» назвал Вагнера А. В. Луначарский за свойственное ему стремление всегда философски осмысливать явления окружающей действительности. Перу Вагнера-композитора принадлежат произведения разных жанров. Он писал для оркестра и фортепьяно, для камерных ансамблей и голоса. Однако главной целью всей его жизни было создание немецкой национальной оперы, которая, по замыслу композитора, должна была стать носительницей передовых идей современности и, воспевая героику человеческих дерзаний, обнажать пороки капиталистического общества. Такую оперу Вагнер назвал «драмой будущего» (в дальнейшем в музыковедческих трудах за ней утвердилось название «музыкальной драмы»). Теория «драмы будущего» возникла во многом из критики Вагнером современного ему оперного искусства, для которого было характерно увлечение пустой вокальной виртуозностью, внешними эффектами и, в то же время, принижение роли оркестра. Вагнер требовал от искусства прежде всего высокой идейности.

Он считал, что оно призвано поднимать важнейшие, актуальнейшие проблемы и служить одним из средств социального переустройства общества. Музыкальные произведения должны быть, по мысли Вагнера, величественными и монументальными и создаваться на основе синтеза разных искусств. Исходя из этого, Вагнер считал, что «драма будущего» должна стать театрализованным драматическим представлением, в котором органично сливаются слово, музыка и жест Говоря о приемах строения «драмы будущего». Вагнер подчеркивал, прежде всего, необходимость динамичности в развитии музыкально-сценического действия. Для достижения этой цели он предлагал следующее. Каждое  действие драмы должно состоять из нескольких сцен, непрерывно переходящих одна в другую. При этом арии, ансамбли я хоры перестают быть отдельными замкнутыми номерами, которые могут исполняться и вне оперы, а вырастают в развернутые сцены, из которых и складывается действие. Борясь против неоправданной вокальной виртуозности, Вагнер стремился приблизить мелодию к интонациям человеческой речи, стереть грани между «декламационными» и «напевными» фразами. «Моя декламация— это уже пение, — говорил о н ,— а мое пение—совершенная декламация». В то же время Вагнер уделял большое внимание оркестру, который, по его словам, должен раскрывать то, чего не может выразить слово, углублять и пояснять жест. Он сравнивал роль оркестра в опере с ролью античного хора в древнегреческой трагедии, который откликался на события, происходившие на сцене, и комментировал их. Музыкальная ткань оркестра, говорил Вагнер, должна состоять из неоднократно повторяющихся и широко развивающихся мотивов (получивших теперь название «лейтмотивов»), которые характеризуют действующих лиц драмы, их чувства, отдельные предметы и понятия. Вагнером создано 13 опер. Не все они обладают одинаковой художественной ценностью. Его первые оперы «Феи», «Запрет любви» и «Риенци», относящиеся к тридцатым годам прошлого века, были еще малооригинальны. Тридцатые годы в жизни Вагнера были годами скитаний, нужды и лишений. Но именно в это трудное время сложились талант и мировоззрение композитора. В сороковые годы начинается зрелый период его творчества. Он открывается «Летучим Голландцем », за ним следует «Тангейзер» и—высшее достижение этого периода — «Лоэнгрин». «Лоэнгрин» занимает в творчестве Вагнера особое место. Это первое произведение, в котором он осуществил принципы нового жанра — «музыкальной драмы». «В «Лоэнгрине» я расставался со своим прошлым и намечал новый мир в будущем», — писал композитор. Вагнер закончил оперу в 1848 году в Дрездене и сразу же повел энергичную борьбу за ее постановку. Однако начавшееся в это время в Дрездене широкое революционное движение, в котором он принял активное участие, разрушило его планы. После подавления восстания Вагнер был объявлен политическим преступником и вынужден был эмигрировать в Швейцарию. Тогда он начал искать другой путь к постановке своей оперы. Вагнер обратился с просьбой об этом к Ференцу Листу, который был его большим другом. Лист был восхищен новым произведением Вагнера. Он послал ему восторженное письмо, в котором 6 называл «Лоэнгрина» «одним неделимым чудом». «Твой «Лоэнгрин»,— писал он,— от начала и до конца произведение великое. Многие отдельные места вызывали у меня слезы». Лист поставил «Лоэнгрина» в 1850 году в Веймаре. Опера прошла с большим успехом, и Вагнер, в знак глубокой благодарности, посвятил ее Листу. В основу сюжета «Лоэнгрина» легло древнее кельтское сказание, которое Вагнер сильно изменил и опоэтизировал истоки этого сюжета можно найти еще в древнегреческом мифе о Зевсе и Семеле, в котором рассказывается о том, как Зевс, полюбивший земную женщину Семелу, явился ей в образе человека. Узнав о том, что ее возлюбленный — бог, Семела захотела еть Зевса во всем его божественном величии. Зевс выполнил ее просьбу, и Семела погибла, сожженная молниями Громовержца. В V веке нашей эры среди германских племен возникает легенда о прекрасном незнакомце, приходящем к людям по голубому зеркалу вод. Но как только начинаются расспросы о том, кто он такой, незнакомец покидает землю. Имя Л о э н г р и н появляется в XIII веке в сказаниях совсем другого содержания. В них рассказывается о святой чаше — Граале (Грале), в которой, по преданию, хранится кровь Христа и которая дает рыцарям, поклоняющимся ей, могущественную силу творить на земле добро. Замечательный поэт средневековья Вольфрам фон Эшенбах использовал все три источника и создал поэму, которая затем была подхвачена и разрабатывалась многими немецкими миннезингерами. Позднее события, развивающиеся в сказании, были приурочены ко времени царствования германского короля Генриха I Птицелова (919—936). Для Вагнера сюжет «Лоэнгрина» явился средством художественного воплощения идей, чувств и мыслей, которые в то время волновали умы передовой интеллигенции. Он стремился символически отобразить в нем трагическую участь художника, не находящего отклика своим высоким идеалам и дерзаниям. «Я здесь показываю трагическое положение истинного художника в современной жизни», — писал он. «Лоэнгрин» создавался Вагнером в трудных условиях борьбы за признание его художественных идеалов в искусстве. Поэтому идея оперы имела для него не только общественный, но и автобиографический смысл. Драматургическое строение «Лоэнгрина» довольно сложно. С одной стороны, Вагнер в построения оперы пользовался традиционными приемами, свойственными жанрам «рыцарско-романтической» и «большой» оперы (так, конфликтное противопоставление и столкновение контрастных образов характерно для драматургии «рыцарско- романтической» оперы, широкое использование хоровых ансамблей — для «большой»). С другой стороны, Вагнер, как уже говорилось, осуществил в «Лоэнгрине» принципы нового жанра — «музыкальной драмы». Здесь он на практике развил все те положения, которые были высказаны им в теоретических трудах. «Лоэнгрин» делится на три действия, которые состоят из небольших, переходящих одна в другую сцен. Арин в «Лоэнгрине» вырастают в большие, развернутые монологи, которые служат, в основном, не для выражения душевного состояния героев, как это бывает обычно, а для рассказа о каких-то событиях. Вспомним, например, рассказ Эльзы из первого действия оперы и знаменитый рассказ Лоэнгрина из последнего действия. Дуэты оперы почти лишаются моментов совместного пения и превращаются в диалоги. Большую и важную роль в опере играет оркестр. Он не только аккомпанирует певцам, «о и выполняет самостоятельные функции, обрисовывая душевное состояние героев или отдельные драматические ситуации (например, в сцене свадебного шествия и в сцене поединка).
       Вагнер широко пользуется системой лейтмотивов, насыщая оперу необыкновенной для того времени снмфоничностью развития. Не только главные герои, но и отдельные понятия охарактеризованы лейтмотивами. Лоэнгрин охарактеризован даже двумя темами— как храбрый рыцарь и как посланец Грааля. Есть в опере темы «божьего суда» (который, по понятиям брабантцев, карает на земле зло и награждает добродетель) и «запретного вопроса» (вопрос об имени Лоэнгрина, который не должна задавать ему Эльза). Когда же в душу Эльзы закрадывается роковое желание нарушить данную ею клятву, в оркестре появляется тема «сомнения». Она близка по своему мелодическому строению теме Ортруды, которая и вызвала в душе Эльзы недоверие к возлюбленному. Все лейтмотивы широко развиваются, чутко следуя за изменением сценической ситуации. Неизменными остаются только темы «божьего суда» и «запретного вопроса», олицетворяющие высшие, не подвластные человеку силы. Эльза, как характер, терпящий на протяжении оперы наибольшие изменения, лишена лейтмотивов. Однако темы ее арнй и речитативов близки между собой по мелодическому и интонационному складу. В «Лоэнгрине» Вагнер впервые отказывается от развернутой увертюры, заменяя ее небольшим симфоническим вступлением. Оно построено на одной теме Лоэнгрина — посла Грааля. В развитии этой темы, которая звучит сначала очень светло и прозрачно, потом все более торжественно и мощно, а затем снова возвращается к первоначальной звучности, мы слышим рассказ о славной, но печальной судьбе героя оперы, рассказ о его явлении на землю для рыцарских подвигов и вынужденной необходимости ее покинуть. Вступление к «Лоэнгрину» замечательно не только по музыкальному содержанию, но и по мастерству оркестровки. Здесь Вагнером «впервые употреблен тот блестящий оркестровый эффект, которым после того пользуются все современные композиторы, как только требуется изобразить в музыке что-либо в высокой степени поэтическое» (П. И. Чайковский). Этот эффект заключается в красочном использовании звучания скрипок в высочайшем регистре, разделенных на четыре партии, вместе с четырьмя солирующими скрипками. В таком оркестровом изложении появляется вначале тема Лоэнгрина — посла Грааля. Затем она подвергается оркестровому варьированию, переходя во все более низкий регистр, и снова растворяется в высоте. Развивая передовые идеи «драмы будущего», Вагнер высказал много спорных, уязвимых положений, которые повлияли и на его творчество. Так, например, Вагнер считал, что симфоническая музыка отжила свой век, и весь талант симфониста перенес в оперу. Это привело к нарушению равноправия между вокальным и -инструментальным началом в опере. Во многих поздних операх Вагнера, особенно в «Тристане и Изольде» и тетралогии «Кольцо Нибелунга», голос часто теряет свое главенствующее значение и как бы превращается в один из инструментов оркестра. Такой уход от веками сложившихся традиций порицался многими композиторами. Так, Н. А. Римский-Корсаков, высоко ценивший лучшие страницы опер Вагнера, охарактеризовал в целом его произведения как «ту границу, перед которой возможно только отступление». Тем не менее творчество Вагнера оказало огромное влияние на развитие мирового искусства, в том числе и на творчество русских композиторов. Русские композиторы хорошо знали и высоко ценили музыку Вагнера. Его оперы неоднократно исполнялись в России отечественными и иностранными труппами. «Лоэнгрин» в России впервые был поставлен в 1868 году в Петербурге и в 1881 году в Москве. Одними из лучших исполнителей оперы были замечательные русские певцы Л. Собинов и А. Нежданова, создавшие незабываемые образы Лоэнгрина и Эльзы.

А. Курцман

 

Л О Э Н Г Р И Н
РОМАНТИЧЕСКАЯ ОПЕРА В ТРЁХ ДЕЙСТВИЯХ
Текст и музыка — Рихарда Вагнера

Русский перевод — Виктора Коломийцева

                                                      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Генрих Птицелов, Германский король.                                           бас
Лоэнгрин.                                                                                                      тенор
Эльза Брабантская                                                                           сопрано
Герцог Готфрид, её брат.
Фридрих Тельрамунд, Брабантский граф.                                  баритон
Ортруда, его жена.                                                                                  сопрано
Королевский глашатай.                                                                 бас
Четыре брабантских дворянина                                              тенора и басы
Четыре пажа                                                                                       сопрано и альты
 
Саксонские и Тюрингенские графы и дворяне. Брабантские графы и дворяне. Знатные дамы. Пажи. Воины. Женщины. Слуги.
Действие происходит в Антверпене, в первой половине X столетия.

ДЕЙСТВИЕ I.

Равнина на берегу Шельды, близ Антверпена. Король Генрих сидит под вековым дубом Правосудия; возле него графы и дворяне Саксонской дружины. Против них стоят Брабантские графы и дворяне с Фридрихом Тельрамундом во главе; рядом с ним Ортруда. Глашатай, отделившись от свиты короля, выходит на середину сцены; по его знаку четверо королевских трубачей трубят клич.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Глашатай
К вам, графы, брабантские вожди,
Генрих, король Германский, прибыл сам
И хочет с вами здесь совет держать!
Согласны вы, покорны ль вы ему?

Брабантцы
Священно нам веленье короля!
(Ударяя мечами по щитам)
Привет наш, Генрих Птицелов!

Король (вставая)
Бог в помощь! Рад я видеть вас, друзья!
Не праздно путь далёкий я свершил:
Отчизне нашей вновь грозит беда!
(Торжественное внимание)
Известно вам, что гнётом и насильем
Страну теснил всегда восточный враг!
Молились жёны на границе дальней:
“Боже, избавь от злобных Венгров нас!”
И я, глава страны, сам был обязан
Найти конец столь дикому позору…
На девять лет
Я добыл мир, – победы дар,
И пользу из него извлёк:
Построил замки, стены в городах,
К защите смелой приучил войска.
– В исходе этот срок; свирепый враг
Не платит дани и на нас идёт!
Да, ждать нельзя! За честь отчизны станем!
Восток силён, но нас он не страшит!
Пусть все Германцы в бой ведут дружины!
Прославит мир тогда Германский щит!

Все воины (гремя оружием)
На бой!
За честь страны родной!

Король (снова садится)
Да, только с тем и прибыл я в Брабант,
Чтоб сборным местом Майнц всем вам назначить…
Но с болью в сердце я узнал теперь,
Что без вождя повержен в смуту край!
Раздоры, несогласья вижу я…
Стань предо мной, Фридрих, граф Тельрамунд!
Ты доблести и славы лучший цвет;
Так молви, – объясни причину бед!

Фридрих (приблизившись к королю)
Я рад, король, что ты пришёл судить!
Узнай всю правду, – лжи я не терплю!
– Простился с миром герцог добрый наш;
Пред смертью мне детей своих вручил он:
Эльзу младую с Готфридом, ребёнком.
Хранил его я, как зеницу ока;
Мне жизнь его была залогом чести!
Пойми же, Генрих, скорбь души моей:
Ведь тот залог похищен у меня!
Раз Эльза на прогулку
Взяла Готфрида в лес,
Но без него
В дом вернулась вдруг;
С притворным плачем всех искать просила,
Сказав, что с ним случайно разошлась
И след его, к несчастью, не нашла!..
Мы тщетно всюду мальчика искали;
Но вот когда я Эльзе стал грозить,
То бледностью лица и робкой дрожью
Злодейство своё
Открыла нам она!
Внушила злая дева ужас мне…
Хоть брак мой с ней решил давно её отец, –
Я отказался от неё
И сам себе жену по сердцу взял:
(Он представляет Ортруду; та склоняется перед королём)
Ортруду Фризскую, вождя Радбора дочь.
(Он торжественно делает несколько шагов вперёд.)
Теперь пред всеми здесь Брабантскую княжну
В убийстве брата я виню!
На этот край имею все права:
По крови герцогу я ближе всех;
А древний, славный род жены
Не мало герцогов Брабанту прежде дал…
– Я речь окончил, Генрих! Жду суда!

Все воины (поражённые ужасом).
Да, тяжкий грех он нам открыл
И в сердце тайный страх вселил…

Король (Фридриху)
Ужасно было слушать речь твою!
Ужель возможен столь тяжёлый грех?!

Фридрих
Король! Дух Эльзы реет в гордых снах!
Она сама отвергла брак со мной:
В порочной связи я виню её!
(Всё более и более выдавая свою горечь и раздражение)
О, да! Она сгубить решила брата,
Чтоб власть в краю Брабантском в руки взять
И мне, вассалу, отказав по праву,
Любовью наслаждаться с другом тайным!

Король (строгим жестом прерывая его рвение).
Пусть к нам придёт она!
Начнём мы тотчас суд над ней!
(Поднимая взор к небу)
Дай мудрость мне, Господь!

Глашатай (торжественно выступая на середину)
Нам надо ль здесь открыть
Законный, властный суд?

Король (торжественно вешая свой щит на дуб)
Не будет щит хранить меня,
Пока свой суд не кончу я!

(Все воины обнажают мечи; Саксонцы И Тюрингенцы втыкают их перед собой в землю, Брабантцы же кладут их плашмя перед собою.)

Все воины
Мой меч тогда в ножны войдёт,
Когда король вину найдёт!

Глашатай
Где королевский виден щит,
Там только истина царит!
И громко я зову на суд:
Эльза, явись! Тебя все ждут!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

(Эльза появляется; она остаётся некоторое время в глубине сцены, потом очень медленно и стыдливо идёт на середину авансцены. Женщины следуют за нею; они однако остаются в глубине, вне круга правосудия.)

Все воины
Идёт! На суд приходит Эльза!
Ах, как светла и чиста на вид!
Да, твёрдо должен быть уверен
Тот, кто её во всём винит!

Король (обращаясь к Эльзе)
Я Эльзу вижу пред собой?
(Эльза делает утвердительный знак головой)
Ты признаёшь меня своим судьёй?
(Эльза подымает свой взор на короля, глядит ему в глаза и делает утвердительный жест, полный доверия.)
Тогда отвечай мне:
Всё известно ли тебе,
Что Фридрих на тебя возводит?
(Эльза, взглянув на Фридриха и Ортруду, вздрагивает и печально подтверждает наклонением головы.)
Что ты скажешь в оправданье?
(Эльза жестом отвечает: “ничего!”)
Сознаёшься ты в грехе?
(Эльза некоторое время смотрит грустно в пространство.)

Эльза (словно про себя).
О, бедный брат мой!

Мужчины (шёпотом).
Не странно ли? В ней всё так непонятно…

Король (тронутый).
Что, Эльза, – что доверить можешь мне?

(Всеобщее напряжённо-молчаливое ожидание.)

Эльза (со взглядом спокойно-мечтательным)
Богу я раз молилась,
Плача одна в тиши…
В молитве той хотела
Излить тоску души…
Но слёзы горя слились
В протяжный, громкий стон…
Звук нарастал и, множась,
В небо умчался он!..
И вот в дали лазурной
Затихла скорбь моя…
Глаза мои сомкнулись, –
Уснула сладко я…

Мужчины (отдельными группами)
Но что же с ней? – То бред? – Иль грёзы сна?

Король (как бы желая пробудить Эльзу)
Эльза, – чем можешь оправдать себя?

(Черты лица Эльзы после мечтательного восторга принимают выражение экстаза и просветления.)

Эльза
… В оружьи светлом рыцарь
Явился мне тогда…
Мой взор красы столь чистой
Не видел никогда!
Златой рожок на цепи,
И меч, как солнца луч…
Так он с небес спустился, –
Прекрасен и могуч!..
Он лаской нежной, скромной
Утешил скорбь мою:
Меня он не покинет, –
Мне честь спасёт в бою!

Все мужчины (очень тронутые, воздевая руки к небу)
Пусть милость неба нас хранит!
Чья здесь вина – Господь решит!

Король
Фридрих, – достойный, честный граф!
На этот раз ты был ли прав?

Фридрих
Смутить меня не могут сны её, –
В мечтах любви она витает!
Что я сказал, – в то верю твёрдо я:
Да, для меня ясна её вина!
Но подкреплять уликой слово правды
Я не могу, – из гордости моей!
Здесь – сам я! Вот мой меч! Кто здесь из вас
Дерзнёт с моею честью в бой вступить?

Брабантцы (поспешно)
Только не я! – Мы все твои друзья!

Фридрих
Ужель король моих заслуг не помнит?
Как диких Датчан я разбил в бою?

Король
Напрасно мне напоминать об этом:
Я рад признать, что доблестней ты всех!
Да, Фридрих, лишь тебе я сам желал бы
Край этот вверить в руки!..
(С торжественной решимостью)
Бог один
Всё знает и рассудит это дело!

Все воины
Так Божьим судом – решим!

(Король, вынув меч из ножен, втыкает его пред собой в землю.)

Король
Ты первый мне ответь, граф Тельрамунд!
Хочешь ли ты
В бою на жизнь и на смерть
Божьим судом
Явить свою правдивость?

Фридрих
Да!

Король
Теперь и ты мне, Эльза, дай ответ:
Хочешь ли ты,
Чтоб здесь предстал боец
И Божьим судом
За честь твою сразился?

Эльза (не поднимая глаз)
Да!

Король
Кто будет твой избранник?

Фридрих (Брабантцам)
Сейчас узнаем, – кто её любовник!..

Брабантцы
Кто же он?

(Эльза не меняет позы, пребывая в мечтательности. Все напряжённо глядят на неё.)

Эльза (твёрдо)
Со мной мой рыцарь будет, –
Мне честь спасёт в бою!

(Не оборачиваясь)

Мой щит – посол небесный –
Получит власть в краю:
Ему моей отчизны
Корону отдаю!
И счастлива я буду,
Когда он всё возьмёт, –
Когда меня женою
С любовью назовёт!

Все мужчины (между собой)
Бесценный дар, – будь он в руках Творца!
Но кто рискнёт? Нет, не найти бойца!

Король
Высоко солнце, – близок полдень!
Итак, пора бойца на битву звать!

(Глашатай с четырьмя трубачами выходит вперёд. Он велит им стать у границы круга правосудия, обернуться лицом к четырём странам света и трубить вызов.)

Глашатай
Кто к нам сюда на Божий суд пришёл,
Чтоб Эльзу защитить, – тот выходи!

(Молчание. – Эльза, остававшаяся до сих пор совершенно покойной, начинает проявлять беспокойство ожидания.)

Все воины (тихо)
Ответа нет на клич его…

Фридрих (указывая на Эльзу)
Я прав! Ужель не видно вам?

Все воины (тихо)
Никто не вышел… Горе ей!

Фридрих (указывая на Эльзу)
Напрасно ль я её винил?

Эльза (подходя ближе к королю)
Король мой милый, умоляю, –
Бойца вели позвать ещё раз!
Он далеко и не слыхал!..

Король (глашатаю)
Ещё раз клич свой повтори!

(По знаку глашатая трубачи снова оборачиваются к четырём странам света и трубят.)

Глашатай
Кто к нам сюда на Божий суд пришёл,
Чтоб Эльзу защитить, – тот выходи!

(Долгое молчание.)

Воины (чуть слышно)
В молчаньи мрачном судит Бог!

(Эльза с горячей молитвой падает на колени; женщины, беспокоясь за свою госпожу, подходят несколько ближе к авансцене.)

Эльза
В дни горьких слёз, душевной смуты,
Твой перст его ко мне послал:
Господь! Вновь сам скажи ему ты,
Чтоб он в беде мне помощь дал!

Женщины (падая на колени)
Боже! Спаси её!
Помощь ей пошли!

Эльза
(С возрастающим вдохновением и радостно просветлённым лицом)
Пусть предо мной, как чудный сон, –
Как чудный сон предстанет он!

(В этот момент воины, стоящие ближе к берегу, замечают рыцаря, который показывается в отдалении на реке; он стоит в челне, везомом лебедем. – Другие воины, стоящие дальше, на авансцене, с возрастающим любопытством вопросительно обращаются к первым. Затем они отдельными группами покидают передний план, чтоб самим посмотреть с берега.)

Все мужчины (отдельными группами)
Ах! – Это Божье чудо! –
Смотрите! – Кто плывёт? –
Там лебедь к нам плывёт, ладью везёт!
Ладья? – Где? – Что? – Что там?
И рыцарь в ней! – Ах! – Рыцарь в ней стоит! –
Где? – Как? – Ужели? – Да, там рыцарь! –
Сверкают шлем и щит! –
Глаза слепит лучистый блеск! –
Где, где? – Ладья? – Плывёт там лебедь! –
Вот! – Лебедь белый! – Вот! Вот там! –
(Плывущий в челне рыцарь скрывается от взора публики в изгибе реки за деревьями, справа; но действующим лицам видно его приближение с этой стороны сцены.)
Всё ближе, ближе он! –
Он скоро будет здесь! –
То Божье чудо! – Ах!
(Все остальные мужчины тоже спешат в глубину сцены; на авансцене остаются лишь король, Эльза, Фридрих, Ортруда и женщины.)
Златою цепью лебедь челн везёт! –
Ах! – Он всё ближе к берегу плывёт! –
(В сильнейшем возбуждении все устремляются вперёд)
Он здесь! Он здесь!
(Со своего возвышения король видит всё. Фридрих и Ортруда скованы ужасом и удивлением. Эльза с возрастающим восторгом прислушивается к возгласам воинов; она остаётся посреди сцены и словно боится оглянуться.)

Все воины вместе
О, чудо из чудес!
Господь дарит нас чудом небывалым!

Женщины
Славен будь, Господь!
Шлёшь ты слабым защиту!

(Взоры всех, полные ожидания, обращаются в глубину сцены.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

(Челн, везомый лебедем, достигает берега посреди заднего плана. В челне стоит Лоэнгрин в блестящем серебряном вооружении, опираясь на свой меч; на голове его шлем, за спиной щит, у пояса маленький золотой рог. Фридрих в молчаливом недоумении взирает на Лоэнгрина. Ортруда, стоявшая во время суда в холодной, гордой позе, – смертельно пугается при виде лебедя. Эльза обернулась и, увидев Лоэнгрина, громко вскрикивает. – Все в сильнейшем возбуждении обнажают головы.)

Весь хор
Привет тебе, посол небес!
Наш привет! – Наш привет!

(Как только Лоэнгрин делает первое движение, чтобы выйти из ладьи, водворяется полное молчание.)

Лоэнгрин (стоя одной ногой в ладье, наклоняется к лебедю)
Теперь прощай, о лебедь мой!
Наш путь далёкий по морям
Сверши опять с твоей ладьёй…
В день радости вернись ты к нам
И свято долг исполни свой!
Прощай! Прощай, о лебедь мой!…

(Медленно повернув ладью, лебедь уплывает обратно по реке. Лоэнгрин некоторое время грустно смотрит ему вслед.)

Весь хор (очень тихо)
Нас охватил блаженный трепет,
Священный луч всех озарил…
Как он могуч и как прекрасен!
В нём чудо нам Господь явил!..

Отдельные голоса
Кто он? – Кто этот светлый рыцарь?

(Лоэнгрин, покинув берег, медленно и торжественно идёт на авансцену и склоняется перед королём.)

Лоэнгрин
Генрих, привет мой!
Дай Господь твоей державе блеск и побед!
Имя твоё да будет славно и велико
Много лет!

Король
Прими и от меня привет!
Ведь если не ошибся я, –
Прислал сюда Господь тебя?

Лоэнгрин
За деву в смертный бой вступить,
С неё позор тяжёлый снять
Я послан к вам. Но перед тем
Должны друг друга мы понять!
(Он немного приближается к Эльзе.)
О, Эльза! Дай мне свой ответ:
Согласна ль ты, Брабанта цвет,
Чтоб открыто я здесь в бою
Взял под защиту честь твою?

(С того момента, как Эльза увидела Лоэнгрина, она стояла без движения, словно очарованная; теперь, как бы пробуждённая его вопросом, она в избытке блаженного чувства падает к его ногам.)

Эльза
Тебе, мой рыцарь, мой герой,
Я власть вручаю над собой!

Лоэнгрин (очень тепло)
Если окончу бой победно,
Хочешь моею быть женой?

Эльза
У ног твоих служить я рада, –
Твоя и телом, и душой!

Лоэнгрин
Эльза, мужем твоим я буду,
Буду хранить родной твой край;
Ничто нас разлучить не может, –
В одном мне только клятву дай:
Ты все сомненья бросишь, –
Ты никогда не спросишь, –
Откуда прибыл я
И как зовут меня!

Эльза (тихо, почти бессознательно)
Да, рыцарь, верить буду слепо!

Лоэнгрин (очень серьёзно)
Эльза! Ясен тебе завет мой? –
Ты все сомненья бросишь, –
Ты никогда не спросишь, –
Откуда прибыл я
И как зовут меня!

Эльза (глядя на него с полной искренностью)
Мой щит! Мой ангел! Мой спаситель!
В невинность веришь ты мою!
Я ли в награду за доверье,
В груди сомненья затаю?
Ты дал мне руку в страшный час, –
Знай, будет свят мне твой приказ!..

Лоэнгрин(прижимая Эльзу к груди)
Эльза, люблю тебя!
(Они остаются некоторое время в этой позе.)

Все (очень тронутые, тихо)
Здесь чудо неба вижу я!
Предстал ли ангел предо мной?
О, сон волшебный! Дивный миг!
Он нас пленил своей красой!..

(Лоэнгрин ведёт Эльзу к королю и поручает её его покровительству. Потом он торжественно идёт на середину.)

Лоэнгрин
Итак, пусть все услышат голос мой:
Эльза невинна! Кончен будет спор!
Неправ ты, Фридрих! Лжив рассказ был твой!
Докажет это Божий приговор!

Несколько Брабантцев (окружая Фридриха)
Нейди на бой! Грозит беда!
Не победишь ты никогда!
Ведь силой неба он храним, –
Твой славный меч бессилен с ним!
Поверь нам, храбрый друг!
Бойся позора горьких мук!

Фридрих (пристально, испытующе глядя на Лоэнгрина; запальчиво)
Труса позор – мне смерть!
Не знаю, кто тебя привёз,
Рыцарь! Но слишком смел ты стал!
Я не боюсь твоих угроз:
Ведь никогда я лжи не знал!
Идёт на бой здесь честь моя, –
Победы жду от неба я!

Лоэнгрин (королю)
Так к бою знак подай, король!
(Все становятся на свои прежние места)

Король
От каждой из сторон пусть выйдут трое:
Они отмерят им для боя круг!

(Трое Саксонских дворян выходят за Лоэнгрина, трое Брабантских за Фридриха; они торжественно проходят друг против друга и отмеривают место для боя. Когда все шестеро образовали полный круг, они втыкают в землю свои пики, обозначающие таким образом границы круга.)

Глашатай (посреди круга)
Слушать теперь прошу я всех:
Пусть бой свершится без помех!
Никто в круг этот не войдёт!
Если нарушить бой дерзнёт –
Заплатит вольный муж рукой,
Простой слуга – своей головой!

Все воины
Заплатит вольный муж рукой,
Простой слуга – своей головой!

Глашатай
Вы же, бойцы перед судом,
Сразитесь праведным мечём!
Прочь злой обман волшебных чар, –
Лишь к небу вы питайте страх!
Бог будет здесь судить вас сам:
Сила бойцов – в его руках!

Лоэнгрин и Фридрих (оба стоят по обеим сторонам круга, вне его)
Боже, суди меня ты сам!
Сила моя – в твоих руках!

Король (с большой торжественностью выходя на середину)
О, мой Господь! Внемли мольбе!
Будь вместе с нами ты в борьбе!
Победой сам окончи суд, –
Пусть правду ясно все поймут!
Тому, кто прав, ты силу дай,
Обман бессильем покарай!
Молит тебя твой верный раб!
Ведь разум наш так прост и слаб!

(Все обнажают головы и принимают благоговейный вид)

Эльза и Лоэнгрин
Ты возвестил свой правый суд,
И правду скоро все поймут!
О, Боже мой!

Ортруда (в сторону)
Победу сила здесь решит, –
А он силён, и победит!

Фридрих
В десницу верю я твою!
Господь! Храни ты честь мою!

Все воины
Тому, кто прав, ты силу дай,
Обман бессильем покарай!
Молит тебя твой верный раб!
Ведь разум наш так прост и слаб!

Ты сам верши свой суд, –
Пусть правду ясно все поймут!
О, мой Господь! Сверши свой суд!

Женщины
О, Боже мой!
Ему помощь дай!

(Все в глубоком волнении торжественно возвращаются на свои места. Шесть свидетелей остаются возле круга у своих пик; остальные воины располагаются в некотором отдалении. Эльза и женщины – на авансцене, под дубом, возле короля. По сигналу, данному глашатаем, трубачи трубят боевой клич. Лоэнгрин и Фридрих вооружаются. Король извлекает свой меч из земли и трижды ударяет им по щиту, висящему на дубе. По первому удару противники вступают в круг. По второму – они надевают щиты и обнажают мечи. После третьего удара бой начинается. Лоэнгрин нападает первый и после нескольких схваток широким взмахом меча повергает Фридриха на землю. Фридрих пытается подняться, но отшатывается на несколько шагов назад и снова падает. Лоэнгрин приставляет свой меч к его шее.)

Лоэнгрин
Победу Бог мне в нашей дал борьбе!
(Оставляя Фридриха)
Молись ему: жизнь я дарю тебе!

(Все воины берут свои мечи и вкладывают их в ножны; свидетели боя вынимают пики из земли; король снимает свой щит с дуба. Ликуя, все устремляются на середину сцены и таким образом заполняют бывший боевой круг. Эльза бросается к Лоэнгрину.)

Король и воины
Слава! Слава! Честь тебе!

Эльза
Где песню я найду,
Чтоб подвиг твой воспеть?
Должна эта песня
По всей земле лететь!
Мечтала о тебе я
И гибла без тебя!
Ты мне принёс блаженство, –
Возьми же всю меня!
(Она припадает к груди Лоэнгрина)

Король и воины
Раздайтесь гимны славы!
Звучите громко в честь героя!
Славен твой путь,
Светлый воитель!
Век счастлив будь,
Слабых хранитель!

Ортруда (пристально и мрачно глядя на Лоэнгрина, в сторону)
Кто он, кто этот рыцарь?
Пред ним бессильна я!

Лоэнгрин (ласково освобождаясь от объятий Эльзы)
Победа мне досталась
Твоею чистотой,
И ты за все страданья
Награды жди большой!

Ортруда (пристально и мрачно глядя на Лоэнгрина, в сторону)
Иль надо мне смириться?
Иль сгибла власть моя?

Фридрих (в сторону)
Небо велит смириться!
Господь сразил меня!
Навек я опозорен!
Погибла честь моя!..
(Он падает без чувств к ногам Ортруды)

Воины
Да, только в честь твою
Слагать мы песни будем,
И никогда, герой,
Твой подвиг не забудем!

Женщины
Где песню я найду,
Чтоб подвиг твой воспеть?
Должна эта песня
По всей земле лететь!

Король и воины
Привет тебе, хвала и честь!
Славен твой путь!
Век счастлив будь!
Светлый воитель,
Слабых хранитель, –
Привет тебе, привет!
Славься, герой,
На много лет!

(Молодые люди поднимают Лоэнгрина на его щит, а Эльзу на щит короля, разостлав на щитах свои плащи, и уносят обоих при всеобщем ликовании.)

З а н а в е с

 

                                                             ДЕЙСТВИЕ II

Театр представляет внутренний двор Антверпенского замка. На заднем плане – жилище рыцарей (Pallas), на переднем, слева, – женские покои (Kemenate), справа – собор и за ним, в глубине сцены, ворота. – Ночь. – Окна заднего плана ярко освещены; из Pallas’а доносятся блестящие трубные фанфары.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Ортруда и Фридрих. Оба в тёмной одежде рабов сидят на ступеньках собора.
Фридрих погружён в мрачные думы; Ортруда не сводит глаз с освещённых окон.

Фридрих
(внезапно вставая)
Вставай скорей, подруга бед моих!
Нас новый день не должен здесь застать…

Ортруда (не меняя положения)
Не в силах я отсюда прочь уйти!
Из торжества врагов, из их веселья
Дай мне извлечь смертельный, страшный яд,
Чтоб наш позор и вражья радость сгибли!..

Фридрих
(мрачно останавливаясь перед ней)
О, злобная жена!
Я всё ещё в твоих тенетах?
(С горячностью, быстро возрастающей)
Зачем я не прощусь с тобой
И не бегу туда, туда, –
Где вновь покой душа моя найдёт?..
(С бурной, мучительной страстностью и бешенством)
Меня ты погубила!
Позор мой так велик!
Где честь моя и слава?!
Всё, всё умчалось в миг!
К изгнанью присуждён я,
Мой герб покрыт стыдом,
В обломках меч лежит мой,
И проклят отчий дом! –
Куда могу я скрыться?
Ведь все меня бегут!
И даже у бродяги
Я не найду приют!..
(В последней степени отчаяния, почти плача)
О, если б смерть явилась
В моей судьбине злой!
Погиб я безнадёжно,
Лишь смерть мне даст покой!
(Сражённый неистовым горем, он падает на землю. Фанфары в замке.)

Ортруда
(сохраняя прежнее положение, пока Фридрих встаёт)
Но что, скажи,
Терзает сильно так тебя?

Фридрих
(с угрожающим жестом)
Что нет меча, и не могу
Тебя теперь убить!

Ортруда
(спокойно и насмешливо)
Мой милый друг, граф Тельрамунд!
Зачем не веришь мне?

Фридрих
Зачем? Но ведь твой голос клялся ложно
И мне внушил невинность опорочить!
Живя в своём лесу глухом
Ты мне лгала,
Что в день злодейства страшного
Всё видела из замка ты сама!
Что на глазах твоих рукою Эльзы
Утоплен был Готфрид!
И гордый дух мой ты прельстила,
Пророчески сказав,
Что расцветёт Радбора древний род,
И снова будет
Брабантом он владеть!
Невинной Эльзы руку я отверг,
Услыша речь твою,
И с дочерью Радбора
Связал судьбу свою!

Ортруда
(тихо, но злобно)
Ха! Смертельно жалишь ты!
(Громко)
Всё это, – да, открыла я тебе!

Фридрих
(очень пылко)
И стал теперь прославленный герой, –
Чья жизнь была примером для других, –
Презренной лжи твоей сообщник низкий!

Ортруда
(вызывающе)
Кто лгал?

Фридрих
Ты! – И на суде меня
Бог покарал за это!

Ортруда
(со страшным глумлением)
Бог?

Фридрих
О, ужас!
Звучит в устах твоих
Так страшно это имя!

Ортруда
Ха! Робкий дух твой – это Бог?

Фридрих
Молчи!!

Ортруда
Ты мне грозишь? Да, перед женой ты храбр!
О, жалкий!
Если б ты так люто стал грозить
Тому, кто нас беде обрёк, –
Ты б наш позор в победу обратил!
– Кто знает, как бороться с ним,
С тем он слабее, чем дитя!

Фридрих
Чем он слабей,
Тем был сильнее грозный Божий меч!

Ортруда
Божий меч? Ха, ха! – Дай силу мне,
И ты увидишь сам,
Какой бессильный Бог его хранит!

Фридрих
(охваченный ужасом, тихим и дрожащим голосом)
Колдунья дикая!
Опутать хочешь ты мой ум
Опять какой-то тайной?..

Ортруда
(указывая на окна, в которых огни погасли)
Гуляки там забылись сладким сном…
Сядь рядом здесь со мной! В ночной тиши
Мой вещий взор тебе осветит всё!

(Фридрих всё более и более придвигается к ней и внимательно прислушивается к её словам)

Кто он, – кто тот герой,
Кого привёз к нам лебедь, – знаешь ты?

Фридрих
Нет!

Ортруда
Что дашь ты мне за эту тайну?
– Когда его здесь кто принудит
Открыто нам себя назвать, –
В тот миг вся мощь должна пропасть,
Что силой чар держалась в нём!

Фридрих
Ха! Вот зачем он имя скрыл!

Ортруда
Ну, да! – Но нет сил у людей
Ту тайну вырвать у героя…
Лишь та могла бы всё узнать,
Кому вопрос он запретил…

Фридрих
Так надо Эльзу убедить нам,
Чтоб всё спросила у него?..

Ортруда
Ха, ты догадлив стал теперь!

Фридрих
Но… как устроить это?

Ортруда
Как?
Конечно, здесь остаться мы должны…
Старайся быть хитрей!
Чтоб червь сомненья в ней проснулся, –
При всех ты обвини его,
Что силой чар он суд смутил!..

Фридрих
(с ужасным возрастающим бешенством)
Ха! Ложь и козни чар!

Ортруда
Не то –
Помочь нам может и твой меч!..

Фридрих
Мой меч?!

Ортруда
Недаром я
Глубоко тайны всех наук постигла;
Ты мне внимай, – и всё узнаешь…
Кто только силой чар могуч,
Тот, потеряв
Хотя б ничтожной раны кровь, –
Тотчас совсем, бессильным станет,
Как он был!

Фридрих
О, если б так!

Ортруда
Да, если б хоть палец ты отсёк ему,
Хотя бы пальца часть, сражаясь, –
Герой наверно бы погиб!

Фридрих
Ужасно! Ах! Ужели это правда?
Не Бог сразил меня в бою?!

(с ужасной горечью)

Нет, Божий суд коварно был обманут,
И хитрость чар сгубила честь мою!
Но за позор отмстить могу ли?..
Могу ли правду доказать?..
Ужель открыть обман удастся,
И честь вернётся мне опять?..
Надежду я таю в моей груди…
Но если вновь ты лжёшь, – жди смерти!
Жди!

Ортруда
Ха, сколько гнева! Брось свои сомненья!
Мы будем пить отрадный кубок мщенья!

(Фридрих медленно садится рядом с ней)

Фридрих и Ортруда
(вместе)
Трепещет грудь, и клятву мщенья
Ужасный мрак души таит!
Вам сон блаженный шлёт виденья, –
Но здесь бедой вам ночь грозит!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Дверь комнаты отворяется, и Эльза, в белом одеянии, показывается на балконе; она подходит к балюстраде, облокачивается на неё и подпирает голову рукой. Фридрих и Ортруда сидят на ступенях собора, против неё, в темноте.

Эльза
Ты часто, ветер кроткий,
Мой плач слыхал тайком…
И вот теперь ты должен
О счастьи знать моём!

Ортруда
Она здесь!

Фридрих
Эльза!

Эльза
С тобой он плыл к невесте,
Ты путь его хранил,
И моря злые волны
Ты лаской усыпил…

Ортруда
(про себя)
Она с проклятьем вспомнит
Тот миг, когда мой встретит взор!..

Эльза
Ты часто осушал мне
Потоки слёз в ночи…
Теперь прохладой нежной
Огонь ланит смягчи! –

Ортруда
(Фридриху)
Ступай! – Отсюда прочь пока уйди!..

Фридрих
Зачем?..

Ортруда
Она моя,
А ты – за ним следи!

(Фридрих скрывается)

Ортруда (громким, жалобным голосом)
Эльза!..

Эльза
Кто здесь?
Как жалобно и страшно
Меня зовут во тьме ночной!..

Ортруда
Эльза!
Иль голос мой тебе так чужд?
Иль ты совсем отречься хочешь
От той, кого на гибель шлёшь?

Эльза
Ты ли, Ортруда?
Зачем ты здесь?.. О, горя дочь!

Ортруда
“О, горя дочь!”
Да, ты права, – я так несчастна!..
Живя одна в лесной пустыне,
Вдали от радостей людских, –
Что сделать я могла тебе?
Всю жизнь оплакивая горько
Несчастья рода моего, –
Что сделать я могла тебе?

Эльза
Мой Бог! О чём ты говоришь?
Виновна ль я в беде твоей?!

Ортруда
Ужели так тебе завидно,
Что взял меня в супруги тот,
Кого отвергла ты сама?

Эльза
О, мой Творец! Конечно нет!

Ортруда
В каком-то заблужденьи тёмном
Он вздумал обвинить тебя…
И вот – его душа страдает,
На вечный стыд он осуждён!

Эльза
Всесильный Бог!

Ортруда
О, ты счастлива!
Умчался краткий миг страданий, –
Дни радости пришли опять…
Со мной должна ты разлучиться, –
Мне можешь только смерть послать,
Чтоб мой тоскливый, горький стон
Твой светлый не нарушил сон!

Эльза
(очень взволнованная)
Ужель забуду милость Божью?
Блаженство мне дано судьбой!
Я оттолкнуть могу ли горе,
Что здесь склонилось предо мной?
Так нет же! Друг мой! Жди меня!
Я в дом к себе возьму тебя!

(Она поспешно возвращается в кеменату. – Ортруда в диком одушевлении сбегает со ступеней собора.)

Ортруда
Валгаллы боги! Помощь мне пошлите!
За свой позор казните злых рабов!
Гордый отступников дух сломите
И дайте мне силу сгубить врагов! –
Вотан! К тебе взываю я!
Фрейя! Молю, услышь меня!
Хитрость пошлите мне сейчас,
Чтоб страшно отомстить за вас!!

Эльза
(ещё за сценой)
Где ты? Ортруда!

(Эльза выходит из двери нижнего этажа в сопровождении двух служанок, которые несут факелы.)

Ортруда
(смиренно падая перед Эльзой на колени)
Здесь, у ног твоих я!

Эльза
(отступая в страхе при взгляде на Ортруду)
Творец! Как? Гордая Ортруда
Здесь предо мной в пыли лежит?
Тоской мне сердце наполняет
Твой униженный, жалкий вид!
Ах, встань! Мы прошлое забудем!
Всё зло тебе простила я!
И ты сама, вражды не помня,
Как добрый друг, – прости меня!

Ортруда
Твоя сердечность безгранична!

Эльза
Пройдёт и твой тяжёлый сон!
Мольбе моей супруг мой внемлет, –
И Фридрих будет им прощён!

Ортруда
Ты хочешь жизнь вернуть мне снова!

Эльза
(в радостном возбуждении, всё возрастающем)
Наряд тебе заутра дам:
В блестящей, праздничной одежде
Со мной пойдёшь ты в Божий храм!
Там мне предстанет мой герой,

(С гордой радостью)

Там буду я его женой!

(В упоении)

Его женой!..

Ортруда
Чем я воздам тебе за ласку?
Навек погибла власть моя!
Твой дом мне даст приют и милость,
Но всё же буду нищей я!..

(Всё ближе и ближе подходя к Эльзе)

Одна мне только власть осталась, –
Ту власть отнять нет сил людских…
Спасти тебя, зло уничтожить, –
Быть может, всё в руках моих…

Эльза
(простодушно и приветливо)
О чём ты?

Ортруда
(горячо)
Счастье ненадёжно!..
Не верь ему – вот мой совет!
Я за тебя боюсь ужасно,
Провижу тьму грядущих бед…

Эльза
(с тайным страхом)
Беда мне?..

Ортруда
(очень таинственно)
Если б ты постигла, –
Кто твой герой, откуда он!..
Тебя покинет этот рыцарь,
Всё той же тайной окружён…

(Эльза, охваченная ужасом, невольно отворачивается. – Потом, полная печали и сострадания, она снова обращается к Ортруде.)

Эльза
Бедняжка, ты понять не можешь,
Как свят любви источник мой!
Ты никогда не знала счастья –
Любить и верить всей душой!

(Приветливо)

В дом мой войди! О, будь покойна:
Мне светит чистой веры свет!
Я луч пролью в твоё неверье:
В любви такой сомнений нет!

Ортруда
(про себя)
О, гордый дух! Но он поможет
Мне одолеть любви оплот!
В него теперь направлю стрелы, –
Сомненье скоро к ней придёт!

(Ортруда, ведомая Эльзой, с притворной нерешительностью входит в дом через маленькую дверь; служанки светят им и затем, когда все вошли, запирают дверь на замок. – Занимается заря.)

Фридрих (появляясь в глубине сцены)
Так входит гибель в этот дом!
– Верши, жена, что твой злой ум замыслил!
Тебе мешать я больше не могу!
Да, гибель началась моим паденьем, –
И вот теперь она грозит врагу!..
– Одной мечтой душа моя живёт:
Соперник ненавистный – пусть падёт!

 

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

 

Постепенно светает. На башне два стража трубят утреннюю зорю; с отдалённой башни отвечают. – Фридрих высматривает себе место, чтобы возможно лучше скрыться от народа, и прячется за выступом соборной стены. – Большие двери палласа открываются; четыре трубача короля выходят и трубят призыв. Стражи спускаются с башни и отворяют ворота; с различных сторон появляются слуги, здороваются друг с другом и спокойно приступают к своим обязанностям: некоторые из них наполняют металлические сосуды водой из колодца, стучатся затем в двери палласа и входят туда. Наконец все слуги покидают сцену. Королевские трубачи тоже возвращаются в паллас. – На дворе стекаются – частью по городской дороге, частью из различных окрестностей замка –дворяне и горожане, всё в большем и большем количестве.

Все

Чуть свет, – раздался трубный клич;
Зачем сзывают нас опять?
Наш чудный гость, героев цвет, –
Что скажет он? Чего нам ждать?

(Глашатай выходит из палласа, предшествуемый четырьмя трубачами. Все в оживлённом ожидании оборачиваются к заднему плану. Трубы.)

Глашатай
(на крыльце палласа)
Веленье короля вы знать должны!
Всем объявить король мне приказал:
Из края изгнан Фридрих Тельрамунд, –
За ложь его суд Божий покарал!
Кто с ним дружит, кто даст ему приют, –
Все те в изгнанье сами с ним пойдут!

Все

Мы шлём ему проклятья!
Наказан Богом он! –
Прочь, прочь беги от честных,
Забудь покой и сон!

(Звуки труб быстро вызывают снова внимательное настроение.)

Глашатай
Затем велит мне вам король сказать:
Стране явилась Божья благодать!
Герою Эльза руку отдаёт,
И власть в краю Брабантском он берёт!
Не хочет он сан герцога принять:
Его должны вы “стражем края” звать!

Все
Бог нам его послал!
Будь здрав, защитник наш!
Слуг верных в нас найдёт
Брабанта славный страж!

Глашатай

На светлый праздник вас герой зовёт:
Он брачный пир сегодня нам даёт!
Но завтра вся Брабантская земля
В поход пойдёт за войском короля! –
Герой и сам с младой женой простится
И во главе дружин с врагом сразится!

(Через некоторое время глашатай с трубачами возвращается в паллас.)

Все
(с одушевлением)
Смелее, в славный бой!
Ведёт нас сам герой!
Кто вслед за ним пойдёт,
Того победа ждёт!
Нам Богом послан он
Спасти Брабанта трон!

(Народ радостно волнуется. Тем временем из толпы выходят на передний план четыре дворянина, бывшие вассалы Фридриха.)

Дворяне
(друг другу)

1-й дворянин
Итак, за ним из края мы уходим?

2-й дворянин
Он на врагов далёких нас ведёт!

3-й дворянин
И слишком смело! Мы рискуем страшно!

4-й дворянин
Он хочет так! Кто спорить с ним дерзнёт?

Фридрих (незаметно подошедший к ним)
Я!

Дворяне
Ха! Да кто ты?

(Фридрих открывает лицо; они отступают в ужасе.)

Дворяне
Фридрих! Это он!

Дворяне
Тебя убьют!

Дворяне
Иль ты забыл закон?!

Фридрих
Пред всеми скоро я предстану смело,
И все поймут тогда яснее дело!
Кто вас зовёт под сень моих знамён, –
Тот будет мной в обмане уличён!

(Из двери кеменаты выходят на балкон четыре пажа, весело сбегают вниз и становятся на крыльце палласа.)

Дворяне
(Фридриху)
Что слышу! Бешеный! Оставь мечты!
Узнают вдруг – тотчас погибнешь ты!

(Они оттесняют Фридриха к собору, стараясь скрыть его от народа. Последний, увидев пажей, толпится ближе к переднему плану.)

Пажи (на возвышении)
Народ! Народ!
Дорогу дай скорей!
В храм Божий Эльза здесь пойдёт!

(Они идут вперёд; толпа охотно расступается на их пути, так что образуется широкая улица до самого собора, на ступенях которого пажи становятся. – Другие четыре пажа мерным и торжественным шагом выходят из двери кеменаты и останавливаются на балконе в ожидании кортежа женщин, чтобы сопровождать его.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Длинный кортеж женщин в великолепных одеждах медленно выходит из двери кеменаты на балкон, направляясь влево, шествует по главному пути, мимо палласа, к собору, на ступеньках которого размещаются идущие первыми. – Среди кортежа появляется Эльза; дворяне почтительно обнажают головы.

Все
Ты кротко и смиренно
Страдала много дней!
Бог дал тебе блаженство,
Бог внял мольбе твоей!

(Дворяне, невольно опять загородившие путь, снова расступаются перед пажами, которые расчищают дорогу кортежу, уже дошедшему до палласа. – Эльза достигла возвышения перед ним; путь вновь совсем свободен, и все могут видеть Эльзу, которая на несколько мгновений остановилась.)

Все
Блестит твой взор прекрасный
Огнём любви согрет…
О, Эльза, ангел нежный!
Мы шлём тебе привет!

(Эльза идёт медленно из глубины сцены вперёд, проходя по улице, образуемой расступившимися толпами мужчин. – Кроме пажей, соборной лестницы уже достигли и передние дамы; они останавливаются, чтобы пропустить Эльзу первой в церковь. – В тот момент, когда Эльза поставила ногу на вторую ступеньку соборной лестницы, – Ортруда, шедшая до того среди последних женщин кортежа, вдруг быстро выступает вперёд, становится на туже ступеньку и таким образом загораживает дорогу Эльзе.)

Ортруда
Назад, Эльза! –
Нет! Больше не могу я
Идти среди толпы рабынь твоих!
Смиренно ты склонись предо мною!
Должна я первой быть из нас двоих

Все
Что надо ей? – Назад!

(Ортруду оттесняют на середину сцены.)

Эльза
(в сильном испуге)
Мой Бог! Что вижу я?!
О, где же дружба и любовь твоя?..

Ортруда
О, да! На миг я о себе забыла,
Но поверь, – не буду я служить тебе!
Отмстить за горе твёрдо я решила!
Всё, что моё, – вновь я верну себе!

(Всеобщее удивление и оживлённое движение)

Эльза
Ах! Хитростью меня ты обманула!
Я в эту ночь ввела тебя в мой дом!..
Как можешь ты надменной быть со мною, –
Ты, чей супруг наказан был судом?!

Ортруда
(с видом глубоко оскорблённой гордости)
Да, ложный суд с ним поступил жестоко,
Но Фридрих мой блистал здесь, как алмаз!
О нём по всей стране гремела слава,
Мечом геройским он страшил всех вас! –
А твой, скажи! – твой здесь кому известен?
Быть может, он бесславен и бесчестен!

Все
Что с нею?! – Лгут ея уста! –

Все
Вот ужас! –

Все
Это клевета!

Ортруда
Как звать героя? Можешь ли сказать нам,
Чем род его был славен и силён?
Откуда волны к нам его примчали?
И скоро ль вновь тебя покинет он? –
О, нет! Ты ничего не можешь знать,
И твой герой велел тебе молчать!

Все
(отдельными группами)
Где правда тут? – Ужель возможно?! –
Какая спесь! – Всё это ложно!

Эльза
(оправившись от глубокого изумления)
Бессовестно ты лжёшь, змея!
Вот, что тебе отвечу я:
Так чист и светел дивный рыцарь,
Так свят в геройстве он своём,
Что ждёт того лишь злое горе,
Кто сомневаться станет в нём!

Мужчины
Он чист! – Он свят!

Эльза

Сам Бог помог в бою герою –
И был сражён муж злобный твой!

(Народу)

Вот сами вы теперь скажите:
Кто прав из них, кто чист душой?

Все
О, да! Твой друг! Прав твой герой!

Ортруда
(насмехаясь над Эльзой)
Ха! Чистотою он сияет!
Но скроет тьма её сейчас, –
Пусть только рыцарь всё откроет,
Чем он здесь держит в страхе вас! –
Но даже ты спросить боишься,
И мысль встаёт в умах людей,
Что ты сама дрожишь в сомненьи,
Что веры нет в груди твоей!

Женщины
(поддерживая Эльзу)

О, злой дух, замолчи скорей!

(Двери палласа открываются. Четыре трубача короля выходят и трубят.)

Мужчины
(смотря в глубину сцены)

Король! – Король идёт! – И рыцарь!

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

(Король, Лоэнгрин, Саксонские графы и дворяне торжественно выходят из палласа; смятение на авансцене прерывает их шествие. Король и Лоэнгрин поспешно идут вперёд.)

Брабантцы

Будь здрав, король наш!
Честь тебе, Брабанта страж!

Король

Я слышал спор?

Эльза
(в большом возбуждении припадает к груди Лоэнгрина)
Мой щит! О, властелин мой!

Лоэнгрин
Что здесь?

Король
Кто шествие в собор дерзнул нарушить?

Свита короля
И о чём идут здесь споры?

Лоэнгрин
(заметив Ортруду)
Что вижу? Этот демон – здесь, с тобой?!

Эльза
Прости мне! Ах, спаси, спаси меня!
Мой грех, – я не послушалась тебя!
В слезах она ко мне явилась ночью,
И я приют ей, сжалившись, дала…
И вот она меня бранит жестоко,
За то, что свято верю я в тебя!

Лоэнгрин
(устремляя пристальный и неотразимый взгляд на Ортруду, которая не смеет шевельнуться)
О, злобная жена! Оставь её!
Здесь жертвы нет тебе!

(Он ласково обращается к Эльзе)

Друг нежный мой!
Ужель она тебе яд в сердце влила?

(Эльза плачет и скрывает своё лицо на его груди. Он утешает её, указывая на собор)

Пусть безмятежно там
Эти слёзы льются!

(Лоэнгрин, Эльза и король во главе шествия направляются к собору; Все по-видимому собираются следовать за ними в полном порядке. Вдруг на паперти появляется Фридрих. Женщины и пажи в ужасе отшатываются от него.)

Фридрих
О, Генрих! О, князья! Вы слепы!
Стойте все!

Король и все мужчины

Как смеет он?!

Король и все мужчины

Проклятый! Прочь отсюда!

Фридрих
О, дайте мне…

Мужчины

Ступай!

Мужчины

– Назад!

Мужчины

Иль будешь ты убит!

Фридрих
Я был сражён неправедным судом!

Король

Ступай!

Мужчины
Прочь отсюда!

Фридрих
Суд Божий был введён в обман бесчестно!
Коварство тайных сил вас обмануло!

Король и мужчины

Взять нечестивца!

Король и мужчины

Суд порочит он!

(Мужчины со всех сторон наступают на Фридриха. Он употребляет страшные усилия, чтобы быть услышанным, устремив взор только на Лоэнгрина и не обращая внимания на угрожающих ему. Последние в ужасе снова отступают и в конце концов прислушиваются к его словам.)

Фридрих
Кто ярким блеском вас прельщает,
Тот только силой чар силён!
Как прах, Господь развеет скоро
Всю власть, что дoбыл ложью он! –
Вы худо Божий суд хранили:
Тот суд бесчестье мне послал,
А вы спросить его боялись,
Когда на битву он предстал!
И вот теперь мне не мешайте:
Его хочу спросить я сам!

(Принимая повелительную позу)

Пусть имя, род и званье
Наш странный гость откроет нам!

(Общее движение. Все поражены.)

Да! Кто он, в этот край приплывший,
Волшебным лебедем везом?
Кому такие звери служат,
Тот верно проклят был Творцом! –
Он должен дать на всё ответ!
Сумеет, – пусть меня убьют,
А нет, – так ясно станет вам,
Что был обманут Божий суд!

(Все смущённо и с ожижанием смотрят на Лоэнгрина.)

Все
Вопрос тяжёлый!..
Что он ему ответит?..

Лоэнгрин
Не тот, кто честь забыл и совесть,
Вопрос мне может предлагать!
На козни я ответить должен
Одним презреньем, и молчать!

Фридрих
(королю)
Меня считает он презренным, –
Ты сам спроси, властитель мой!
Иль и к тебе в нём нет почтенья,
И он вопрос отклонит твой?

Лоэнгрин
Да, и ему я не отвечу,
Хотя бы он меня спросил!
Вы мне и так должны поверить:
Я Божье дело вам явил! –
Но есть одна, – я жду ея решенья:

Эльза…
(Оглянувшись на Эльзу, он в изумлении обрывает речь: в безумной внутренней борьбе, с высоко вздымающейся грудью, Эльза стоит, устремив взор в пространство.)

Что с ней?.. Она в когтях сомненья!..

Король и мужчины

Взять нечестивца! – Суд порочит он!

АНСАМБЛЬ

Король, мужчины, женщины и пажи
Тайну ревниво он от всех скрывает…
Верно, таков завет небесных сил!
Мы защитим героя в час опасный:
Он честь свою и доблесть нам явил!

Фридрих и Ортруда
Её терзает рой сомнений тяжких, –
В душе ея покоя больше нет!
Враг, мне на горе в этот край приплывший, –
Он побеждён, он должен дать ответ!

Лоэнгрин
Её терзает рой сомнений тяжких!
О, неужель в ней веры больше нет?..
О, небо! Помощь дай ей в час опасный, –
Пусть снова ей сияет веры свет!

Эльза
(отойдя от окружающих, смотрит задумчиво)
Что он таит?.. Нет, я спросить не смею…
Ему грозит здесь мой вопрос бедой!
Он дал мне счастье, – я ли в благодарность
Предам его пред целою толпой?..
Что он таит – хранила б я до смерти…
Зачем в груди встаёт сомнений рой?..

Король

Герой, не бойся тёмных обвинений!
Ты чист душой и выше всех сомнений!

Саксонские и Брабантские дворяне
(окружая Лоэнгрина)
Будь другом нам, и нас считай друзьями!
Тебя героем рады мы признать!
Дай руку нам! В твоё мы верим имя,
Хотя себя не можешь ты назвать!

Лоэнгрин
Друзья мои! Вы мне доверьтесь смело,
Хоть не могу я вам себя назвать!

(Пока Лоэнгрин, окружённый дворянами, обменивается с ними рукопожатиями, Фридрих прокрадывается к Эльзе, которая по прежнему задумчиво стоит одна в стороне, на авансцене.)

Фридрих
(страстно, урывками)
Доверься мне!.. Я знаю способ верный…
И ты узнаешь всё…

Эльза
(испуганно, но тихо)
Оставь меня!..

Фридрих
Ты мне позволь отсечь ему хоть палец…
Хоть кончик пальца, и клянусь тебе,
Что он тотчас откроет тайну нам…
И верен будет он тебе всегда!..

Эльза
Нет, ни за что!..

Фридрих
Близь спальни скроюсь я…
Дай знак, – и всё свершится без вреда…

Лоэнгрин
(быстрым шагом идя на авансцену)
Эльза! С кем речь ведёшь ты там?!

(Страшным голосом, обращаясь к Фридриху и Ортруде)

Ступайте прочь, злодеи!!
Страшитесь, если вновь я вас увижу с ней!

(Фридрих жестом и мимикой выражает мучительное бешенство. Лоэнгрин обращается к Эльзе, которая при первых же его словах упала перед ним на колени, уничтоженная.)

Эльза! Не бойся, встань! В руке твоей
Лежит залог блаженства наших дней!
Ты хочешь знать, что я таю?
Но клятву помнишь ты свою?

Эльза
(в сильнейшем волнении, пристыженная)
О, рыцарь! избавитель мой!
Тебе останусь верной я!

(С твёрдой решимостью)

Да! От сомнений злых покой
Даст мне любовь моя!

(Она припадает к его груди. – Звуки органа в соборе.)

Лоэнгрин
Милый ангел!
Ты пред лицом Творца!

Все
Да, его нам Бог послал! – Он свят!

(Лоэнгрин торжественно ведёт Эльзу мимо дворян к королю. Мужчины почтительно расступаются на их пути.)

Все
Слава им! –
Эльза, ангел нежный,
Мы шлём тебе привет!

(Ведомые королём, Лоэнгрин и Эльза медленно шествуют в собор. Со всех сторон несутся звуки труб, а из собора – звуки органа. Король и жених с невестой достигли верхней ступеньки соборной лестницы. В сильном волнении Эльза обращается к Лоэнгрину, который прижимает её к своей груди. Из его объятий она боязливо глядит вправо на площадь и замечает Ортруду, которая делает ей угрожающий жест, как бы говорящий, что она уверена в победе. Эльза в ужасе отворачивает лицо. – Пока Лоэнгрин и Эльза, снова предшествуемые королём, идут дальше ко входу в собор, занавес падает.)

 

                                                                    ДЕЙСТВИЕ III

Спальня новобрачных. Направо башенный выступ с открытым окном. – Музыка за сценой. Слышно пение – сначала вдали , потом всё ближе и ближе. Посреди песни правая и левая двери заднего плана открываются; справа входит Эльза со свитой женщин, слева – Лоэнгрин в сопровождении короля Генриха и мужчин. Впереди идут пажи со светильниками.

 

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

 

Хор
Светлый союз ваших сердец
Нежным покровом Любовь осенит!
Цвет красоты, славы венец, –
Всё вам отныне блаженство сулит.
Доблестный рыцарь, шествуй вперёд!
Друг твой прекрасный вместе идёт!
Свадьбы весёлой шум умолкает,
Тайна восторга вас ожидает…
Брачный покой под сенью своей
Скроет чету от блеска огней…

(Когда оба кортежа встречаются посреди сцены, женщины вручают Эльзу Лоэнгрину. Молодые, обнявшись, стоят в центре. Восемь женщин торжественно шествуют вокруг них, в то время как пажи снимают с новобрачных тяжёлые верхние одежды.)

Восемь женщин (сделав обход)
Союз ваш венчан Богом,
И мы венчаем вас!

(Вторичный обход)

Пошли Господь вам радость
В священный этот час!

(Король обнимает и благословляет молодых. – Пажи дают знак к уходу; оба кортежа становятся в прежний порядок и проходят мимо Лоэнгрина и Эльзы; мужчины удаляются в правую дверь, женщины в левую.)

Хор (удаляясь)
Светлый союз ваших сердец
Нежным покровом Любовь осенит!
Цвет красоты, славы венец, –
Всё вам отныне блаженство сулит!
Доблестный рыцарь счастье найдёт,
С другом прекрасным век проживёт!
Свадьбы весёлой шум умолкает,
Тайна восторга вас ожидает…
Брачный покой под сенью своей
Скроет чету от блеска огней…

(Оба кортежа окончательно покинули сцену; пажи, идущие в конце, запирают за собою двери. Пение мало по малу замирает в отдалении. Когда молодые остаются одни, Эльза в упоении припадает к груди Лоэнгрина. При затихающих звуках песни Лоэнгрин садится на софу у окна, нежно привлекая к себе Эльзу.)

 

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

 

Лоэнгрин
Умчалась песня вдаль… Душа с душой,
Мы в первый раз одни… О, сладкий час!
Прочь, прочь от мира улетим с тобой!
Никто теперь не может слышать нас…
– Эльза моя! Прекрасный ангел мой!
Счастлива ль ты? Мне глубь души открой!

Эльза
Счастье моё велико и безбрежно:
С тобой меня блаженство неба ждёт!..
Чудным огнём пылает сердце нежно, –
Счастье такое только Бог даёт!..

Лоэнгрин (пылко)
О, друг мой! Наше счастье безмятежно;
Мне твой ответ блаженство неба шлёт!..
Чудным огнём пылает сердце нежно, –
Счастье такое только Бог даёт!..
Любовь чарует тайной неземною!
Друг друга мы предчувствием нашли;
Спасти тебя я избран был судьбою, –
Одним путём Любви мы оба шли:
Твой взор сказал мне, что невинна ты, –
Я был пленён красой моей мечты!

Эльза
С моей мечтой твой дивный образ слился!
В блаженном сне ты ясно мне предстал…
Но вот при свете дня ты вдруг явился, –
Тебя мне сам Господь в лучах послал!
– Хотелось мне в сияньи том разлиться
У ног твоих живительным ручьём,
Иль, как цветок, поникнуть и склониться
В миг упоенья на пути твоём!..
– Нет выше счастья! Но я не умею
Постичь моё блаженство, – в чём оно?
Тебя, увы мне! я спросить не смею:
Тебя назвать мне даже не дано…

Лоэнгрин (лаская её)
Эльза!

Эльза
Как нежно ты зовёшь меня, лаская!
Но я должна в ответ тебе молчать!
Ночь нас укрыла, ночь любви святая…
О, в этот час – позволь тебя назвать…

Лоэнгрин
Любовь моя!

Эльза
Мы здесь одни с тобой…
Ты мне шепни… всё, в тишине ночной…

(Лоэнгрин, приветливо обняв Эльзу, указывает ей через открытое окно в цветущий сад.)

Лоэнгрин
Ночи дыханье сладко мысль туманит…
Я тьме доверить разум не страшусь!
Таинственно она зовёт и манит, –
Молча я этим чарам отдаюсь.
Чары безмолвно нас с тобой связали
В дивный миг, когда мы встретились, любя.
Очи мои тебя не вопрошали:
Я, лишь взглянув, постиг душой тебя!
Как ароматов чудодейных сила
Разум пьянит, таясь во тьме ночной, –
Так чистота твоя меня пленила,
И не смутил меня враг тёмный твой!

(Эльза смиренно приближается к Лоэнгрину, стараясь скрыть своё смущение.)

Эльза
Нет, я любви твоей не стою!
Чем заслужу я благодать?
Ах, чтоб достойной быть женою,
Я за тебя хочу страдать!
– Меня ты спас от злых гонений…
О, если рок тебе грозит, –
Поверь, я не боюсь лишений,
Твой жребий Эльзу не страшит!
– Но что в душе твоей таится?
Что должен ты от всех скрывать?
Ужель беда с тобой случится,
Лишь только тайну будут знать?..
– Мне скажи! Вдвоём с тобою
Мы дружно отвратим беду!
В груди навеки тайну скрою, –
На смерть я за тебя пойду!

Лоэнгрин
Друг милый!

Эльза (всё более и более страстно)
Ах, удостой меня признаньем
И слёз моих не отвергай!
Да, я готова к испытаньям!
Кто ты? Молю, – ответ мне дай!

Лоэнгрин
Опомнись, Эльза!

Эльза (всё настойчивее)
Каплю света
Пролей на сердце, милый друг!
Откуда ты? В чём тайна эта?
Доверься мне, о мой супруг!

Лоэнгрин (отступая на несколько шагов, строго и серьёзно)
Высшим доверьем ты должна гордиться:
Дала ты клятву, – я поверил ей!
Пусть мой завет всегда в тебе хранится, –
Будешь царить одна в душе моей!

(Быстро изменив тон, он снова любовно обращается к ней.)

Ко мне прижмись, о друг прекрасный!
К моей груди! Твой дух смущён!
Пусть мне сияет взор твой ясный,
Пусть длится мой отрадный сон!
О, дай в восторженном томленьи
Упиться мне твоей красой!
Дай мне объятием забвенье,
Чтоб мог я счастлив быть с тобой!..
– Любовь твоя воздать мне может
За всё, что в жертву я принёс…
Что славу здесь мою умножит?
Я к вам пришёл из мира грёз!..
Мне власти суетной не надо,
Мне не завиден блеск царей, –
Бесценна мне одна награда,
Её найду в любви твоей!
– Брось яд сомненья, яд исканья, –
В тебе теперь вся жизнь моя!
Знай, послан я не тьмой страданья:
Блаженством света послан я!

Эльза
Меня ты не утешил,
Мне слёз не осушил!
Загадочным ответом
Ты в сердце страх вселил!
– Твой мир был так прекрасен,
Его покинул ты:
И вот туда, тоскуя,
Летят твои мечты!
Ах, мне ли, бедной, думать,
Что я тебе нужна?!
Меня забудешь скоро, –
Останусь я одна!

Лоэнгрин
Зачем себя терзаешь!

Эльза
Ты отнял мой покой!
Мне, вижу я, недолго
Придётся жить с тобой!
От страха и заботы
Умрёт краса моя, –
И ты меня покинешь,
Погибну в горе я!

Лоэнгрин
Нет, красота не блекнет,
Если душа чиста!

Эльза
Ты мне не доверяешь,
Молчат твои уста!..
– Ты весь окутан тайной,
Чудесен был твой путь…
Что ждёт меня в грядущем?
Как мне тебя вернуть?

(В сильнейшем возбуждении, охваченная страхом, она вдруг останавливается, как бы прислушиваясь.)

Чу! Кто-то идёт?.. Ты слышал тайный шорох?..

Лоэнгрин
Эльза!

Эльза (глядя перед собой)
Ах, нет!.. Но там, смотри… плывёт!
Плывёт там по волнам твой лебедь белый…
Ты звал его… Он вновь ладью везёт!

Лоэнгрин
Эльза, молчи! – Твой бред меня гнетёт!

Эльза
Да, ждёт меня безумье, –
Жестокий, страшный бред!
Пусть я совсем погибну, –
Но ты мне дашь ответ!

Лоэнгрин
Эльза!.. Ах, вспомни клятву!..

Эльза
Иль нет в тебе любви?!
Всё, всё должна узнать я!
Себя мне назови!

Лоэнгрин
Молчи!

Эльза
Кто ты, герой?..

Лоэнгрин
Горе!

Эльза
Всё мне открой!

Лоэнгрин
Горе! – Конец всему!

(Эльза замечает Фридриха и его товарищей, которые с обнажёнными мечами врываются через потайную дверь.)

Эльза (с криком ужаса)
Жизнь спасай! – Твой меч, твой меч!

(Она поспешно подаёт Лоэнгрину меч, который был прислонен к софе. Лоэнгрин быстро извлекает его из ножен, которые она держит, и одним ударом повергает нападающего Фридриха мёртвым на землю. Поражённые ужасом дворяне роняют мечи и падают на колени у ног Лоэнгрина. – Эльза, бросившаяся к нему на грудь, медленно, без чувств, опускается к его ногам. – Долгое молчание. – Лоэнгрин, глубоко потрясённый, один из всех стоит.)

Лоэнгрин
Всё наше счастье прошло, как сон!..

(Он склоняется к Эльзе, нежно поднимает её и усаживает на софу.)

Эльза (с трудом открывая глаза)
О, дай, Господь, пощаду мне!

(По знаку Лоэнгрина все четыре дворянина встают.)

Лоэнгрин
Труп отнесите вы на суд короля!

(Дворяне поднимают труп Фридриха и уносят его через дверь направо. – Лоэнгрин звонит в колокольчик. В левую дверь входят две женщины.)

Лоэнгрин
Супругу милую оденьте, –
На суд сведите вы её!
Там я пред всеми ей отвечу,
Открою имя ей моё!..

(Он удаляется, торжественно-печальный. Женщины уводят Эльзу, неспособную произнести ни одного слова, через левую дверь. – День понемногу начинает брезжить. Свечи потухли. – Большой занавес совершенно закрывает всю сцену.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Занавес поднимается, открывая туже равнину на берегу Шельды, что и в первом акте. Розоватый свет утренней зари. Постепенное наступление солнечного дня.

Слышны звуки труб, сначала вдали, потом всё ближе и ближе к сцене, справа. – Один из графов появляется со своей дружиной на авансцене с правой стороны; он слезает с коня и передаёт его конюху; два пажа несут его щит и копьё. Он водружает в землю своё знамя, вокруг которого группируется его дружина. Снова трубы. Второй граф появляется подобным же образом, и в это время уже слышны приближающиеся трубы третьего, который тоже в свою очередь выезжает на сцену во главе своей дружины. Вновь прибывающие отряды воинов собираются вокруг своих знамён. Графы и дворяне приветствуют друг друга, рассматривают своё оружие, хвалятся им и т.д. Прибытие четвёртого графа (тоже справа), который со своей дружиной располагается до середины заднего плана. Раздаются звуки труб короля, и все спешат выстроиться у своих знамён. Король со своей Саксонской дружиной появляется слева.

Все мужчины (ударяя в щиты, когда король приблизился к дубу)
Генрих могучий,
Наш тебе привет!

(Трубы короля, которым вторят все остальные трубы на сцене. Барабанный бой.)

Король Генрих
И вам привет, мои друзья!
Как горд и счастлив видеть я,
Что дух германский так силён,
Что всюду пробудился он!
Пусть враг идёт на нас ордой:
Мы все дадим ему отпор!
И никогда грозить войной
Он не дерзнёт нам с этих пор!
За край родной – и меч, и щит!
Бог всемогущий нас хранит!

Все мужчины
За край родной – и меч, и щит!
Бог всемогущий нас хранит!

Король
Но где же вождь прекрасный ваш,
Страны Брабантской славный страж?

(В глубине сцены люди пугливо теснятся. Четыре дворянина приносят на носилках труп Фридриха и кладут его на землю в середине круга.)

Мужчины (отдельными группами)
Что надо им? – Кого несут? –
Изгнанника друзья идут…

Король
Что вижу я? Кто здесь лежит?
Внушает страх ваш мрачный вид!

Четыре дворянина
Так страж Брабанта нам велит…
Он скажет сам, кто здесь лежит…

(Появляется Эльза с большой свитой женщин, приближаясь медленной, неуверенной походкой.)

Мужчины
И Эльза здесь! Она страдает!
Бледна лицом и взор блуждает…

(Король идёт Эльзе навстречу и провожает её к сиденью против дуба.)

Король
Огонь очей твоих погас…
Иль так тяжёл разлуки час?

(Эльза пытается взглянуть на него, но не имеет сил.)

(Большое движение в глубине сцены.)

Часть хора (в глубине сцены)
Вот он, вот он, Брабанта славный страж!

(Появляется Лоэнгрин, вооружённый совершенно также, как в первом акте; он идёт на авансцену торжественный и серьёзный.)

Все
Честь тебе, Брабанта страж!

Король
О, славный рыцарь, счастлив будь!
Прими войска, – и добрый путь!
Все ждут тебя и рвутся в бой, –
Прославь победой их, герой!

Все воины
Мы ждём тебя и рвёмся в бой, –
Прославь победой нас, герой!

Лоэнгрин
Король великий, ты прости мне:
Войско моё, героев славных
Вести на битву мне нельзя!

(Все крайне поражены.)

Все
Творец! Как нам понять его?

Лоэнгрин
Соратника во мне вы не ищите:
Лишь правды и суда от вас хочу я!

(Он срывает покрывало с трупа Фридриха, при виде которого все с ужасом отворачиваются.)

Лоэнгрин (стоя подле трупа, торжественно)
Сначала вы меня с ним рассудите, –
Прошу решить по всем правам:
Меня убить хотел он ночью тайно,
Но умертвил его я сам!

Король и все мужчины (торжественно простирая правую руку в сторону дуба Правосудия)
Как он убит рукой твоею, –
Так Божья казнь грозит злодею!

Лоэнгрин
Но жалобу другую вы услышьте…
Тоской мне сердце жмёт она:
Нарушить клятву, веря злу, решилась –
Жена, что Богом мне дана!

Король и мужчины (в ужасе и смущении)
Эльза! Где был рассудок твой?..
Ах! Что случилось вдруг с тобой?!

Женщины (жалобно глядя на Эльзу)
Боже мой! Эльза!..

Лоэнгрин (всё также строго)
Она клялась мне здесь, пред всеми вами,
Не спрашивать меня о том, кто я.
Но Эльза изменила клятве скоро, –
Злой враг коварно дух смутил ея…

(Все глубоко потрясены)

Отвечу на вопрос жены безумной, –
Пусть мой ответ теперь услышит суд!
Врагов нападки я отверг спокойно,
Но ей скажу я, как меня зовут!

(Выражение лица его всё более и более просветляется.)

Мне, как и вам, не страшно Божье солнце!
Пред миром всем, пред славным королём
Моей отчизны тайну я открою!

(Гордо выпрямляясь.)

Никто не упрекнёт меня ни в чём!

Король и все мужчины
Что он откроет? Что сказать желает?..
О, как тоскует грудь, как сердце замирает!..

Лоэнгрин
В краю святом, в далёком, горнем царстве,
Замок стоит, – твердыня Монсальват…
Там храм сияет в украшеньях чудных,
Что ярче звёзд, как солнце дня блестят.
А в храме том сосуд есть чудотворный, –
Как высший дар небес он там храним:
Давно, давно, для душ блаженных, чистых,
Его принёс крылатый серафим.
Из года в год слетает с неба голубь,
Чтоб силу дивной чаши обновить;
И Граль священный рыцарей питает,
Чистейшей веры им даёт вкусить.
Кто быть слугою Граля удостоен,
Тому дарит он неземную власть,
Тому не страшны вражеские козни:
Открыто зло – враг чёрный должен пасть!
И если в край далёкий рыцарь послан
За правду, честь и верность в бой вступить,
Он и там силы Граля не теряет, –
Лишь имя в тайне должен он хранить…
Так чист и свят источник благодати,
Что верить должен смертный человек;
И если в вас сомненья зародились, –
Посол небес тотчас уйдёт навек.
Итак, вы тайну знать мою хотели!
От Граля рыцарь к вам сюда пришёл:
Отец мой – Парсифаль, Богом венчанный,
Я – Лоэнгрин, святыни той посол!

Все
(глубоко расстроганные)
Слышу тайну святого откровенья…
Туманят взор мой слёзы умиленья…

Эльза (совсем уничтоженная)
Слабеют силы… Тьма кругом…
Мне душно, душно! Умираю!..

(Она готова упасть без чувств; Лоэнгрин принимает её в свои объятия.)

Лоэнгрин
О, Эльза! Всё, всё погубила ты!
В тот миг, когда тебя увидел я,
В душе вдруг загорелся новый свет,
Любовью обновилась жизнь моя!..
Небесный дар, мою святую власть
И силы чудодейной благодать –
Я посвятить мечтал тебе одной!
Но, Эльза, ты хотела тайну знать, –
И вот я должен от тебя бежать!

Эльза
(в порыве ужаса и отчаяния)
Супруг мой! Нет! Меня ты не покинешь!
Останься здесь! Услышь мой горький плач!

Лоэнгрин
Прощай навек, мой нежный друг!

Эльза
Нет, слёз моих не можешь ты отринуть!
Сам в искупленье кару мне назначь!..

Все
О, Боже!…

Эльза
О, если ты так свят и благ душой,
Дай мне пощаду, сжалься надо мной!

Лоэнгрин
Уж гневен Граль! Мне медлить здесь нельзя!

Все

О, Боже! Светоч дивный нам
Послал Господь в лице твоём!
Ах, если ты покинешь нас, –
Где утешенье мы найдём?..

Эльза
Я грех страданьем рада искупить,
Но лишь с тобой могу дышать и жить!..
Услышь меня! Прости мне грех тяжёлый!
Останься здесь со мной!

Лоэнгрин
Тебя за грех твой кара ждёт одна, –
Ах, нам обоим тяжела она!
Одни, в разлуке будем жить с тобой:
Вот – искупленье, вот наш жребий злой!

(Эльза с криком падает навзничь.)

Король и все мужчины (бурно теснясь вокруг Лоэнгрина)
О, нет! Прости! Останься с нами,
С твоими верными войсками!

Лоэнгрин
Пойми, король, – остаться не могу я!
Ведь рыцарь Граля вам себя назвал,
И если б вздумал он вести дружины, –
Он тотчас бы совсем бессильным стал!
– Но, славный Генрих, я тебе пророчу:
Ты, чистый сердцем, жди больших побед!
Твоей стране свирепый враг не страшен, –
Ордам востока здесь победы нет!

(Сильное возбуждение. – На ближнем изгибе реки появляется лебедь, везущий пустую ладью.)

Все (отдельными группами, обернувшись назад)
Увы! Вот лебедь вновь плывёт!
Ладью везёт!..

(Эльза, очнувшись от своего оцепенения, поднимается и, опираясь на скамью, смотрит в сторону берега.)

Эльза
Вот лебедь! Он за ним!..

(Она на долгое время замирает в своей позе.)

Лоэнгрин (поражённый)
Да, медлю я, и шлёт за мною Граль!

(При всеобщем напряжённом ожидании он идёт к берегу и, наклонившись к лебедю, грустно глядит на него.)

О, лебедь мой!
Ты в грустный и тоскливый час
Приплыл за мной в последний раз!
Ведь через год ты навсегда
Кончал служенья подвиг свой…
Граль чары снял бы, и тогда
Не лебедь был бы предо мной!

(В порыве жестокой скорби он возвращается на авансцену и обращается к Эльзе.)

О, Эльза! Если б год лишь ждать могла ты, –
Ах, вновь тебе блеснул бы счастья свет!
Да, через год, в сияньи Граля дивном,
Твой брат вернулся б, – он не умер, нет!
(Все выражают крайнее изумление.)

Но он придёт, когда вдали я буду…

(Передавая Эльзе свой рог, свой меч и своё кольцо)

Мой рог, мой меч, кольцо, – всё дай ты брату.
– Мой рог в час злой беды ему поможет,
Победу меч мой даст ему в бою…
Но, взяв кольцо, меня он вспомнить может, –
Того, кто спас однажды честь твою!..

(Он несколько раз целует Эльзу, которая уже бессильна проявить какое бы то ни было чувство.)

Прощай, прощай, друг милый мой!
Граль не велит мне медлить здесь!
Прощай, прощай!

(Он быстро идёт к берегу.)

Все

О, горе! Доблестный герой!
Ты нас обрёк тоске лихой!

Ортруда
(появляясь на авансцене)
Плыви, плыви, герой надменный!
Поведать рада я вселенной, –
Кто этот белый лебедь твой!
Цепочкой скован он моей!
Тот лебедь, – знайте все теперь, –
Наследник края в цвете дней!

Все
Ах!..

Ортруда (Эльзе)
Ты мне на радость их прогнала, –
Ждёт их обоих дальний путь!
А то, останься муж твой дольше, –
Он брата мог тебе вернуть!

Все
Глумишься, ведьма, ты над небом!
О, сколько зла в словах твоих!

Ортруда
Да, всем вам отомстили боги
За то, что вы не чтите их!

(В диком отчаянии она стоит, гордо выпрямившись. – Лоэнгрин, уже достигший берега, хорошо слышал слова Ортруды. Он торжественно преклоняет колено и предаётся немой молитве. Взоры всех обращены на него с напряжённым ожиданием. – Белый голубь Граля слетает с неба и парит над ладьёй. Лоэнгрин бросает на него взгляд, полный благодарности, быстро встаёт и освобождает лебедя от цепочки. Лебедь тотчас же погружается в воду, и вместо него Лоэнгрин извлекает на берег прекрасного мальчика в блестящем серебристом одеянии. Это Готфрид.)

Лоэнгрин
Готфрида вы узнайте в нём:
Да будет вашим он вождём!

(При виде Готфрида, Ортруда с криком падает на землю. Лоэнгрин быстро прыгает в ладью, которую голубь сейчас же увозит, схватив цепочку. Эльза с последним радостным просветлением глядит на Готфрида; тот идёт вперёд и склоняется перед королём. Все смотрят на мальчика с блаженным изумлением; Брабантцы почтительно преклоняют перед ним колена. – Готфрид спешит в объятия Эльзы. Краткий миг восторга, и вслед затем Эльза быстро обращает взор в сторону берега. Лоэнгрина уже не видно.)

Эльза
Супруг мой! – Желанный!..

(Лоэнгрин снова виден вдали. Склонив голову, он стоит в ладье, печально опершись на свой щит. При виде его, все издают громкий горестный крик. – Эльза в руках Готфрида падает на землю, бездыханная. – Пока Лоэнгрин постепенно скрывается в отдалении, занавес медленно опускается.)

 

КОНЕЦ ОПЕРЫ

 

 

 

Отелло

История создания
Действующие лица
Действие первое
Действие второе
Действие третье

                                                     История создания

 …Жарким августовским днем 1879 года Джузеппе Верди приехал на несколько дней в Милан из своей виллы Сант-Агата. Вечером пришли друзья — постоянный издатель его опер Джулио Рикорди, дирижер Франко Фаччо. Беседовали о многом; заговорили об операх на сюжеты Шекспира: ни одной из них — ни «Монтекки и Капулети» Беллини, пи «Гамлету» Тома, ни даже замечательному «Отелло» Россини — не удалось подняться до высот шекспировских трагедий. Друзья знали, что Верди — страстный поклонник великого драматурга, и пытались увлечь композитора идеей написать оперу на сюжет «Отелло». Упомянули, как бы вскользь, о том, что Арриго Бойто, автор нашумевшей оперы «Мефистофель», — также и замечательный либреттист; он мог бы работать с маэстро. Но Верди не хотел и слышать о либреттистах. Он вообще больше не собирается писать опер, — уверял он. Вот уже около 10 лет Верди жил в Сант-Агата, увлекался сельским хозяйством, ездил верхом и работал в поле. Он совсем перестал сочинять. У этого молчания были свои причины. 70-е годы… Отгремела и отошла в прошлое славная эпоха Рисорджименто, эпоха героической освободительной борьбы итальянского парода, легендарного Гарибальди, эпоха, взрастившая и его, Верди, демократа и патриота. Ведь недаром его называли «маэстро италья некой революции». Теперь в стране воцарилась реакция. Она захватила и искусство. Художественная жизнь Италии вызывала у Верди все большее разочарование. Лозунги безыдейного, «чистого» искусства, отказ от содержательности и национальной самобытности — как чуждо это было старому композитору, воспитанному на высоких идеалах Рисорджименто! Как больно было ему видеть, что славная итальянская опера, которой он сорок лет отдавал все свои силы, стала клониться к упадку. Молодые композиторы подпали под сильное влияние иноземной музыки, особенно немецкой. Своим учителем они считали Вагнера, а национальные традиции и народное творчество предали забвению. На ложном пути подражательства они не могли создать ярких, полноценных произведений. Верди, всегда кровно связанный с родной почвой, возмущенно называл это подражательство «музыкальным преступлением». С горечью наблюдал он, как потоком хлынули па итальянские сцепы иностранные оперы н слабые творения его соотечественников. Горько было и то, что его собственные многолетние поиски и достижения не находили должного понимания у критиков. Досужие «знатоки» объявляли демократизм и простоту его музыки «угождением низким вкусам», а в его лучшей опере «Аида» усмотрели «облагораживающее влияние Вагнера». Композитор замолчал на многие годы. Обеспокоенным друзьям он говорил: «Для чего писать? Чтобы снова услышать, что я пошел по стопам Вагнера? Какая честь! После сорокалетней творческой карьеры кончить подражателем!» А между тем именно теперь, в этот критический момент, итальянскому искусству особенно необходимо было веское слово национального композитора. Нужно было отстоять традиции и указать дальнейшие пути. А кто мог это сделать, как не автор «Риголетто» и «Аиды»? Друзья Верди всеми силами старались вернуть его к творчеству. Тогда-то ему н был представлен Бойто. А через несколько дней Бойто принес готовый сценарий «Отелло». Сценарий заинтересовал Верди. Шекспир был всегда его «путеводной звездой». «Я ставлю Шекспира выше всех драматургов», — писал композитор. У Шекспира учился он реализму, учился тонкому и правдивому раскрытию сложных, многогранных и противоречивых человеческих характеров и взаимоотношений. Однако только раз, еще в молодости, довелось ему написать оперу на шекспировский сюжет — «Макбет» (1847). Много раз потом лелеял он замыслы опер по Шекспиру — но не было либреттиста, который смог бы создать либретто, достойное Шекспира и отвечающее высоким требованиям самого композитора. И вдруг теперь, на склоне лет, судьба посылает ему такого литератора. Заветная мечта его становилась реальностью. Верди понимал, какая сложная и ответственная задача встает перед ним. Все эти годы были не только годами молчания — в сознании его шла напряженная работа. Это были годы накопления творческих сил, глубоких размышлений о путях оперы, о старом и новом в искусстве, о лучших достижениях современной ему мировой оперной культуры. Эта подспудная работа подготовила «Отелло». Прежде всего композитор занялся либретто. Около трех лет длился совместный напряженный труд композитора и либреттиста, но даже и после, уже в разгар работы над музыкой оперы, Верди не раз вносил поправки и отшлифовывал детали либретто. Бойто оказался превосходным сотрудником — талантливым, чутким, неутолимым. С радостью следовал он указаниям маэстро, по его требованию без устали переделывал текст. Но главная роль принадлежала Верди. Он руководил, направлял, многое переделывал сам. Он стремился к предельной четкости и лаконизму действия. «Пусть будет сказано все, что необходимо, и для каждого поступка будет найдена мотивировка», — требовал композитор. Верди направлял и литературную сторону либретто — романтик Бойто был зачастую склонен к туманности, напыщенности стиха, реалист Верди требовал ясности, краткости, силы. В результате долгих поисков родилось лаконичное, сконцентрированное вокруг основного конфликта, мастерское по драматургии либретто, одно из лучших в мировой оперной литературе. Еще три года напряженного и вдохновенного труда потребовала музыка оперы. Итого — шесть лет, и это Верди, который в молодости создавал по опере в год! Он понимал, что новая опера была особой, оттого и выверял так тщательно каждый штрих. Основной принцип драматургии «Отелло»—принцип контрастного сопоставления крупных сцен. Так, например, первый акт состоит из трех сцен: буря у берегов Кипра, сцена у таверны с застольной песней Яго и любовный дуэт Отелло и Дездемоны. Первая сцена — героико-романтическая, с благородным мужественным образом Отелло в центре, она развертывается на фоне могучей морской стихии. Вторая—бытовая—рисует разгульную пирушку, в центре ее — образ коварного, злобного Яго. Контраст во всем! Дуэт — новый контраст; если первые сцепы полны тревожного возбуждения, динамики, то здесь — спокойствие и широкий разлив лирики: внешнее действие приостанавливается, чтобы дать выход внутренним переживаниям. Первые сцены — массовые, эта — интимно-камерного плана. Не менее разителен контраст сцен в четвертом акте: сцена тоскующей Дездемоны дышит атмосферой душевной чистоты и кроткого страдания; этому противопоставлена мрачная решимость Отелло, явившегося убить жену, его холодная неумолимость в ответ на ее мольбы. Действия оперы не делятся на номера. Не номер, а именно развернутая сцена становится драматургической «единицей» оперы, поэтому музыкальное развитие идет сплошным, непрерывным потоком, что было ново для итальянской оперы. В своих зрелых произведениях, особенно «Дон-Карлосе» и «Аиде», Верди все ближе подходил к такой драматургии; в «Отелло» единство и цельность сквозного музыкального развития доведены до совершенства. Но Верди не отказался от исторически сложившихся оперных форм — в «Отелло» есть и ариозо, и монологи, и песни, и изумительные по мастерству ансамбли (среди которых — грандиозный септет третьего акта), и хоры. Эти формы вырастают внутри сцен, они незамкнуты и органично включены в развитие оперы. В партитуре «Отелло» замечательно равновесие вокального и симфонического начала. Издавна главную тожественную ценность итальянских опер составлял их певучий и выразительный мелодизм. И в «Отелло» вокальные партии являются основным средством раскрытия образов. В довердиевской опере и у самого Верди в более ранних произведениях ариозное пение и речитатив еще четко разграничиваются. В «Отелло» композитор создал единый ариозно-декламациопный стиль, который органически сочетает интонационную гибкость и выразительность речитатива с красотой и пластической закругленностью арнозных мелодий. Вокальная декламация оперы отличается удивительной психологической заостренностью — то драматическая, то лирическая, то героическая, она имеет яркую индивидуальную окраску в устах каждого персонажа, интонационный строй ее чутко реагирует на малейшее душевное движение героя. Но, пожалуй, еще большими чертами новаторства отмечена оркестровая партия оперы. Партия оркестра в итальянских операх обычно почти не выходила за пределы аккомпанемента. Верди усиливает значение оркестра, хотя в таких его операх, как «Риголетто» или «Травиата », эта роль еще очень скромна. В «Дон-Карлосе » и «Аиде» композитор делает значительный шаг к обогащению оркестровой партии, насыщая ее значительным тематизмом: многие важные темы, в том числе лейтмотивы, проходят именно в оркестре. Линия симфонизации оперы нашла свое завершение в «Отелло» (а затем в «Фальстафе», где партия оркестра самостоятельна и глубоко выразительна. Так, ко всем актам «Отелло» (кроме первого — в «Отелло» не увертюры ) даны развернутые симфонические вступления — музыкально-психологические картины, которые раскрывают смысл предстоящего действия. Во втором акте более всего действует Яго, и вступление рисует его образ. Оно построено на темах, которые затем развиваются в его партии: скользящие хроматизмы, зловещие и сумрачные мотивы сочетаются с певучими, ласково-вкрадчивыми темами —так раскрывается двуличие Яго, его притворство. Вступление к третьему действию раскрывает ту давящую атмосферу подозрений, интриг, мучительных переживаний, в которую Яго вверг Отелло. Последняя симфоническая прелюдия, открывающая четвертый акт, выражает скорбь и мрачные предчувствия Дездемоны — именно с ее сцены с песней об иве начинается действие. Помимо оркестровых прелюдий всю ткань оперы пронизывает яркое и содержательное симфоническое развитие. Оно включает множество чисто оркестровых фрагментов. Это вступления и заключения вокальных форм; это проведение в оркестре важных тем оперы. Некоторые из них вообще проходят целиком только в оркестровом изложении, как, например, восторженно-страстная тема любви — лейтмотив всего светлого, положительного в опере. Это, наконец, разнообразные и выразительные оркестровые интерлюдии, которые выражают душевное состояние героя и как бы «комментируют» происходящее на сцене. Одна из наиболее впечатляющих интерлюдий — симфоническая картина; сопровождающая появление Отелло в спальне Дездемоны в четвертом действии… В полной тишине слух улавливает словно из-под или доносящиеся низкие затаенно-сумрачные звуки — соло засурдиненного контрабаса. Ему отвечают мрачные мотивы струнных. С зримой яркостью рисует Верди тихие шаги крадущегося человека и создает в то же время ощущение зловещей настороженности… Далее оркестр раскрывает острую борьбу в душе Отелло (возгласы валторн, щемяще-тоскливая мелодия английского рожка). Картина завершается светлым звучанием темы любви — так музыка выражает страстное внутреннее сопротивление Отелло тому ужасному, что он собирается совершить… Но едва просыпается Дездемона, Отелло прячет «минутную слабость» — и это также отмечено тонким музыкальным штрихом: расцветшая было тема любви обрывается и, педопетая, погружается в глубокие басы. Одна только эта симфоническая интерлюдия ярко показывает, какой удивительной психологической правдивости достиг Верди в «Отелло». А таких находок в опере — великое множество. Оркестр «Отелло» чрезвычайно выразителен и там, где он сопровождает пение. Наравне с голосом он передает чувства героев, «досказывает» существенное в образе. Очень тонко разработана тембровая сторона партитуры, также психологически-заостренная, служащая одним из средств характеристики. Светлому облику Дездемоны сопутствуют звучания скрипок и высоких деревянных (флейт, гобоев, кларнетов); зловещий образ Яго асоциируется с сумрачным тембровым комплексом — сочетание фаготов с низкими струнными. Тема любви пропевается в теплом, насыщенном и трепетном тембре тремолирующих струнных; чувство безысходной тоски передается матовым, несколько унылым тембром английского рожка (вступление к последнему действию, появление Отелло в этом действии). Симфонизм оперы «Отелло» — великое завоевание Верди.
          Итальянская оперная школа не знала до того подобной глубины, самостоятельности и психологической чуткости партии оркестра. Отмеченные нами особенности «Отелло» — симфони- зация оперы, непрерывность музыкального развития, слияние речитативного и ариозного начал, наконец, тонкое и многогранное воплощение внутренних переживаний героев — были характерными, определяющими чертами м у з ы к а л ь н о й  д р а м ы — того вида оперы, который сложился в европейской музыке во второй половине XIX века в творчестве Вагнера, Визе, Чайковского и Мусоргского. Каждый из этих композиторов сообразно с особенностями своего дарования и национальной спецификой претворял в своем творчестве эти принципы, ставшие ведущими в оперном искусстве той эпохи. Верди создал итальянскую музыкальную драму— этому был посвящен весь его творческий путь. Требования и достижения современного искусства он соединил с национальными традициями, национальной почвой. «Отелло» — не только высшее завоевание вердиев- ского творчества, но вершина итальянской музыкальной драмы. Действие оперы сосредоточено на конфликте трех главных героев. Именно они получают развернутые, индивидуализированные характеристики, раскрытые в музыке с истинно шекспировским размахом, многогранностью и правдивостью. Шекспировский Отелло, по словам В. Белинского, «имеет душу могучую и глубокую, душу, которой блаженство и страдание проявляются в размерах громадных, беспредельных». Это величие характера подчеркивает Верди. Показателен уже первый выход Отелло в сцене бури. Он появляется «на гребне» высокого напряжения, и его мужественная речь контрастно выделяется среди тревожного волнения природы и народа. Образ раскрыт средствами героической декламации — широкий рисунок вокальной партии, ораторские интонации, маршевые ритмы, решительные, волевые акценты. Это — герой, воин, который с семи лет до нынешнего дня На лагерных полях привык работать. Но в суровом воине живет душа поэта и романтика: в любовном дуэте он пленяет высоким строем чувств, глубокой эмоциональностью, душевной чистотой. Благородная кантилена его вокальной партии окутывается теплыми, насыщенными звучаниями оркестра (например, проникновенное соло четырех виолончелей во вступлении к дуэту). Отелло верит в светлый идеал — в человеческую чистоту и правдивость. Этот идеал, олицетворенный для него Дездемоной, разбит ловкими ударами Яго, и гармоничный душевный мир Отелло разрушается. Сомнения, взрывы ярости и отчаяния, сотрясающие эту мо- гучую душу, раскрываются в опере новым кругом интонаций. Вокальная декламация Отелло из героической превращается в драматическую, становится нервной, напряженной, аффектированной; наполняется бурным волнением и партия оркестра. Именно таким мы видим Отелло в диалогах с Яго и Дездемоной во втором и третьем действиях. Взрывы гнева сменяются состоянием глубокой подавленности — и музыка приобретает черты застылости, отрешенности, какой-то безжизненной оцепенелости. С потрясающей силой это состояние героя выражено в его сольной сцене третьего акта («Бог, ты мог дать мне позор, униженье»). Однообразна до аскетично- сти «скованная» вокальная декламация, в скупом сопровождении «застывает» повторяющийся тоскливый мотив… Только постепенно выходит Отелло из этого оцепенения горя — мрачный речитатив сменяется бездонной скорбью ариозо («Но, о горе мне»), а затем — безудержной вспышкой гнева в заключении сцены («Я уличу их»). В конце оперы Отелло, узнав о невиновности Дездемоны, духовно возрождается. Вновь осеняют его любовь и вера, он снова обретает свой идеал. Верди чутко подчеркнул эту гуманистическую идею шекспировской трагедии— опера завершается светлым звучанием лейтмотива любви, который становится символом положительного начала в опере. Яго — этот «злой дух, который все движет», по словам самого композитора, — очень занимал воображение Верди. Он видел в этом образе широкое обобщение всего злого, темного в жизни. «Яго — часть человечества, порочная часть», «Я вижу так много Яго вокруг себя», — писал он. Одно время эта возможность пригвоздить зло к позорному столбу так захватила Верди, что заслонила перед ним основной образ драмы, и он намеревался даже назвать оперу «Яго». Но потом композитор отказался от этого, ибо исказились бы идея произведения и его смысл. Верди тонко передает двуликий образ Яго. Его подлинная сущность—злобность, змеиная хитрость и изворотливость, коварство — переданы острыми, резкими, угловатыми темами, ползучими хроматизмами, жесткими ритмами, издевательски-дразнящими звучаниями (застольная, монолог «Credo»). Но Яго ловко скрывает эту сущность. Для всех он — «добрый, честный Яго», «честнейший из людей», как характеризует его Отелло. Это умелое притворство воплощено в завораживающе-ласковых мелодиях, плавных ритмах, прозрачной оркестровке (дуэты с Отелло и с Кассио). Верди и ранее разоблачал темные силы жизни; жрецы в «Аиде» и инквизиция в «Дон-Карлосе» — ярчайшие «коллективные портреты» носителей зла. Образ же Яго сочетает в себе широкое социально-художественное обобщение с конкретностью яркой индивидуальной характеристики. Именно этот сложный образ явился наиболее законченным и заострен- выы воплощением зла в творчестве Верди. Дездемона… Ее лучезарный, хрупкий облик был особенно дорог композитору. Ведь это родная сестра его героинь — Джильды, Виолетты, Аиды. Так же как и они, покоряет она душевной чистотой, цельностью и глубиной чувств. Обаятельный, светлый образ Дездемоны раскрывают певучая кантилена вокальной партии, всегда глубоко лиричная и задушевная, мягкие гармонии, сочная и тоже мягкая оркестровка. Но вот эта ясная душа омрачается тягостными предчувствиями, сомнениями. В первой сцене четвертого акта мы видим Дездемону, мятущуюся н глубокой тоске. Когда Бопто принес первый вариант этой сцены — Верди отверг его. Разве могла страдающая Дездемона петь романс с плавными, закругленными стихами? Нет, композитору слышалось иное: песня, простая и безыскусственная, как народные песни, трепетная и прерывистая, как само дыхание героини. Песня об иве напевается тихо, «про себя», перебивается беседой с Эмилией, горестными размышлениями вслух и вновь неотступно возвращается; скорбный припев «О нва!» — словно навязчивая мысль томящейся Дездемоны. В «Отелло» Верди подвел итог многолетним поискам и размышлениям, итог всему своему славному творческому пути; он отстоял те принципы художника и демократа, которым следовал всю жизнь. Он дал бой всем реакционерам в искусстве. Величие этого творческого подвига хорошо выразил П. И. Чайковский, который писал в 1888 году: «Гениальный старец Верди в «Аиде» и «Отелло» открывает для итальянских музыкантов новые пути». День премьеры «Отелло» — 5 февраля 1887 года — превратился в подлинный национальный праздник. В премьере участвовали лучшие силы; заглавную роль пел знаменитый Таманьо. Спектакль был подготовлен под руководством и при деятельном участии самого Верди, который с присущей ему высокой требовательностью добивался художественного и правдивого исполнения. Публика, переполнившая театр Ла Скала, где Верди почти полвека назад начинал свой путь, оказала ему восторженный прием. Специально присланные корреспонденты газет из Америки, Англии, Франции и других стран в антрактах передавали по телеграфу сообщения о ходе премьеры. Это был триумф великого композитора. Уже в первые годы после своего появления на свет опера Верди обошла лучшие сцены стран Европы. Так, в 1888 году ее поставил парижский театр Гранд-опера, в 1889-м — итальянская труппа в Англии, в 1894-м — Мариинский театр в Петербурге. С тех пор она не сходит с афиш.

Р. Лейтес

                                           «ОТЕЛЛО» Опера в четырех действиях
                                                              Л и б р е т т о А. БОИТО 
                                           по о д н о и м е н н о й т р а г е д ии В. ШЕКСПИРА
                                                       Р у с с к и й т е к ст Евг. ГЕРКЕНА 
                                                                      М у з ы к а Дж. ВЕРДИ

 

                                                              Действующие лица

Отелло, мавр, полководец венецианских войск (тенор)
Яго, мичман (баритон)
Кассио, начальник эскадры (тенор)
Родериго, венецианский патриций (тенор)
Лодовико, посол Венецианской республики (бас)
Монтано, предшественник Отелло в управлении острова Кипра    (бас)
Герольд (бас)
Дездемона (сопрано)
Эмилия, жена Яго (меццо-сопрано)

Солдаты и матросы Венецианской республики, патриции и патрицианки Венеции, народ Кипра, вооружённые греки, далматы, албанцы, дети острова, хозяин таверны, четыре прислужника таверны, служители при галерах.

Действие происходит в приморском городе острова Кипра в конце XV века.

                                                                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

(Скалистый берег моря, пристань, таверна с беседкой, невдалеке дворец. Вечер. Гроза, ураган; то и дело сверкают молнии и гремит гром. На берегу киприоты, среди них Монтано, Кассио, Яго, Родериго.)

КИПРИОТЫ

Это парус! Белый парус!

МОНТАНО

Лев крылатый летит!

КАССИО

В грозный бой он вступает.

КИПРИОТЫ

Это трубы!

(Слышен пушечный выстрел.)

Грозен пушечный рёв.

КАССИО

Вот корабль полководца.

МОНТАНО

Вот исчез он… снова виден…

КАССИО

Вновь летит над волнами.

КИПРИОТЫ

То пучиной корабль поглощен,
то всплывает он вновь, как тритон.
Ветер! Буря! Ливень!
Грома грозный рёв и молния!
Ветер крепнет! Волны плещут!
Гибель ждёт несчастного.
Горе тем, кто в эту бурю
будет с морем в бой вступать,
горе тем, кто этой ночью
в море должен быть!

(На берегу появляются женщины. При виде терпящего бедствие корабля у них вырываются возгласы отчаяния.)

Стонут волны, с ветром споря,
молний блеск на миг пронзает мрак, –
и снова всё скрывает саван бури.
Волны о берег бьются.
Летит над бездной Аквилон разгневанный,
словно всех богов вселенной
вызвал он на бой.

ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ

Грозный лев святого Марка!
Наш оплот и покровитель!
Ты спасёшь своих вассалов,
стяг спасёшь венецианский!
Ты на мраморной колонне
над Венецией царишь!
И от гнева Посейдона
свой корабль ты оградишь!

ЯГО

Разбила буря руль!

РОДЕРИГО

Корабль разбиться должен о скалы!

ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ

На помощь! На помощь!

ЯГО (к Родериго)

На дне морском найдёт корабль свою могилу!

ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ

На помощь! На помощь!

МУЖЧИНЫ (вдали)

Скорей спускайте лодки!
Нужно спасать их! Лодки!

МУЖЧИНЫ

К ним гребите! Все на помощь!

ГОЛОСА (вдали)

К ним гребите, смелее!

МУЖЧИНЫ

Спасенье!

ГОЛОСА (вдали)

Спасенье!

МУЖЧИНЫ (на берегу и вдали)

О радость!

(С корабля на берег сходит Отелло, окружённый матросами и солдатами.)

ОТЕЛЛО

Честь и слава!
Мы флот врагов разбили в бою морском.
Враг защищался храбро,
но помог ураган с врагом покончить.

ХОР

Тебя, Отелло, мы славим!
Победа! Победа!

(Отелло направляется во дворец, сопровождаемый Кассио, Монтано и солдатами. Гроза начинает стихать.)

Победа! Спасенье!
Врага поразил наш крылатый лев
в сраженье морском.
Погибших солдат имена мы прославим,
пусть мирно покоятся герои в пучине морской.
Победа! Победа!
Погибла бесславно эскадра неверных.
Разбиты, сразил всех Венеции грозный лев,
наш остров спасён!
Победа! О радость! Победа!
Гроза прошла… Всё стихло.

(На берегу большое оживление: матросы носят с корабля во дворец оружие и багаж, несколько солдат с зажжёнными факелами освещают им дорогу. Народ сносит на берег ветви для костров; любопытная толпа с шумом окружает костры.)

ЯГО (к Родериго)

Родериго, о чём мечтаешь?

РОДЕРИГО

Я несчастлив…

ЯГО

Глупо из-за женщин унывать, приятель!

РОДЕРИГО

Я так влюблён!

ЯГО

Поверь, недолго страдать тебе придётся;
опротивит – и скоро – Дездемоне любовь такого мужа.
Разве может дать счастье этой женщине
чёрный раб – ублюдок гнусных мавров!
Мой Родериго, поверь, что Яго женщин прекрасно знает,
буду рад тебе в трудном деле дать совет.
Когда себе я наметил цель,
иду к ней неуклонно,
и пусть сам чёрт мешать мне станет,
верь, милый мой, добьюсь я своего.

(Из дворца выходит Кассио и присоединяется к группе солдат.)

Послушай, если б знал, как Отелло я ненавижу…
Ты хочешь знать причину?
Вот она, слушай.
Ты видишь Кассьо-капитана? Он чин присвоил мой,
презренный мавр забыл о грозных битвах,
где я геройски сражался;
он был ко мне пристрастен;
он при своей особе лишь адъютантом быть велел мне!
Такой обиды не могу простить.

(указывая на себя)

И если б я на месте был Отелло,
такого друга
я б себе не выбрал!
Меня ты понял?

(Дым костров поднимается всё выше, огонь разгорается. Постепенно рассеиваются тучи на небе. Служители таверны зажигают в беседке фонари.)

ХОР

Пламя пылает, искры сверкают
и разгоняют сумрак ночной,
песен весёлых звучат напевы,
идут солдаты на огонёк.
Смолою пахнет и пахнет лавром,
сверкают искры, горят костры,
пылают пальмы под звёздным небом,
и ярко блещут искры костров.
Должен вином согреться солдат;
здесь обогреться могут солдаты,
здесь могут выпить чарку вина.
Пламя погаснет, искры потухнут,
песни умолкнут, спустится ночь.
Блещет, играет, искрится, играет,
блещет, играет огонь в кострах.
Костры погаснут, песни умолкнут,
всё смолкнет, и ночь к нам придёт,
погаснут костры.

(Костры постепенно потухают. В таверне возле одного из столов сидят Яго, Родериго, Кассио и несколько вооружённых солдат; несколько человек стоят.)

ЯГО (к Кассио)

За успех твой я пью!
Где же чаша капитана?

КАССИО

Нет, я не пью.

ЯГО (чокаясь с Кассио)

Мы пьём последний кубок.

КАССИО (отодвигая свой стакан)

Нет.

ЯГО

Выпей, ведь сегодня день победы!
Вправе мы веселиться. Выпьем!

КАССИО

Полно! Я выпил стакан, и голова закружилась.

ЯГО

Да? Так надо выпить снова.
Пью за счастье Отелло и Дездемоны!

ХОР

Эввива!

КАССИО (поднимая стакан)

Словно светлый луч Авроры,
своей улыбкой нас всех она покорила!

(Немного отпивает.)

ЯГО (к Родериго; тихо)

Ты слышишь?

РОДЕРИГО

Скромность в ней так прелестна!

КАССИО

Да, с ней никто не может сравниться!

ЯГО (к Родериго; тихо)

Послушай.

(к Кассио; громко)

Ты поёшь дифирамбы ей.

КАССИО

Мне жаль, что не рождён я поэтом.

ЯГО (к Родериго; тихо)

Её он любит страстно.

РОДЕРИГО

Не верю.

ЯГО

Чувства он свои не в силах скрывать;
верь мне, в Дездемону влюблён он безумно,
он один соперник твой, он опасней Отелло…
Помни…

РОДЕРИГО

Нет, нет.

ЯГО

Если б только побольше выпил он…

(к прислужникам)

Эй, вина нам налейте!

(Прислужники разносят вино. Яго наполняет три стакана: для себя, Родериго и Кассио; затем встаёт со стаканом в руке. Толпа придвигается и смотрит на него с любопытством.)

ЯГО (к Кассио)

Наполнен кубок мой вином янтарным.
Пусть он желаньем пьянит юную кровь!

КАССИО (к Яго; со стаканом в руке)

Тост принимаю я от всей души
и вино пью за дар богов, – пью за любовь!

ЯГО (ко всем)

Кому по вкусу мой тост придётся,
тот пьёт со мной,
пьёт со мною вместе.
Пейте, пейте! Пейте со мной!

(к Родериго; указывая на Кассио)

Выпьет стакан и будет пьян.

РОДЕРИГО

Выпьет стакан и будет пьян.

ЯГО

Вино в себе таит всю горечь знаний
и всю иронию слов едких и злых.

КАССИО

Отблеск былых надежд и тайных желаний!
Твой тост опять напомнил мне о них!

(Пьёт.)

ЯГО

Кому по вкусу мой тост придётся,
тот пьёт со мной,
пьёт со мною вместе.
Пейте, пейте! Пейте со мной!

(к Родериго; указывая на Кассио)

Выпьет стакан и будет пьян.

РОДЕРИГО

Выпьет стакан и будет пьян.

ЯГО

Только трусливый вина избегает…

КАССИО (перебивая)

Меня ваш вызов вовсе не смущает!

(Пьёт.)

ЯГО

…Чтоб тайны его не узнали.

КАССИО

Нет тайн, что я должен скрывать!

(Шатается.)

ЯГО

Кому по вку… мой тост придёт…
Тот пьёт со мной…

КАССИО

Да, это так… я пью…

(Многие смеются над Кассио.)

Прекрасное вино…

(Тщетно старается вспомнить первый мотив.)

Вино… вино… Я пью…
Вино моё прекрасно…

ЯГО (к Родериго; тихо)

Пьян он и еле держится.
Не медли, это случай удобный
затеять ссору и отомстить
одним ударом шпаги.
Помни, что этим вырвешь ты
Отелло сейчас из страстных объятий жены!

КАССИО

Пьян я… пьян…

РОДЕРИГО (к Яго; тихо)

Я об этом подумал.

КАССИО

Пьян… И всё ж прекрасное вино…

(Многие смеются.)

ВСЕ

Пейте, пейте со мной!

(Все пьют. Из дворца выходит Монтано.)

МОНТАНО (к Кассио)

Капитан, в эту ночь Отелло вверил вам весь город!

КАССИО (шатаясь)

О дьявол!

МОНТАНО

Вы пьяны?

ЯГО (к Монтано)

Капитан каждый вечер пьёт за свою мадонну.

МОНТАНО

Скажу Отелло.

КАССИО

Отправлюсь на дежурство…

(Родериго и солдаты смеются.)

Смешно вам?

РОДЕРИГО (вызывающе)

Пьян наш начальник…

КАССИО

Ты вздумал смеяться!

(Бросается на Родериго.)

Наглец ты!

РОДЕРИГО (защищаясь)

Ты кровью ответишь!

КАССИО

Твой смех я проткну этой шпагой!

МОНТАНО (разнимая их)

Прошу вас, оставьте, для ссор здесь не место!

КАССИО (к Монтано)

Мешать мне не смей, должен он быть наказан!

МОНТАНО

Ты пьян, прочь оружье!

КАССИО

Я пьяный?!

(Кассио обнажает шпагу, Монтано также. Начинается поединок. Все отступают.)

ЯГО (к Родериго)

Беги в порт, кричи там погромче
с напуганным видом: «Восстанье! Восстанье!»
Стой! Толпы людей возбуждай!
Надо ловко использовать случай.

(Родериго убегает. Яго обращается к сражающимся.)

О братья! Хотите убить вы друг друга?

ПЕРВАЯ ГРУППА ЖЕНЩИН (убегая)

Уйдём!

ЯГО

Как! Монтано противником ранен!
О небо! Что делать?

ВТОРАЯ ГРУППА ЖЕНЩИН (также убегая)

Уйдём!
Уйдём!

ЯГО

Стража!

МУЖЧИНЫ

Стража!

ЯГО

Стража!

МУЖЧИНЫ

Стража!

ЖЕНЩИНЫ

Сражаются!

МУЖЧИНЫ

Бросьте!

ЯГО

Безумцы, об этом Отелло узнает!

(ко всем)

Кричите: «На помощь!» – иль плохо им будет!

(Бьёт набат. Поединок продолжается. Одни женщины убегают, другие вбегают.)

ЯГО И ХОР

На помощь! На помощь!

(Из дворца выходит Отелло, за ним люди с факелами. Набат умолкает.)

ОТЕЛЛО

В ножны ваши шпаги!

(Поединок прекращается.)

Что здесь за шум? Иль это поле битвы?
Что за пример даёте вы солдатам?
Как назвать ваш поступок?
Теперь ты, Яго, о всём, что было здесь,
мне честно скажешь.

ЯГО

Сперва… так мирно мы все шутили,
танцевали, смеялись, дружно чокались и весело пели песни.
Как вдруг они, почему – не знаю,
взялись за шпаги и яростно схватились!
Скажу по чести, трудно утверждать, кто был виновней.

ОТЕЛЛО

Кассьо! Как ты смел позабыть свой долг службы?

КАССИО

Сжальтесь… Тяжка моя вина…

(Солдат поддерживает Монтано.)

ОТЕЛЛО

Монтано…

МОНТАНО

Им я ранен…

ОТЕЛЛО

Ты ранен!.. Несчастный! Какое преступленье!
Как, долг забыв, оружье могли поднять вы друг на друга!

(Из дворца выходит Дездемона. Отелло спешит ей навстречу.)

Ты?! О, Дездемона милая,
ты тоже пришла узнать, что здесь случилось?!
Кассьо! Больше не капитан ты!

(Кассио бросает шпагу, Яго поднимает её и передаёт солдату.)

ЯГО

Достиг я цели!

ОТЕЛЛО

Яго, скорее отправляйся в город,
пресечь должны мы слухи и волненье.

(Яго уходит.)

Помогите Монтано!

(Монтано ведут во дворец.)

Ступайте все по своим домам!
Всем приказ я даю, чтобы был порядок скорей восстановлен!

(Все расходятся. Отелло и Дездемона остаются одни.)

Кончился день тревожный,
его сменила ночь.
Вот он, тот час прекрасный,
что ждали мы так долго и так страстно.
Пусть в грозных битвах ярость мной владеет,
твоя любовь даёт мне
мир, счастье и покой.

ДЕЗДЕМОНА

Я всем сердцем с тобой.
Всё миновало –
дни печальной разлуки, дни испытаний,
ты со мной, вновь со мною, мой Отелло.
Память о всех былых твоих страданьях хранить я буду.
Помню твои рассказы о сраженьях,
о бранной славе, о твоих трудах,
о днях в плену, о рабстве и лишеньях,
о страшной жизни на диких островах.

ОТЕЛЛО
Да, жизнь моя была полна страданья,
печален был бы о ней мой рассказ,
в далёких походах гибельных и в ярости сражений
я смерть встречал не раз.

ДЕЗДЕМОНА

Ты рисовал мне вихрь песчаной бури,
звёздное небо, пустыни жгучий зной,
и плеск волны, и блеск морской лазури, –
всё, чем ты жил, свободный, в стране родной.

ОТЕЛЛО

Моим словам внимала ты с участием и состраданьем,
жалела ты меня.
В глазах твоих впервые я прочёл твоё признанье,
тебе стал дорог я.

ДЕЗДЕМОНА

С тобой не будем больше знать разлуки,
нашу любовь навсегда сохраним.

ОТЕЛЛО

Ты полюбила меня за муки,
я же тебя – за состраданье к ним.

ДЕЗДЕМОНА

Да, полюбила я тебя за муки,
ты же меня – за состраданье к ним.

ОТЕЛЛО

Ты полюбила, и я навеки полюбил тебя.

 
ДЕЗДЕМОНА

Я полюбила всей душой тебя.

ОТЕЛЛО

Смерть не страшна мне, жизнь готов я отдать
за светлый дар любви и за это мгновенье!

(Небо совершенно прояснилось, видны звёзды, на горизонте показывается восходящая луна.)

Столько счастья дала ты мне, что сердце полно
блаженства без конца, без края;
ничтожны все слова любви в сравненье с тем чувством,
что владеет мной.

ДЕЗДЕМОНА

Твоя любовь – мой жребий;
она светла, как месяц в тёмном небе.

ОТЕЛЛО

Пусть небо клятвам внемлет,
вся жизнь моя полна одной тобою.

ДЕЗДЕМОНА

Вся жизнь с тобою.

ОТЕЛЛО

Ах! Какое блаженство в этой минуте…
Какое блаженство!..
Живу я…

ДЕЗДЕМОНА

Отелло!..

ОТЕЛЛО

Тобою…
Тобою я дышу.

(глядя на небо)

Небо шлёт нам венец из звёзд лучистых.

ДЕЗДЕМОНА

Ночь наступила.

ОТЕЛЛО

Нам светит Венера.

ДЕЗДЕМОНА

Отелло!

(Обнявшись, направляются к дворцу.)

 

                                                                  ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

(Зал со сводами во дворце. По бокам два больших балкона, посредине дверь, ведущая в сад. На одном из балконов – Яго, по ту сторону балкона – Кассио.)

ЯГО

Забудь печаль.
Поверь мне, друг, недолго придётся ждать,
чтоб счастье улыбнулось и вновь ты весел стал,
опять блестящим капитаном ты будешь
и получишь шпагу.

КАССИО

Нет, не надеюсь…

ЯГО

Напрасно унываешь.
Ты должен знать, как Дездемоны
на мужа сильно влиянье, он ей не откажет.
К ней ты иди, и пусть сейчас она за тебя попросит,
и ты прощён им будешь.

КАССИО

Но как её увидеть?

ЯГО

В полдень всегда приходит она сюда,
в этом саду гуляет с моей женой,
её дождись ты.
План мой ясен, помощь она окажет; верь мне.

(Кассио удаляется, Яго смотрит ему вслед.)

Кассьо мне помощником будет,
и я достигну цели.
Я отомщу Отелло: меня он оскорбил,
и жизнью мне ответит он! В том клянусь я!

(Отходит от балкона.)

Быть лишь орудьем чьей-то воли –
вот мой горький удел,
вот жизни дар презренный!
В чём сущность нашей жизни? Кто мне ответит?
С часа рожденья смерти проклятье дано всем людям,
ты сын земли, и будешь взят землёй.
Да! Это знаю я!
Разве могу простить, что воля мавра
вершит моей судьбою,
что он, как псу, бросает мне подачки –
остатки от обеда?
Разве не прав я,
когда в притворной дружбе с мавром средство ищу,
чтоб мстить за оскорбленье?
Искренность, совесть, честность –
праздных слов звук пустой.
Смертных удел – сырость могил и тленье,
венец земного счастья,
земных надежд удел.
Жив ты и мнишь себя венцом творенья.
А там? А там? Забвенье смерти!
Вот всё, что жизнь даёт!

(Видно, как по саду проходит Дездемона, сопровождаемая Эмилией. Кассио вновь появляется под балконом. Яго бросается к балкону.)

Вот он… Кассьо, спеши… Удобный случай,
смелее, вот Дездемона!

(Кассио подходит к Дездемоне и кланяется ей.)

Подходит… поклонился… подходит ближе…
Как жаль, что нет Отелло,
он был бы очень кстати здесь, клянусь я честью!

(Стоит у балкона, не переставая следить.)

Разговор завязался…
Она с улыбкой внемлет пылкой речи Кассьо…

(В саду видны проходящие Кассио и Дездемона.)

Улыбки этой было бы довольно,
чтоб вызвать мавра яростную ревность.
Как быть?..

(Быстро направляется к выходу, но, заметив приближающегося Отелло, останавливается.)

Судьба приходит мне на помощь!
Вот и он… отлично! Отлично!

(Становится неподвижно у балкона, пристально глядя в сад, и делает вид, что не замечает Отелло.)

Как печально…

ОТЕЛЛО (подходя к Яго)

О чём ты?

ЯГО (так же)

Бедный…

(Внезапно оборачивается.)

Вы здесь?
Сам с собою вслух я здесь рассуждаю…

 ОТЕЛЛО

Скажи, кто это был с Дездемоной вместе?
Не Кассьо?

(Оба отходят от балкона.)

ЯГО

Кассьо? Нет… Видя вас, не мог бы он испугаться.

ОТЕЛЛО

Право, ведь это Кассьо.

ЯГО

Знать хотел бы…

ОТЕЛЛО

Что скажешь?

ЯГО

Кассьо знаком с Дездемоною был ли,
раньше чем вы поженились?

ОТЕЛЛО

Да. Но мне странен вопрос твой.

ЯГО

Пустое любопытство и только,
так просто к слову.

ОТЕЛЛО

Он был всегда мне близок.

ЯГО

Вы доверяли Кассьо?

ОТЕЛЛО

Часто носил Дездемоне он мои подарки.

ЯГО

И письма?

ОТЕЛЛО

Да, и письма.

(спокойно)

Он малый честный.

ЯГО (подражая Отелло)

Он честный?

ОТЕЛЛО

На что ты намекаешь?

ЯГО

На что я намекаю?

ОТЕЛЛО

«На что я намекаю?»
Как эхо, повторяешь мои слова,
а тайные мысли ты скрываешь,
мне их сказать не хочешь,
здесь ясно слышал я твои слова:
«Как печально!»
Что случилось, скажи мне!
Кассьо назвал я, и в тот же миг нахмурил ты брови.
Открой мне всё, как другу.

ЯГО

Вам я предан всем сердцем.

ОТЕЛЛО

Ну, так будь откровенен,
скажи всё, что ты думал.
Пусть то горькие мысли,
всё ж их узнать хочу я,
правды не нужно бояться!

ЯГО

Часто под видом правды ложь,
как призрак туманный, нас смущает.

ОТЕЛЛО

Ах!..

(Яго близко подходит к Отелло.)

ЯГО (тихо)

Скажу только – прочь гоните ревность!
Словно змея, впиваясь в грудь,
ревность собственным ядом себя питает
и поражает смертельным жалом.

ОТЕЛЛО

Нет, быть не может!
Нет, своей жене я верю всем сердцем.
Подозренья обманчивы, доказательств хочу я, –
лишь им поверю.
Тогда у меня хватит силы:
любовь и ревность с корнем вырвать я сумею!

ЯГО (несколько смелее)

Решенье ваше мне даёт возможность быть правдивым.

ГОЛОСА (в саду)

Взор твой ярче звёздных лучей ночного лона,
нет руки нежней и белей твоей, мадонна.
Ждём твоей улыбки, радость мирозданья.
Нам твои желанья – милость и закон.

ЯГО

Прямых улик не вижу;
но я прошу заметить, что нередко
те люди, чья совесть блещет ярче алмаза,
словно дети, простодушны;
будьте зорки и взвешивайте все слова Дездемоны,
они к ней снова вернут доверье
иль удвоят сомненья.

(Появляется Дездемона, окружённая толпой жителей острова с жёнами и детьми. Все подносят ей дары, иные поют под аккомпанемент мандолин.)

ЯГО (тихо)

Вот она… будьте зорки.

НАРОД

Взор твой ярче звёздных лучей ночного лона,
нет руки нежней и белей твоей, мадонна.
Ждём твоей улыбки, радость мирозданья,
нам твои желанья – милость и закон.

(Дети рассыпают по земле цветы.)

ДЕТИ

Тебе несём мы цветы полей,
они нам всех цветов земли милей,
они цвели на горах и в долинах,
ими сегодня укрась ты себя.

ВЗРОСЛЫЕ

Плачут струны мандолины,
льётся лютни звон,
и несётся над долиной,
словно эхо, звон канцон.

(Дездемоне предлагают цветы и украшения.)

ДЕТИ И ЖЕНЩИНЫ

Слышишь струны мандолины, лютни звон, –
то несётся над долиной звон канцоны,
твоей красоте мы поём.

 МУЖЧИНЫ

В тревоге мы тебя молим, мадонна,

будь нам заступницей, будь к нам добра.

Просим Дездемону розы принять,

к тебе мы пришли сюда из дальних мест,

чтобы вручить любя наш скромный дар.

ЖЕНЩИНЫ (рассыпая цветы)

Цветным ковром душистых роз

твой путь украсим,

ковром душистых роз

мы украсим путь твой, Дездемона,

пусть будет светлым путь твой!

Из роз возьми ты венок.

Тебе поём мы, песню любви поём.

ДЕТИ И МУЖЧИНЫ

Плачут струны мандолины,

льются лютни звоны,

и несётся над долиной звон канцоны.

Песня плачет, песня льётся,

сколько неги в ней и страсти,

сколько ласки, сколько счастья и любви.

ДЕТИ И ВЗРОСЛЫЕ

Взор твой ярче звёздных лучей ночного лона,

нет руки нежней и белей твоей, мадонна.

Ждём твоей улыбки, радость мирозданья.

Нам твои желанья – милость и закон.

ДЕЗДЕМОНА

О, как сине небо, как здесь много роз…

Как блестит на солнце

радостный рой стрекоз!

Радость, любовь здесь приют нашли!

ОТЕЛЛО (растроганный)

Не верю я обману!

Нет, быть не может, не верю я, не верю!

Нет, не был я обманут!

ЯГО

Здесь песней счастья их утро встречает.

Но им не избежать мести жестокой,

ревность мавра будет в том порукой.

ДЕТИ И ВЗРОСЛЫЕ

Счастье и радость пусть тебе даст бог!

(Дездемона целует в голову детей; женщины целуют полы её платья; Дездемона подаёт морякам кошелёк с золотом. Народ расходится. Дездемона, сопровождаемая Эмилией, входит в зал и приближается к Отелло.)

ДЕЗДЕМОНА (к Отелло)

Прошу тебя я, милый, будь добрей с тем,
кто тобою наказан.

ОТЕЛЛО

Это с кем?

ДЕЗДЕМОНА

С Кассьо.

ОТЕЛЛО

Значит, с ним ты говорила здесь в саду недавно?

ДЕЗДЕМОНА

Конечно. Его жалею всей душою,
он свой проступок искупил страданьем…
За него, милый друг, прошу тебя я.
Не будь суровым.

ОТЕЛЛО

Увидим.

ДЕЗДЕМОНА

Я отказ не принимаю.
Ты прощаешь?

ОТЕЛЛО

Увидим.

ДЕЗДЕМОНА

Ах, зачем так сурово звучит твой голос?
Глаза твои печальны…

ОТЕЛЛО

Болит голова…

ДЕЗДЕМОНА

Голову сейчас платком своим
повяжу тебе, мой любимый, сразу боль утихнет.

(Хочет повязать голову Отелло, но тот бросает платок на землю.)

ОТЕЛЛО

Не хочу ничего.

ДЕЗДЕМОНА

Я рассердила тебя!

ОТЕЛЛО (резко)

Нисколько! Нисколько!

(Эмилия поднимает платок.)

ДЕЗДЕМОНА

Если в чём-то пред тобой я виновата,
ласковый взгляд твой, о милый мой, мне даст прощенье.

ОТЕЛЛО (про себя)

О, неужель мои подозренья справедливы?

ДЕЗДЕМОНА

Ласковый взгляд твой
даст мне всё счастье примиренья.
Ты тяжело вздыхаешь,
взор твой страшит меня.
Если б понять могла я,
в чём виновата я…
Ах, дни былого счастья, ах, дни былой любви,
вас не могу я забыть.
О, посмотри в глаза мне,
только правду ты в них прочтёшь.
Я вся твоя, мой милый,
ты можешь верить мне!

ЯГО (к Эмилии; тихо)

Платок мне нужен, его отдай мне.

ЭМИЛИЯ

Зачем тебе он? Что ты задумал?

ЯГО

Тебе не должен давать отчёта.

ЭМИЛИЯ

Полна я страха, полна предчувствий.

ЯГО

Твой страх напрасен.

ЭМИЛИЯ

Всегда со мною был суров он,
хоть я была женой примерной.

ЯГО

Дай мне платок! Дай мне платок!

(Хватает Эмилию за руку.)

Жена должна подчиняться мужу!

ЭМИЛИЯ

Страха полна я, грозных предчувствий.
Злой человек! Несчастьем он нам грозит.
Мне эти мысли сердце тревожат,
мрачные мысли душу тревожат,
и я не в силах в искренность верить,
в искренность Яго.

ЯГО

Сумею я отомстить жестоко.
Час мести близок.
Платок… платок мне дай!

(Выхватывает из рук Эмилии платок.)

Платок поможет пресечь отступленье,
скоро настанет час грозный мщенья,
с каждой минутой всё ближе, ближе
час грозный мщенья!

ОТЕЛЛО

Службе отдав себя,
не по летам постарел я.
Я некрасив и чёрен,
она – бела как снег.
О, неужель мои подозренья справедливы?
Её коварным словам не верю,
гибнет любовь моя в грязи, во прахе.
О, как обманут я!
Яд подозренья в сердце мне проникает.
О, как обманут я!

ДЕЗДЕМОНА

Ласковым взглядом, милый,
счастье мне вновь верни.

ОТЕЛЛО

Уйдите! Всех прошу уйти.

ЯГО (к Эмилии; тихо)

Ты будешь молчать; ни слова!

(Дездемона и Эмилия уходят. Яго делает вид, что также хочет уйти, но, дойдя до двери, останавливается.)

ОТЕЛЛО (падая в кресло)

Дездемона лжёт мне!

ЯГО (внимательно рассматривая платок)

К подозреньям Отелло
прибавит улику этот платок!

(Прячет платок.)

В комнату Кассьо его тайком подброшу.

ОТЕЛЛО

Подумать страшно!

ЯГО (глядя на Отелло)

Он полон мрачных мыслей!

ОТЕЛЛО

Мне солгала, солгала!

ЯГО

Это знал я!

ОТЕЛЛО

Ужасно, ужасно!

 ЯГО (подойдя к Отелло; добродушно)

Не печальтесь, синьор.

ОТЕЛЛО (вскакивая)

Ты?! Не надо! Демон!
Ты принёс мне несчастье!
За что!..
Из всех страданий, верь мне, Яго,
нет ужасней сомненья.
Всегда, всегда, с минуты первой встречи
(как это странно),
сердце было полно страхом предчувствий,
я был счастлив, я верил…
Как мог тогда я знать,
что лицемерны были ласки её,
что эти губы целовали другого,
и что другой был ей близок!
Проклятье! Проклятье!
О, счастье жизни былой, в час суровый
навек проститься должен я с тобой!
Прощай, славы моей венец лавровый,
и ты, друг верный мой, успех боевой!
Прощай, прощай, эскадра, войско в шлемах пернатых,
вспоминай о своём вожде, боец,
когда услышишь труб победных раскаты!
Гордой славе моей настал конец!

ЯГО

Горе пройдёт.

ОТЕЛЛО

Ты презренный!
Посеял в душе подозренье!
Доказательств явных жду я…
Дай мне их! Дай мне их! Должен всё знать я!
Должен всё знать, должен иметь улики!
Ах! Ты мне ответишь, презренный.
За муки ада, что принёс душе,
да, за них ты мне жизнью ответишь!

(Хватает Яго за горло и бросает на землю.)

ЯГО

Спаси меня, милосердный бог!

(вставая)

Пусть небо нас рассудит.
Не слуга я вам больше.
Пусть все узнают, как здесь мало ценят
преданность, честность и дружбу.

(Хочет уйти.)

ОТЕЛЛО

Нет… останься,
может быть, ты не лжец!

ЯГО (на пороге)

Было б разумней, быть может, мне молчать?

ОТЕЛЛО

Почти уверен, что не виновна Дездемона,
и верю в её виновность!
Честности Яго и верю и не верю…
Улик хочу я, явных доказательств!

 ЯГО (возвращаясь к Отелло)

Сдержите вашу ярость…
Какие вам нужны улики?

(мрачно)

Хотите их видеть вместе?

ОТЕЛЛО

Ох! Проклят будь язык твой!

ЯГО

Это вряд ли возможно.
Ну так чего же хотите вы?
Им хитрость – страж надёжный; их нелегко поймать!
Но если может вам послужить уликой
то, что я слышал сам своими ушами, –
горькой правды я от вас скрывать не стану…
Извольте!

(Подходит близко к Отелло.)

Помню, в походе с Кассьо мы рядом спали случайно.
И вот во сне наш юный притворщик выболтал тайну.
Нежным взволнован воспоминаньем,
выдал себя он своим признаньем.
Губы шептали пылко и нежно:
«Дездемлна, мой ангел!
Судьба к нам так сурова. Всюду опасность!
Ах, твои объятья мне вечно новы!»
Дальше слова понять было трудно;
губы невнятно что-то шептали
во сне тревожном.
Потом сказал он:
«Как горько знать, что мавру
судьбою ты дана».
Вздохнул и скоро
заснул он глубоким, крепким сном.

ОТЕЛЛО

Всё мне теперь понятно!

ЯГО

Но это только сон был.

ОТЕЛЛО

Сказал во сне он всё, что думал.

ЯГО

Слова, что он шептал, мне подтверждают подозренья.

ОТЕЛЛО

Скажи!

ЯГО

Совсем недавно платок в руках Дездемоны вы видали?
Он весь в цветах и паутины тоньше…

ОТЕЛЛО

Я подарил его в день свадьбы
и просил сохранить.

ЯГО

Его недавно, ночью,
(в том убеждён)
видал в руках у Кассьо.

ОТЕЛЛО

Ах! Сердце полно страстной жажды мщенья!
Только кровь даст желанный миг забвенья!
Яго, теперь прозрел я,
с моих очей словно повязка спала.
И тотчас вся моя любовь угасла,
всё во мне убито!
Ревность змеёю в сердце жадно впилась мне!
Ах! Крови! Крови! Крови!

(падая на колени; торжественно)

Я клянусь небесным сводом,
жизнью, славой боевой!
Я клянусь своей свободой,
своею судьбой!
Силы я найду для мщенья,
беспощадна месть моя!

(Поднимает к небу руки.)

Кровью смою оскорбленье!

(Отелло хочет встать. Яго удерживает его.)

ЯГО

В том клянусь и я!

(Также становится на колени.)

Я клянусь мученьем ада,
смертной мукой пытки злой,
что не дам врагу пощады,
нож не дрогнет мой!
Силы я найду для мщенья,
беспощадна месть моя!
Кровью смою оскорбленья,
в том клянусь и я!

ОТЕЛЛО И ЯГО

Я клянусь вот этим сводом,
жизнью, славой боевой!
Я клянусь своей свободой,
своею судьбой!
Силы я найду для мщенья,
беспощадна месть моя!
Кровью смою оскорбленье,
в том клянусь!
Даю в том клятву!
Месть – клятва моя!

 

                                                                 ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

(Приёмный зал во дворце. С одной стороны главный вход с колоннами; оттуда виден зал меньших размеров. В глубине балкон. С другой стороны ещё вход. В зале Отелло и Яго. Входит Герольд.)

ГЕРОЛЬД (к Отелло)

Стража порта нам знать даёт

о приближении галеры,

что на Кипр посланников доставит.

ОТЕЛЛО

Хорошо.

(Герольд уходит.)

Что ж дальше?

ЯГО

Здесь будет Кассьо, с ним разговор начну я,
он разболтает всё.

(Указывает на балкон.)

Вы спрячьтесь там и подслушивайте нас,

понять старайтесь оттенки беседы,

для успеха дела запаситесь терпеньем.

(Увидя входящую Дездемону, делает вид, что хочет уйти; потом, подумав, снова подходит к Отелло.)

Вот и Дездемона.

Её вы кстати спросите…

Насчёт платочка…

ОТЕЛЛО

Ах! Если б мог я о платке позабыть!

(Яго уходит. Отелло идёт навстречу Дездемоне.)

ДЕЗДЕМОНА

О дорогой Отелло, вновь я с тобой, мой любимый.

ОТЕЛЛО (беря её руку)

Вы разрешите прикоснуться мне к руке любимой,

лучше её, белее на свете больше нет.

ДЕЗДЕМОНА

Сердце своё я с нею супругу отдала.

ОТЕЛЛО

Рука влажна и горяча,

то признак сладострастья.

Чтоб мир души своей хранить,

страсти постом смиряйте.

(глядя на руку)

В ней есть дьявол, вероломный и лживый,

в ней злая сила.

ДЕЗДЕМОНА

И всё ж моей рукою я сердце вам вручила.

Хочу я вновь просить вас о Кассьо.

ОТЕЛЛО

Опять я чувствую боль головную.

Лоб платком повяжи мне.

ДЕЗДЕМОНА (снимая с шеи платок)

Изволь.

ОТЕЛЛО

Нет, мне тот платок достань,
что я подарил.

ДЕЗДЕМОНА

Нет его здесь.

ОТЕЛЛО

Дездемона, этот платок мне дорог!

Этот платок мне мать подарила

на смертном ложе.

С ним талисмана страшная сила

сравниться может.

Если его ты не сохранила,

несчастья бойся!

ДЕЗДЕМОНА

Нет, быть не может.

ОТЕЛЛО

Сказал я правду.

ДЕЗДЕМОНА

Мне даже страшно!..

ОТЕЛЛО

Как! Тот платок потерян?

ДЕЗДЕМОНА

Нет…

ОТЕЛЛО

Потерян?

ДЕЗДЕМОНА

Его я… потом найду…

ОТЕЛЛО

Нет, тотчас!

ДЕЗДЕМОНА (улыбаясь)

Надо мной насмехаясь,

хочешь отвлечь мою мысль о Кассьо;

я вижу, что ты со мной хитришь!

ОТЕЛЛО

О небо! В ней всё полно обмана!

Дай мне платок твой!..

ДЕЗДЕМОНА

Тебе Кассьо друг и самый верный.

ОТЕЛЛО

Дай мне платок твой!..

ДЕЗДЕМОНА

И Кассьо должен простить ты…

ОТЕЛЛО (гневно)

Дай мне платок твой!!!

ДЕЗДЕМОНА

Мой бог! Ах! Что с тобою?

Твой гнев меня пугает!

ОТЕЛЛО

Где твоя совесть?

ДЕЗДЕМОНА

Но что с тобой?

(Отелло берёт её за плечи, заставляя глядеть ему в глаза.)

ОТЕЛЛО

Всё знать хочу я!

Кто ты, скажи!

ДЕЗДЕМОНА

Супруга твоя, Отелло!

ОТЕЛЛО

Должен я тебе верить…

ДЕЗДЕМОНА

Отелло всегда мне верил.

ОТЕЛЛО

Хотя мне лгала ты…

ДЕЗДЕМОНА

Тебе лгала я!

ОТЕЛЛО

Можешь ли мне поклясться,

что сердцем чиста ты?

ДЕЗДЕМОНА

(пристально глядя на него)

Сердцем чиста…

ОТЕЛЛО

В том клятву дай мне!

ДЕЗДЕМОНА

Слова твои так гневны,

и смотришь на меня ты

с такой тоской душевной…

Но в чём же я виновата?

О милый, прочти в глазах моих всю правду:

не знаю я пред тобой вины…

В тебе одном воплотились все желанья,

тебе, мой милый, я отдала юность дней моих.

Видишь, впервые плачу я,

видишь, впервые плачу…

Если ты не веришь мне,

поверь слезам моим.

ОТЕЛЛО

Если б демон слыхал тебя,

и он бы мог смутиться!

Чиста как ангел!

ДЕЗДЕМОНА

Я слов твоих не понимаю!

ОТЕЛЛО

О! Как демон, ты лжива!

ДЕЗДЕМОНА

Но в чём же, в чём вина моя, скажи мне!

ОТЕЛЛО

Ах! Дездемона! Вот горе! Вот горе! Уйдите!

ДЕЗДЕМОНА

Что с тобою?..

О, как много скорби в твоём молчанье!

Как могла я виновницей быть твоих страданий?

В чём я виновна?

ОТЕЛЛО

Не знаешь? Клятвам лживым не верю,

в этом сердце так много зла и коварства скрыто.

ДЕЗДЕМОНА

О нет!

ОТЕЛЛО

Нет? О, я знаю тебя, куртизанка!

ДЕЗДЕМОНА

Ах! Нет, нет! Я клянусь вам пресвятою мадонной…

ОТЕЛЛО

Что?

ДЕЗДЕМОНА

Ах, как несправедливы все обвиненья ваши!

(Отелло меняет гневный тон на спокойно-насмешливый.)

ОТЕЛЛО

Ещё раз дайте вашу руку,

прошу прощенья.

(Взяв Дездемону за руку, ведёт её к двери.)

Я ведь думал (извините, сравненье очень смело),

что вы не куртизанка,

а супруга Отелло.

(Движением руки заставляет Дездемону уйти. Потом возвращается на середину зала, глубоко подавленный горем.)

Бог! Ты мог дать мне позор, униженье

и рабской жизни страшные годы!

Ты мог послать мне погибель в сраженье,

дать мне в темнице жизнь без свободы –

и я спокойно презрел бы свой рок

без гнева, без жалоб, без горьких стонов,

покорный воле бесстрастной судьбы.

Но – о горе мне – то, чем жил я доныне,

то, что я создал светлой мечтою,

то, что в душе я хранил, как святыню, –

втоптано в грязь жестокой судьбою!

Да, всё, что создал я светлой мечтою, –

мираж, мелькнувший в песках пустыни!

О милосердье, к тебе я взывал

в былые годы,

ныне тебя забыл я,

и в сердце тебе места нет!

Я уличу их, я добьюсь их признанья!

Возмездье близко! Месть близка! Месть близка!

(Входит Яго.)

Ну, что же?

ЯГО

Кассьо там!

 ОТЕЛЛО

Там?! Небо! О радость!

(с ужасом и презреньем)

Позор, как низко пал я!

ЯГО

Здесь спрячьтесь!

(Быстро ведёт Отелло к балюстраде балкона.)

И молчите!

(Бежит к выходу и встречает Кассио, который не смеет войти.)

Можешь войти свободно,

одни мы, о капитан мой.

КАССИО

Как ни грустно сознаться, всё ж разжалован я.

ЯГО

Мой друг, за тебя похлопочут,

в успехе нет сомненья.

КАССИО

Я полагал, что здесь найду Дездемону.

ОТЕЛЛО (про себя)

Её назвал!

КАССИО

С ней видеться хотел я

и узнать, что меня ожидает.

ЯГО (весело)

Надейся!

(Ведёт Кассио к первой колонне.)

Покуда одни мы с тобою здесь,

расскажи мне о своих победах.

Чьей красоте поёшь ты серенады?

КАССИО

Ничьей.

ЯГО

А Бьянка?

ОТЕЛЛО

Смеётся!

КАССИО

Полно!..

ЯГО

С Бьянкой ты ловок был и проворен.

КАССИО

Слух этот вздорен.

ЯГО

Ты обольститель!

КАССИО (смеясь)

Очень забавно мненье твоё.

Я обольститель! Ха-ха!

ЯГО

Ха-ха!

ОТЕЛЛО

Он торжествует, он доволен, он счастлив.

(с отчаяньем)

Боже, дай силы и гнев мой смири!

КАССИО

Всё те же ласки могут наскучить.

ЯГО

Честное слово!

 КАССИО

Мы ищем новых.

ЯГО

Пришёл на смену новый роман.

Я понимаю.

КАССИО

Ха-ха!

ЯГО

Ха-ха!

ОТЕЛЛО

Он торжествует, он доволен, он счастлив!

Боже, дай силы и гнев мой смири!

КАССИО

Случай забавный, должен сознаться.

Знаешь…

ЯГО

Будь осторожен, потише…

(Ведёт Кассио дальше от Отелло.)

КАССИО

Яго, ты знаешь мою квартиру?..

(Слова теряются. Отелло тихо приближается, чтобы лучше слышать.)

ОТЕЛЛО

В его квартире свиданье, – какое бесстыдство!..

КАССИО (вполголоса)

Кто мог оставить…

(Слова опять теряются.)

ОТЕЛЛО

Слов я больше не слышу…

Если б я мог подойти!

Как низко пал я!

КАССИО

Платок нашёл я…

ЯГО

Как странно! Как странно!

ОТЕЛЛО

Яго мне знак даёт, чтоб встал я ближе.

(Осторожно крадётся и прячется за колонну.)

ЯГО

Чей он, не знаешь!..

Полно!

КАССИО

Поверь мне…

(Яго делает знак Кассио говорить тише.)

Кто мог оставить, не знаю, право…

(Яго бросает взгляд в сторону Отелло.)

ЯГО (про себя)

Отелло слышит.

(к Кассио)

С тобой он?

КАССИО (доставая платок)

Вот он.

ЯГО (взяв платок)

Ткань так воздушна!

(про себя)

Отелло видит этот платок.

Он мой лучший козырь.

(к Кассио; шутливо)

Да ты счастливец! К новой интрижке

этот платок тебе открыл пути.

(Яго держит платок за спиной так, чтобы Отелло мог его разглядеть. Отелло, прячась за колонной, подходит ближе.)

ОТЕЛЛО

Платок мой… у Кассьо!

Так это правда!

ЯГО (про себя)

Отелло слышит.

ОТЕЛЛО

Это правда! Любовь моя…

Всё погибло, всё погибло!..

ЯГО (к Кассио)

Нить паутины очень тонка,

вышит искусно узор платка.

В ткань превращённый ловкою пряхой,

для обречённых станешь ты плахой.

Нить паутины очень тонка,

вышит искусно узор платка.

КАССИО (беря обратно платок)

Причудлив и тонок рисунок из шёлка,

он мог бы Венере повязкой служить.

Упорно и долго трудилась иголка,

чтоб нить этой ткани в платок превратить.

ЯГО

Нить паутины очень тонка,

вышит искусно узор платка.

В шёлк превращённый ловкою пряхой,

для обречённых станешь ты плахой.

Я знаю, нить паутины очень тонка,

вышит искусно узор платка.

КАССИО

Причудлив и тонок.

Трудилась немало над шёлком иголка,

чтоб нить паутины в платок превратить.

Причудлив и тонок.

ОТЕЛЛО

Мщенья путь мне предуказан.

Как жестоко я наказан,

как жестоко я казнён!

КАССИО

Рисунок из шёлка!

ОТЕЛЛО

О измена!

ЯГО

В шёлк превращённый.

ОТЕЛЛО

О измена!

ЯГО

Тише! Тише!

(Отелло возвращается к балкону. Вдалеке трубы, затем

 

пушечный выстрел. Из дворца также отвечают трубы.)

Слышишь сигналы? Они извещают,

что корабли послов подходят.

(Снова трубы.)

Ты слышишь?

Вот из дворца на сигнал отвечают,

и если встретить Отелло не хочешь –

скройся…

КАССИО

Прощай же.

ЯГО

Ступай.

(Кассио быстро уходит. Отелло подходит к Яго.)

ОТЕЛЛО

Всё ясно мне теперь.

ЯГО

Видали вы его улыбку?

ОТЕЛЛО

Видел.

ЯГО

Платок видали?

ОТЕЛЛО

Всё я видел.

ГОЛОСА (вдали)

Спешите! Бросьте якорь!

ОТЕЛЛО

Её убью я!

ГОЛОСА (вдали)

Спешите!

ОТЕЛЛО

Ты достанешь мне яд сегодня к ночи.

ЯГО

О нет, не яд!

ГОЛОСА (вдали)

Да здравствует лев святого Марка!

ЯГО

Своей рукой убейте, там, в вашей спальне, –

вот казнь ей и мщенье.

ОТЕЛЛО

В спальне на ложе с ней покончить!

ЯГО

А с Кассьо я расквитаюсь сам.

ОТЕЛЛО

Чин капитана дам я тебе, верный Яго!

ЯГО

Всем сердцем вам благодарен.

Вот и послы подходят. Принимайте…

Чтоб снять все подозренья,

Дездемону вы сами им представьте.

ОТЕЛЛО

Да, пусть приходит.

(Яго уходит. Отелло готовится принять послов. В зал входят герольд, трубачи, Лодовико, сановники Венецианской республики, Яго, Родериго, Дездемона с Эмилией, вельможи и дамы.)

ХОР

Viva! Привет вам!

Слава тебе, лев крылатый!

Будь славен вечно!

Хвала тебе, крылатый лев святого Марка!

ЛОДОВИКО

(держа в руке свёрнутый пергамент)

И Дож, и весь сенат наш привет свой посылают

победителю Кипра.

Вручить вам грамоту эту

мне дано порученье.

(Передаёт послание Отелло.)

ОТЕЛЛО

Печать целую и вас за честь благодарю.

(Целует печать, затем разворачивает послание и читает.)

ЛОДОВИКО

(подходя к Дездемоне)

Пусть небо вас хранит, о мадонна.

ДЕЗДЕМОНА

И вас, синьор мой.

ЭМИЛИЯ

(к Дездемоне; тихо)

Взгляд ваш печален.

ДЕЗДЕМОНА

(к Эмилии; тихо)

Эмилья! Темнее тучи был сегодня Отелло.

Что будет дальше?!

ЯГО

(к Лодовико)

Привет мой прошу принять, мессеры.

(Дездемона, Лодовико и Яго составили кружок.)

ЛОДОВИКО

Яго! Здравствуй, Яго!

А где капитан наш Кассьо?

ЯГО

С Отелло не в ладах он.

ДЕЗДЕМОНА

Но скоро будет он прощён.

ОТЕЛЛО

(к Дездемоне; быстро; продолжая читать)

Вы так решили?

ДЕЗДЕМОНА

Что, друг мой?

ЛОДОВИКО

Читает он посланье.

ЯГО

Да, скоро будет он прощён.

ДЕЗДЕМОНА

Яго, надеюсь, ты знаешь, как дорожу я дружбой Кассьо…

ОТЕЛЛО

Довольно вам здесь болтать без стесненья!

ДЕЗДЕМОНА

Извините меня…

ОТЕЛЛО

(бросаясь на неё)

Умолкни, демон!

ЛОДОВИКО

(останавливая Отелло)

Что вы!

ЭМИЛИЯ, РОДЕРИГО И ХОР

Отелло! Отелло!

ЛОДОВИКО

Когда бы сам не слышал,

с трудом бы мог поверить.

ОТЕЛЛО

(к Герольду)

Позвать Кассьо!

 

 

ЯГО

(к Отелло; вполголоса)

Зачем же?

ОТЕЛЛО

(к Яго; вполголоса)

Скоро узнаешь, Яго.

ХОР

Как жаль бедняжку!

ЛОДОВИКО

(к Яго; вполголоса)

Вот каков ваш герой,

ваш полководец, громкой славой венчанный.

ЯГО

(пожимая плечами)

Печальный день!

ЛОДОВИКО

Скажи мне, что случилось?

ЯГО

Не будет ли умней хранить молчанье.

(Отелло пристально смотрит на дверь. Входит Кассио.)

ОТЕЛЛО

(про себя)

Вот и он! Он здесь!

(к Яго)

Сейчас всё станет ясно.

(громко)

Мессеры! Сенатом…

(к Дездемоне; вполголоса)

Ты искусно плачешь!

(громко)

Я отозван в Венецью.

РОДЕРИГО

(про себя)

Она рыдает!

ОТЕЛЛО

Для Кипра избран преемник мне,

указ Сената мне об этом прислан, –

Кассьо.

ЯГО

(гневно и удивлённо)

Какая низость!

ОТЕЛЛО

Повеленье Сената я исполню…

КАССИО

(кланяясь Отелло)

Служить готов.

ОТЕЛЛО

(к Яго; указывая на Кассио)

Видишь, к приказу он равнодушен.

ЯГО

Да.

ОТЕЛЛО

(громко)

Галеры, гарнизон мой…

(к Дездемоне; вполголоса)

Рыдать ты продолжаешь!

(громко)

Корабли и дворец мой

я отдаю вождю другому.

 

ЛОДОВИКО

Отелло, успокоить Дездемону ты должен.

ОТЕЛЛО

(к Лодовико и Дездемоне)

Завтра покину остров.

(Яростно бросается на Дездемону.)

На землю, и кайся!

(Дездемона падает. Отелло гневным движением бросает

 

пергамент на пол. Яго поднимает его и, тайно от других,

 

читает. Эмилия и Лодовико поднимают Дездемону.)

ДЕЗДЕМОНА

На землю… Да… покрыта позором…

Как тяжко! Как больно!..

Увы, не знаю я,

за что он оскорбил меня.

В речах его бывало

ко мне так много ласки.

Увы, теперь узнала я удел иной.

Он может жизнь мою разбить,

разбить всё наше счастье,

но он так оскорбил меня…

Горьких слёз сдержать я уж не в силах,

не в силах я.

ЭМИЛИЯ

Мужу супруга верная,

сносит позор безгневно,

с кротостью беспримерною…

О, как жаль её!

Печально слёзы льются,

льются из глаз прекрасных.

О, как мне жаль бедняжку,

о, как мне жаль её!

Слёзы глаза туманят.

Ах, всей душою мне жаль бедняжку.

С тобой плачу я.

Верь мне, с тобой делю я горе.

Я страданья все делю с тобою.

КАССИО

В час роковой нежданно я

почести удостоен,

но, словно камень, странное

чувство мне давит грудь.

Сердце полно тревоги,

мне горе предвещает.

О, как мне жаль бедняжку,

о, как мне жаль её!

Всё в ней полно печали.

Горьких предчувствий душа моя полна,

страшное чувство сердце гнетёт.

В грозный час, верь, всей душой

я скорбь делю с тобою.

РОДЕРИГО

Холод и мрак могилы,

словно в ночи потух солнца свет.

Где ты, улыбка, –

прошлых счастливых дней привет?

Жаль мне бедняжку,

всем сердцем жаль её мне…

Как был жесток он,

как дерзок с нею.

 

ЛОДОВИКО

Он в гневе поднял руку

и оскорбил бедняжку.

Взор её полон скорби.

О, как мне жаль её,

о, как мне жаль бедняжку!

Печально слёзы льются.

Всем сердцем и душою

я скорбь её делю,

к несчастной состраданья

сердце моё полно.

ХОР

Прости, прости!

В чём тайна?

Странная тайна, нам непонятна.

Как гневно мавр на всех глядит,

как гневно мавра взоры сверкают…

Какой-то тайной всё покрыто.

Жестокий мавр! О, грозный час!

Как гневен он, как мрачно смотрит,

как страшен мрачный взгляд его.

Здесь чья-то тайна от нас сокрыта.

Он смотрит мрачно взором безумным,

горькие слёзы льёт она.

Грозен… угрюм…

Долу склонился взор её ясный…

Как жаль бедняжку нам,

она прекрасней дня.

Её погубит этот мавр.

Кто даст ей силы

горе снести и муки…

Ах, этот мавр жену погубит,

жалеем бедную всем сердцем…

ДЕЗДЕМОНА

В речах его бывало

ко мне так много ласки.

Увы, теперь я узнала

иной судьбы удел.

«На землю!» – сказал он…

 Позором покрыта…

Увы, судьбы моей печален так удел!

Покрыта я позором,

тоска сжимает сердце

и камнем давит грудь.

«На землю… И кайся», – сказал он мне.

Но в чём моя вина?

Покрыта позором

и слёз не в силах сдержать.

Он может жизнь мою разбить,

разбить всё наше счастье.

Но он так оскорбил меня…

Горьких слёз сдержать я уж не в силах.

ЯГО

(к Отелло)

Силы найдите.

ОТЕЛЛО

Зачем?

ЯГО

Решимость –

вот всё, что нужно вам для мщенья.

Не ждёт нас время.

ОТЕЛЛО

Прекрасно.

ЯГО

Час близок сладкой мести! Ждать нельзя!

Нельзя нам больше медлить!

Кончайте с нею, я справлюсь с Кассьо.

Он нас подозревает,

должны без промедленья с ним покончить!

ОТЕЛЛО

С ним ты покончишь?

ЯГО

Я.

ОТЕЛЛО

Ты?

ЯГО

Клянусь!

ОТЕЛЛО

Пусть так.

ЯГО

Всё будет ночью кончено сегодня.

(к Родериго; насмешливо)

Она покинет завтра этот остров,

проститься можно с нею.

РОДЕРИГО

Как грустно!

ЯГО

Ах, глупый, глупый!

Надежды не теряй;

разумным должно быть,

мужайся… и слушай.

РОДЕРИГО

Внимаю.

ЯГО

Отплыть должны супруги завтра.

Начальник – Кассьо.

Но, может быть, с ним приключится несчастье…

Тогда отъезд отложат.

РОДЕРИГО

Он искушает сердце моё!

ЯГО

Смело за шпагу!

Я прослежу, и тёмной ночью будем ждать.

План мой обдумай тонко, я помогу.

Твоею тенью отныне я буду.

Смело за шпагу!

РОДЕРИГО

Да, луч надежды мне блеснул!

Да, мой жребий уж брошен!

Что дашь ты мне, мой жребий:

радость и счастье иль гибель и позор?

Жду я тебя без страха,

новый жребий мой.

Сердце полно сладких надежд…

Что мне судьба готовит:

радость и счастье иль гибель?

Без страха бросаю вызов року!

ЯГО

(про себя)

План я обдумал,

план обдумал я тонко!

Буду тенью твоею.

Твой слабый ум встревожен,

полон любви он, полон надежды он.

Весь он теперь во власти чувства,

он весь полон светлых грёз любви.

Рядом со мной они все так ничтожны,

их так легко всех опутать можно

игрой коварных слов, –

я это понял давно:

все вы ничтожны!

ОТЕЛЛО

(грозно)

Ступайте!

(Общий крик ужаса. Отелло яростно устремляется на всех

 

присутствующих.)

Прочь уходите все вы!

ЯГО

К нему не подходите, –

подвержен он припадкам.

ОТЕЛЛО

Кто не уйдёт, –

того уйти заставлю.

ЛОДОВИКО

(к Дездемоне)

Идёмте…

ГОЛОСА

(вдали)

Эввива!

(Лодовико хочет увести Дездемону, но та вырывается от него

 

и бежит к Отелло.)

ДЕЗДЕМОНА

Отелло!

ОТЕЛЛО

(яростно)

Прочь, прочь отсюда!

Будь проклята ты!

ВСЕ

Творец!

(Все спешат уйти. Эмилия и Лодовико уводят Дездемону.

 

Отелло и Яго остаются одни.)

ОТЕЛЛО

Я сам её казню!

Крови! Ах!

(Задыхается.)

Та мысль неотступна!..

(почти в бреду)

«Как печально!..»

Скорее с ней покончить!

Её платок!.. Её платок!.. Её платок!.. Ах!

(Теряет сознание.)

ЯГО

Час грозной мести близок.

(Вдали голоса и трубы.)

ГОЛОСА

(вдали)

Слава Отелло!

Слава, слава!

Отелло!

ЯГО

(прислушиваясь)

Труб победные звуки

славят его величье!

(глядя на лежащего Отелло)

Я раздавить бы мог его

пятою своей, как гада!

ГОЛОСА

(ближе)

Отелло! Тебя мы славим!

Слава тебе, лев Венецьи!

ЯГО

Вот лев ваш грозный!..

ГОЛОСА

(ещё ближе)

Слава! Слава! Слава Отелло!

 

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

(Комната Дездемоны. Ложе, стол, зеркало, кресла. Перед

 

образом Мадонны горит лампада. На столе горящий светильник.

 

Ночь. В комнате Дездемона и Эмилия.)

ЭМИЛИЯ

Был он спокойней?

ДЕЗДЕМОНА

Да, мой друг. Велел он спать мне ложиться,

отпустив тебя.

Эмилья, милый друг мой,

ты положи ко мне на ложе

белый наряд мой подвенечный.

(Эмилия исполняет.)

Слушай. Когда умру, исполни просьбу:

в гроб положи меня вот в этом наряде.

ЭМИЛИЯ

Гоните эти мысли.

ДЕЗДЕМОНА

Душа полна предчувствий…

(Садится у зеркала.)

Когда-то девушку мать приютила,

все любовались ею;

девушку звали Барбара.

Уйдя к другой, покинул друг её.

И вот она всё пела

песенку об ивушке.

(к Эмилии)

Распусти мою косу.

Весь этот вечер я слышу песню,

что грустно пела нам бедняжка.

Роняя слёзы, она, бывало,

так грустно пела:

«О ива! Ива! Ива!

Печально ветви к ручью склонила.

Ива! Ива! Ива!

О ива! О ива!

Уронишь слёзы ты на крест моей могилы».

(к Эмилии)

Ступай, мой друг: прийти Отелло может.

«Прошла весна и к нам вернулась вновь,

снега в долине тают,

а я, в тоске кляня свою любовь,

опять её призываю.

Ива! Ива! Ива!

О ива! О ива!

И ты слезу прольёшь на крест моей могилы».

Цветы в саду, склонив листы,

внимали звукам той грустной песни.

Глаза бедняжки были звёзд чудесней,

но слёзы в них дрожали…

(к Эмилии)

Иди, иди, Эмилья.

(Встаёт.)

Бедная Барбара!

Звучала песнь бедняжки

как сердца мучительный стон:

«Он был рождён для любви и славы,

я – для любви».

(к Эмилии)

Послушай… Кто там стучится?

(Эмилия делает несколько шагов.)

Тише. Как будто кто-то стонет…

ЭМИЛИЯ

То ветер.

ДЕЗДЕМОНА

Любовь и слёзы – мой удел.

О ива! О ива!

Ива! Ива! Ива!

Прощай, Эмилья…

Как горят мои щёки!

Это слёз верный признак.

Спи спокойно!

(Эмилия направляется к выходу.)

Ах! Эмилия, прощай! Прощай, друг милый!

(Эмилия возвращается. Дездемона обнимает её, и она уходит.

 

Дездемона становится на колени и молится.)

Ave Maria piena di grazia,

tletta fra le spose e le vergini sei tu,

sia benedetto il frutto,

o benedetta, di tue materne viscere, Gesu.

Дева святая, сжалься надо мною,

будь мне защитой, дай мне утешенье.

Дай, заступница, своё благословенье

той, что так горько плачет пред тобою.

Ты много страданий и мук сама испытала,

сжалься, сжалься надо мною!

Пусть мне вернёт Отелло

дней счастливых мир душевный,

гнев его умерь ты,

молю, верни, верни его любовь!

(Остаётся коленопреклонённой, повторяя про себя молитву;

 

некоторые слова внятно слышны.)

Ave Maria…

Молись за нас в час смерти…

Ave! Amen!

(Ложится и засыпает. На пороге потайной двери появляется

 

Отелло. Он приближается, ставит горящую лампаду на стол и

 

некоторое время остаётся в нерешимости, потушить её или

 

нет; смотрит на Дездемону и тушит лампаду. Подходит к ложу,

 

поднимает полог и долго смотрит на спящую Дездемону, затем

 

несколько раз целует её. Дездемона просыпается.)

Кто здесь?

(Поднимается.)

Отелло?

ОТЕЛЛО

Да.

Молилася ли ты перед сном сегодня?

ДЕЗДЕМОНА

О да.

 

ОТЕЛЛО

Но если сердце твоё терзает грех тяжкий,

проси творца, чтобы он этот грех тебе простил.

ДЕЗДЕМОНА

Простил?

ОТЕЛЛО

Скорее! Убить без покаянья я не хочу!

ДЕЗДЕМОНА

Убить ты хочешь?

ОТЕЛЛО

Да.

ДЕЗДЕМОНА

Спаси меня, творец!

ОТЕЛЛО

Amen.

ДЕЗДЕМОНА

Иль жалости ты не знаешь!

ОТЕЛЛО

Думай о грехах ты!

ДЕЗДЕМОНА

Но в любви нет греха.

ОТЕЛЛО

За грех умрёшь ты!

ДЕЗДЕМОНА

Умру за то, что люблю я?

ОТЕЛЛО

Любишь Кассьо.

ДЕЗДЕМОНА

Нет! Тебе в том клянусь!

ОТЕЛЛО

Но тот платок, что дал я тебе, –

у Кассьо.

ДЕЗДЕМОНА

Быть не может!

ОТЕЛЛО

Сам у него я видел.

ДЕЗДЕМОНА

Вины не знаю!

ОТЕЛЛО

Сознайся!

ДЕЗДЕМОНА

Верь мне!

ОТЕЛЛО

Снова хочешь лгать мне…

Вспомни, что ложе твоё – ложе смерти.

ДЕЗДЕМОНА

Я не умру…

ОТЕЛЛО

Умрёшь ты скоро!

ДЕЗДЕМОНА

Спасите! Пусть Кассьо скажет…

Пусть придёт он… пусть скажет…

ОТЕЛЛО

Твой Кассьо умер.

ДЕЗДЕМОНА

Небо! Умер?

ОТЕЛЛО

(холодно)

Умер.

 

ДЕЗДЕМОНА

О господь милосердный!

ОТЕЛЛО

О нём ты плачешь?

ДЕЗДЕМОНА

Отелло, пощади меня…

ОТЕЛЛО

Напрасны эти слёзы.

ДЕЗДЕМОНА

(с отчаяньем)

Хочу я жить, хочу я жить, хочу я жить!

ОТЕЛЛО

Умрёшь ты, умрёшь, ты изменила!

ДЕЗДЕМОНА

Молю!

ОТЕЛЛО

Слышишь!

ДЕЗДЕМОНА

Увидеть утро дай мне…

ОТЕЛЛО

Нет!

ДЕЗДЕМОНА

Хоть час дай!

ОТЕЛЛО

Нет!

ДЕЗДЕМОНА

Хоть минуту!

ОТЕЛЛО

Нет!

ДЕЗДЕМОНА

Дай прочесть молитву!

ОТЕЛЛО

Нет! Поздно!

(Отелло душит Дездемону. Спустя немного времени в дверь

 

стучит Эмилия.)

ОТЕЛЛО

(глядя на безжизненное тело Дездемоны)

Как в могиле спокойна.

ЭМИЛИЯ

(снова стучась)

Откройте! Откройте!

ОТЕЛЛО

(приходя в себя)

Кто там? Что надо?

ЭМИЛИЯ

Откройте… прошу вас…

Должна вам всё сказать я.

Откройте!

ОТЕЛЛО

(открывая)

Эмилья! Что с вами?

ЭМИЛИЯ

(входя)

Каккое горе! Там убит Родериго!

ОТЕЛЛО

А Кассьо?

ЭМИЛИЯ

Жив он.

ОТЕЛЛО

Он не умер?!

 

ДЕЗДЕМОНА

Я умираю… о боже милосердный…

ЭМИЛИЯ

(подбегая к ложу)

Кто стонет там?

Творец!

ДЕЗДЕМОНА

Я умираю…

ЭМИЛИЯ

Творец!.. Что с ней?.. Что с ней?..

ДЕЗДЕМОНА

Виновна… я сама…

Молись творцу… я отравилась…

Прощай, любимый… Отелло…

(умирает)

ОТЕЛЛО

Лжёт умирая! Я убийца.

ЭМИЛИЯ

Вы убийца?

ОТЕЛЛО

Изменила она мне. Спроси у Яго.

ЭМИЛИЯ

У Яго?

ОТЕЛЛО

У Яго…

ЭМИЛИЯ

Боже! Он мог поверить!

ОТЕЛЛО

(бросаясь на Эмилию)

А ты не веришь?

ЭМИЛИЯ

Нет, не верю.

ОТЕЛЛО

(хватая её)

Лжёшь ты!

ЭМИЛИЯ

Сюда! На помощь! На помощь!

(Вырвавшись от Отелло, бежит к двери, отчаянно крича.)

Убил Отелло Дездемону!

КАССИО, ЯГО И ЛОДОВИКО

(вбегая)

В чём дело?

(Видят мёртвую Дездемону.)

О ужас! Мертва!

ЭМИЛИЯ

(к Яго)

Яго, при всех уличи ты убийцу!

Ведь знаешь ты, что она невиновна?

Яго!

ЯГО

Я полагал…

ОТЕЛЛО

Платок, что ей подарил в день свадьбы,

сам видел в руках у Кассьо!

ЭМИЛИЯ

Всемогущий творец мой!

ЯГО

(к Эмилии)

Скройся!

 

ЭМИЛИЯ

Нет, я всё открою!

ЯГО

Скройся!

ЭМИЛИЯ

Нет!

Из рук моих он сам платок злосчастный

выхватил насильно.

КАССИО

Платок ко мне, как видно, подкинут был.

(Появляется Монтано с группой вооружённых людей.)

МОНТАНО

Родриго открыл мне перед смертию

сговор их преступный.

(Указывает на Яго.)

ОТЕЛЛО

Ах! Ответь же им!

ЯГО

Нет!

(Убегает.)

ЛОДОВИКО

Стойте!

МОНТАНО

Держите!

КАССИО И ЛОДОВИКО

Задержать его!

(Некоторые бросаются за Яго.)

ОТЕЛЛО

И я ему поверить мог!

(Бросается к шпаге.)

ЛОДОВИКО

Дай шпагу мне!

ОТЕЛЛО

Дать шпагу!..

О, не бойтесь, не страшна эта шпага.

Час наступил, жизни кончен путь…

О слава! Отелло нет.

(Бросает шпагу, подходит к ложу и смотрит на Дездемону.)

А ты… О, как прекрасна ты,

бледна, молчалива, спокойна…

Ты рождена была для счастья, для дней прекрасных.

Но вот кончена жизнь,

и навеки умолкло сердце.

Дездемона! Дездемона! Ах, горе! Горе! Горе!

(Незаметно для других достаёт кинжал.)

Вот мой судья!

(Поражает себя кинжалом.)

КАССИО

Постойте!

ЛОДОВИКО И МОНТАНО

О несчастный!

ОТЕЛЛО

О Дездемона, снова я с тобою!

Ах! С тобою в мой час,

в мой час последний…

С тобою… всегда с тобою…

Ах! Тебя целую… Ах…

(Умирает.)

Действующие лица:

 

 

Отелло, мавр, полководец венецианских войск (тенор)

Яго, мичман (баритон)

Кассио, начальник эскадры (тенор)

Родериго, венецианский патриций (тенор)

Лодовико, посол Венецианской республики (бас)

Монтано, предшественник Отелло в управлении острова Кипра

 

(бас)

Герольд (бас)

Дездемона (сопрано)

Эмилия, жена Яго (меццо-сопрано)

Солдаты и матросы Венецианской республики, патриции и

 

патрицианки Венеции, народ Кипра, вооружённые греки,

 

далматы, албанцы, дети острова, хозяин таверны, четыре

 

прислужника таверны, служители при галерах.

Действие происходит в приморском городе острова Кипра в

 

конце XV века.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

(Скалистый берег моря, пристань, таверна с беседкой,

 

невдалеке дворец. Вечер. Гроза, ураган; то и дело сверкают

 

молнии и гремит гром. На берегу киприоты, среди них

 

Монтано, Кассио, Яго, Родериго.)

КИПРИОТЫ

Это парус! Белый парус!

МОНТАНО

Лев крылатый летит!

КАССИО

В грозный бой он вступает.

КИПРИОТЫ

Это трубы!

(Слышен пушечный выстрел.)

Грозен пушечный рёв.

КАССИО

Вот корабль полководца.

МОНТАНО

Вот исчез он… снова виден…

КАССИО

Вновь летит над волнами.

КИПРИОТЫ

То пучиной корабль поглощен,

то всплывает он вновь, как тритон.

Ветер! Буря! Ливень!

Грома грозный рёв и молния!

Ветер крепнет! Волны плещут!

Гибель ждёт несчастного.

Горе тем, кто в эту бурю

будет с морем в бой вступать,

горе тем, кто этой ночью

в море должен быть!

(На берегу появляются женщины. При виде терпящего бедствие

 

корабля у них вырываются возгласы отчаяния.)

Стонут волны, с ветром споря,

молний блеск на миг пронзает мрак, –

и снова всё скрывает саван бури.

Волны о берег бьются.

Летит над бездной Аквилон разгневанный,

словно всех богов вселенной

вызвал он на бой.

ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ

Грозный лев святого Марка!

Наш оплот и покровитель!

Ты спасёшь своих вассалов,

стяг спасёшь венецианский!

Ты на мраморной колонне

над Венецией царишь!

И от гнева Посейдона

свой корабль ты оградишь!

ЯГО

Разбила буря руль!

РОДЕРИГО

Корабль разбиться должен о скалы!

ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ

На помощь! На помощь!

ЯГО

(к Родериго)

На дне морском найдёт корабль свою могилу!

ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ

На помощь! На помощь!

МУЖЧИНЫ

(вдали)

Скорей спускайте лодки!

Нужно спасать их! Лодки!

МУЖЧИНЫ

К ним гребите! Все на помощь!

ГОЛОСА

(вдали)

К ним гребите, смелее!

МУЖЧИНЫ

Спасенье!

ГОЛОСА

(вдали)

Спасенье!

МУЖЧИНЫ

(на берегу и вдали)

О радость!

(С корабля на берег сходит Отелло, окружённый матросами и

 

солдатами.)

ОТЕЛЛО

Честь и слава!

Мы флот врагов разбили в бою морском.

Враг защищался храбро,

но помог ураган с врагом покончить.

ХОР

Тебя, Отелло, мы славим!

Победа! Победа!

(Отелло направляется во дворец, сопровождаемый Кассио,

 

Монтано и солдатами. Гроза начинает стихать.)

Победа! Спасенье!

Врага поразил наш крылатый лев

в сраженье морском.

Погибших солдат имена мы прославим,

пусть мирно покоятся герои в пучине морской.

Победа! Победа!

Погибла бесславно эскадра неверных.

Разбиты, сразил всех Венеции грозный лев,

наш остров спасён!

Победа! О радость! Победа!

Гроза прошла… Всё стихло.

(На берегу большое оживление: матросы носят с корабля во

 

дворец оружие и багаж, несколько солдат с зажжёнными

 

факелами освещают им дорогу. Народ сносит на берег ветви

 

для костров; любопытная толпа с шумом окружает костры.)

ЯГО

(к Родериго)

Родериго, о чём мечтаешь?

РОДЕРИГО

Я несчастлив…

ЯГО

Глупо из-за женщин унывать, приятель!

РОДЕРИГО

Я так влюблён!

ЯГО

Поверь, недолго страдать тебе придётся;

опротивит – и скоро – Дездемоне любовь такого мужа.

Разве может дать счастье этой женщине

чёрный раб – ублюдок гнусных мавров!

Мой Родериго, поверь, что Яго женщин прекрасно знает,

буду рад тебе в трудном деле дать совет.

Когда себе я наметил цель,

иду к ней неуклонно,

и пусть сам чёрт мешать мне станет,

верь, милый мой, добьюсь я своего.

(Из дворца выходит Кассио и присоединяется к группе

 

солдат.)

Послушай, если б знал, как Отелло я ненавижу…

Ты хочешь знать причину?

Вот она, слушай.

Ты видишь Кассьо-капитана? Он чин присвоил мой,

презренный мавр забыл о грозных битвах,

где я геройски сражался;

он был ко мне пристрастен;

он при своей особе лишь адъютантом быть велел мне!

Такой обиды не могу простить.

(указывая на себя)

И если б я на месте был Отелло,

такого друга

я б себе не выбрал!

Меня ты понял?

(Дым костров поднимается всё выше, огонь разгорается.

 

Постепенно рассеиваются тучи на небе. Служители таверны

 

зажигают в беседке фонари.)

ХОР

Пламя пылает, искры сверкают

и разгоняют сумрак ночной,

песен весёлых звучат напевы,

идут солдаты на огонёк.

Смолою пахнет и пахнет лавром,

сверкают искры, горят костры,

пылают пальмы под звёздным небом,

и ярко блещут искры костров.

Должен вином согреться солдат;

здесь обогреться могут солдаты,

здесь могут выпить чарку вина.

Пламя погаснет, искры потухнут,

песни умолкнут, спустится ночь.

Блещет, играет, искрится, играет,

блещет, играет огонь в кострах.

Костры погаснут, песни умолкнут,

всё смолкнет, и ночь к нам придёт,

погаснут костры.

(Костры постепенно потухают. В таверне возле одного из

 

столов сидят Яго, Родериго, Кассио и несколько вооружённых

 

солдат; несколько человек стоят.)

ЯГО

(к Кассио)

За успех твой я пью!

Где же чаша капитана?

КАССИО

Нет, я не пью.

ЯГО

(чокаясь с Кассио)

Мы пьём последний кубок.

КАССИО

(отодвигая свой стакан)

Нет.

ЯГО

Выпей, ведь сегодня день победы!

Вправе мы веселиться. Выпьем!

КАССИО

Полно! Я выпил стакан, и голова закружилась.

ЯГО

Да? Так надо выпить снова.

Пью за счастье Отелло и Дездемоны!

ХОР

Эввива!

КАССИО

(поднимая стакан)

Словно светлый луч Авроры,

своей улыбкой нас всех она покорила!

(Немного отпивает.)

ЯГО

(к Родериго; тихо)

Ты слышишь?

РОДЕРИГО

Скромность в ней так прелестна!

КАССИО

Да, с ней никто не может сравниться!

ЯГО

(к Родериго; тихо)

Послушай.

(к Кассио; громко)

Ты поёшь дифирамбы ей.

КАССИО

Мне жаль, что не рождён я поэтом.

ЯГО

(к Родериго; тихо)

Её он любит страстно.

РОДЕРИГО

Не верю.

ЯГО

Чувства он свои не в силах скрывать;

верь мне, в Дездемону влюблён он безумно,

он один соперник твой, он опасней Отелло…

Помни…

РОДЕРИГО

Нет, нет.

ЯГО

Если б только побольше выпил он…

(к прислужникам)

Эй, вина нам налейте!

(Прислужники разносят вино. Яго наполняет три стакана: для

 

себя, Родериго и Кассио; затем встаёт со стаканом в руке.

 

Толпа придвигается и смотрит на него с любопытством.)

ЯГО

(к Кассио)

Наполнен кубок мой вином янтарным.

Пусть он желаньем пьянит юную кровь!

КАССИО

(к Яго; со стаканом в руке)

Тост принимаю я от всей души

и вино пью за дар богов, – пью за любовь!

ЯГО

(ко всем)

Кому по вкусу мой тост придётся,

тот пьёт со мной,

пьёт со мною вместе.

Пейте, пейте! Пейте со мной!

(к Родериго; указывая на Кассио)

Выпьет стакан и будет пьян.

РОДЕРИГО

Выпьет стакан и будет пьян.

ЯГО

Вино в себе таит всю горечь знаний

и всю иронию слов едких и злых.

КАССИО

Отблеск былых надежд и тайных желаний!

Твой тост опять напомнил мне о них!

(Пьёт.)

ЯГО

Кому по вкусу мой тост придётся,

тот пьёт со мной,

пьёт со мною вместе.

Пейте, пейте! Пейте со мной!

(к Родериго; указывая на Кассио)

Выпьет стакан и будет пьян.

РОДЕРИГО

Выпьет стакан и будет пьян.

ЯГО

Только трусливый вина избегает…

КАССИО

(перебивая)

Меня ваш вызов вовсе не смущает!

(Пьёт.)

ЯГО

…Чтоб тайны его не узнали.

КАССИО

Нет тайн, что я должен скрывать!

(Шатается.)

ЯГО

Кому по вку… мой тост придёт…

Тот пьёт со мной…

КАССИО

Да, это так… я пью…

(Многие смеются над Кассио.)

Прекрасное вино…

(Тщетно старается вспомнить первый мотив.)

Вино… вино… Я пью…

Вино моё прекрасно…

ЯГО

(к Родериго; тихо)

Пьян он и еле держится.

Не медли, это случай удобный

затеять ссору и отомстить

одним ударом шпаги.

Помни, что этим вырвешь ты

Отелло сейчас из страстных объятий жены!

КАССИО

Пьян я… пьян…

РОДЕРИГО

(к Яго; тихо)

Я об этом подумал.

КАССИО

Пьян… И всё ж прекрасное вино…

(Многие смеются.)

ВСЕ

Пейте, пейте со мной!

(Все пьют. Из дворца выходит Монтано.)

МОНТАНО

(к Кассио)

Капитан, в эту ночь Отелло вверил вам весь город!

КАССИО

(шатаясь)

О дьявол!

МОНТАНО

Вы пьяны?

ЯГО

(к Монтано)

Капитан каждый вечер пьёт за свою мадонну.

МОНТАНО

Скажу Отелло.

КАССИО

Отправлюсь на дежурство…

(Родериго и солдаты смеются.)

Смешно вам?

РОДЕРИГО

(вызывающе)

Пьян наш начальник…

КАССИО

Ты вздумал смеяться!

(Бросается на Родериго.)

Наглец ты!

РОДЕРИГО

(защищаясь)

Ты кровью ответишь!

КАССИО

Твой смех я проткну этой шпагой!

МОНТАНО

(разнимая их)

Прошу вас, оставьте, для ссор здесь не место!

КАССИО

(к Монтано)

Мешать мне не смей, должен он быть наказан!

МОНТАНО

Ты пьян, прочь оружье!

КАССИО

Я пьяный?!

(Кассио обнажает шпагу, Монтано также. Начинается поединок.

 

Все отступают.)

ЯГО

(к Родериго)

Беги в порт, кричи там погромче

с напуганным видом: «Восстанье! Восстанье!»

Стой! Толпы людей возбуждай!

Надо ловко использовать случай.

(Родериго убегает. Яго обращается к сражающимся.)

О братья! Хотите убить вы друг друга?

ПЕРВАЯ ГРУППА ЖЕНЩИН

(убегая)

Уйдём!

ЯГО

Как! Монтано противником ранен!

О небо! Что делать?

ВТОРАЯ ГРУППА ЖЕНЩИН

(также убегая)

Уйдём!

Уйдём!

ЯГО

Стража!

МУЖЧИНЫ

Стража!

ЯГО

Стража!

МУЖЧИНЫ

Стража!

ЖЕНЩИНЫ

Сражаются!

МУЖЧИНЫ

Бросьте!

ЯГО

Безумцы, об этом Отелло узнает!

(ко всем)

Кричите: «На помощь!» – иль плохо им будет!

(Бьёт набат. Поединок продолжается. Одни женщины убегают,

 

другие вбегают.)

ЯГО И ХОР

На помощь! На помощь!

(Из дворца выходит Отелло, за ним люди с факелами. Набат

 

умолкает.)

ОТЕЛЛО

В ножны ваши шпаги!

(Поединок прекращается.)

Что здесь за шум? Иль это поле битвы?

Что за пример даёте вы солдатам?

Как назвать ваш поступок?

Теперь ты, Яго, о всём, что было здесь,

мне честно скажешь.

ЯГО

Сперва… так мирно мы все шутили,

танцевали, смеялись, дружно чокались и весело пели песни.

Как вдруг они, почему – не знаю,

взялись за шпаги и яростно схватились!

Скажу по чести, трудно утверждать, кто был виновней.

ОТЕЛЛО

Кассьо! Как ты смел позабыть свой долг службы?

КАССИО

Сжальтесь… Тяжка моя вина…

(Солдат поддерживает Монтано.)

ОТЕЛЛО

Монтано…

МОНТАНО

Им я ранен…

ОТЕЛЛО

Ты ранен!.. Несчастный! Какое преступленье!

Как, долг забыв, оружье могли поднять вы друг на друга!

(Из дворца выходит Дездемона. Отелло спешит ей навстречу.)

Ты?! О, Дездемона милая,

ты тоже пришла узнать, что здесь случилось?!

Кассьо! Больше не капитан ты!

(Кассио бросает шпагу, Яго поднимает её и передаёт

 

солдату.)

ЯГО

Достиг я цели!

ОТЕЛЛО

Яго, скорее отправляйся в город,

пресечь должны мы слухи и волненье.

(Яго уходит.)

Помогите Монтано!

(Монтано ведут во дворец.)

Ступайте все по своим домам!

Всем приказ я даю, чтобы был порядок скорей восстановлен!

(Все расходятся. Отелло и Дездемона остаются одни.)

Кончился день тревожный,

его сменила ночь.

Вот он, тот час прекрасный,

что ждали мы так долго и так страстно.

Пусть в грозных битвах ярость мной владеет,

твоя любовь даёт мне

мир, счастье и покой.

ДЕЗДЕМОНА

Я всем сердцем с тобой.

Всё миновало –

дни печальной разлуки, дни испытаний,

ты со мной, вновь со мною, мой Отелло.

Память о всех былых твоих страданьях хранить я буду.

Помню твои рассказы о сраженьях,

о бранной славе, о твоих трудах,

о днях в плену, о рабстве и лишеньях,

о страшной жизни на диких островах.

ОТЕЛЛО

Да, жизнь моя была полна страданья,

печален был бы о ней мой рассказ,

в далёких походах гибельных и в ярости сражений

я смерть встречал не раз.

ДЕЗДЕМОНА

Ты рисовал мне вихрь песчаной бури,

звёздное небо, пустыни жгучий зной,

и плеск волны, и блеск морской лазури, –

всё, чем ты жил, свободный, в стране родной.

ОТЕЛЛО

Моим словам внимала ты с участием и состраданьем,

жалела ты меня.

В глазах твоих впервые я прочёл твоё признанье,

тебе стал дорог я.

ДЕЗДЕМОНА

С тобой не будем больше знать разлуки,

нашу любовь навсегда сохраним.

ОТЕЛЛО

Ты полюбила меня за муки,

я же тебя – за состраданье к ним.

ДЕЗДЕМОНА

Да, полюбила я тебя за муки,

ты же меня – за состраданье к ним.

ОТЕЛЛО

Ты полюбила, и я навеки полюбил тебя.

 

ДЕЗДЕМОНА

Я полюбила всей душой тебя.

ОТЕЛЛО

Смерть не страшна мне, жизнь готов я отдать

за светлый дар любви и за это мгновенье!

(Небо совершенно прояснилось, видны звёзды, на горизонте

 

показывается восходящая луна.)

Столько счастья дала ты мне, что сердце полно

блаженства без конца, без края;

ничтожны все слова любви в сравненье с тем чувством,

что владеет мной.

ДЕЗДЕМОНА

Твоя любовь – мой жребий;

она светла, как месяц в тёмном небе.

ОТЕЛЛО

Пусть небо клятвам внемлет,

вся жизнь моя полна одной тобою.

ДЕЗДЕМОНА

Вся жизнь с тобою.

ОТЕЛЛО

Ах! Какое блаженство в этой минуте…

Какое блаженство!..

Живу я…

ДЕЗДЕМОНА

Отелло!..

ОТЕЛЛО

Тобою…

Тобою я дышу.

(глядя на небо)

Небо шлёт нам венец из звёзд лучистых.

ДЕЗДЕМОНА

Ночь наступила.

ОТЕЛЛО

Нам светит Венера.

ДЕЗДЕМОНА

Отелло!

(Обнявшись, направляются к дворцу.)

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

(Зал со сводами во дворце. По бокам два больших балкона,

 

посредине дверь, ведущая в сад. На одном из балконов – Яго,

 

по ту сторону балкона – Кассио.)

ЯГО

Забудь печаль.

Поверь мне, друг, недолго придётся ждать,

чтоб счастье улыбнулось и вновь ты весел стал,

опять блестящим капитаном ты будешь

и получишь шпагу.

КАССИО

Нет, не надеюсь…

ЯГО

Напрасно унываешь.

Ты должен знать, как Дездемоны

на мужа сильно влиянье, он ей не откажет.

К ней ты иди, и пусть сейчас она за тебя попросит,

и ты прощён им будешь.

КАССИО

Но как её увидеть?

ЯГО

В полдень всегда приходит она сюда,

в этом саду гуляет с моей женой,

её дождись ты.

План мой ясен, помощь она окажет; верь мне.

(Кассио удаляется, Яго смотрит ему вслед.)

Кассьо мне помощником будет,

и я достигну цели.

Я отомщу Отелло: меня он оскорбил,

и жизнью мне ответит он! В том клянусь я!

(Отходит от балкона.)

Быть лишь орудьем чьей-то воли –

вот мой горький удел,

вот жизни дар презренный!

В чём сущность нашей жизни? Кто мне ответит?

С часа рожденья смерти проклятье дано всем людям,

ты сын земли, и будешь взят землёй.

Да! Это знаю я!

Разве могу простить, что воля мавра

вершит моей судьбою,

что он, как псу, бросает мне подачки –

остатки от обеда?

Разве не прав я,

когда в притворной дружбе с мавром средство ищу,

чтоб мстить за оскорбленье?

Искренность, совесть, честность –

праздных слов звук пустой.

Смертных удел – сырость могил и тленье,

венец земного счастья,

земных надежд удел.

Жив ты и мнишь себя венцом творенья.

А там? А там? Забвенье смерти!

Вот всё, что жизнь даёт!

(Видно, как по саду проходит Дездемона, сопровождаемая

 

Эмилией. Кассио вновь появляется под балконом. Яго

 

бросается к балкону.)

Вот он… Кассьо, спеши… Удобный случай,

смелее, вот Дездемона!

(Кассио подходит к Дездемоне и кланяется ей.)

Подходит… поклонился… подходит ближе…

Как жаль, что нет Отелло,

он был бы очень кстати здесь, клянусь я честью!

(Стоит у балкона, не переставая следить.)

Разговор завязался…

Она с улыбкой внемлет пылкой речи Кассьо…

(В саду видны проходящие Кассио и Дездемона.)

Улыбки этой было бы довольно,

чтоб вызвать мавра яростную ревность.

Как быть?..

(Быстро направляется к выходу, но, заметив приближающегося

 

Отелло, останавливается.)

Судьба приходит мне на помощь!

Вот и он… отлично! Отлично!

(Становится неподвижно у балкона, пристально глядя в сад, и

 

делает вид, что не замечает Отелло.)

Как печально…

ОТЕЛЛО

(подходя к Яго)

О чём ты?

ЯГО

(так же)

Бедный…

(Внезапно оборачивается.)

Вы здесь?

Сам с собою вслух я здесь рассуждаю…

 

ОТЕЛЛО

Скажи, кто это был с Дездемоной вместе?

Не Кассьо?

(Оба отходят от балкона.)

ЯГО

Кассьо? Нет… Видя вас, не мог бы он испугаться.

ОТЕЛЛО

Право, ведь это Кассьо.

ЯГО

Знать хотел бы…

ОТЕЛЛО

Что скажешь?

ЯГО

Кассьо знаком с Дездемоною был ли,

раньше чем вы поженились?

ОТЕЛЛО

Да. Но мне странен вопрос твой.

ЯГО

Пустое любопытство и только,

так просто к слову.

ОТЕЛЛО

Он был всегда мне близок.

ЯГО

Вы доверяли Кассьо?

ОТЕЛЛО

Часто носил Дездемоне он мои подарки.

ЯГО

И письма?

ОТЕЛЛО

Да, и письма.

(спокойно)

Он малый честный.

ЯГО

(подражая Отелло)

Он честный?

ОТЕЛЛО

На что ты намекаешь?

ЯГО

На что я намекаю?

ОТЕЛЛО

«На что я намекаю?»

Как эхо, повторяешь мои слова,

а тайные мысли ты скрываешь,

мне их сказать не хочешь,

здесь ясно слышал я твои слова:

«Как печально!»

Что случилось, скажи мне!

Кассьо назвал я, и в тот же миг нахмурил ты брови.

Открой мне всё, как другу.

ЯГО

Вам я предан всем сердцем.

ОТЕЛЛО

Ну, так будь откровенен,

скажи всё, что ты думал.

Пусть то горькие мысли,

всё ж их узнать хочу я,

правды не нужно бояться!

ЯГО

Часто под видом правды ложь,

как призрак туманный, нас смущает.

ОТЕЛЛО

Ах!..

(Яго близко подходит к Отелло.)

ЯГО

(тихо)

Скажу только – прочь гоните ревность!

Словно змея, впиваясь в грудь,

ревность собственным ядом себя питает

и поражает смертельным жалом.

ОТЕЛЛО

Нет, быть не может!

Нет, своей жене я верю всем сердцем.

Подозренья обманчивы, доказательств хочу я, –

лишь им поверю.

Тогда у меня хватит силы:

любовь и ревность с корнем вырвать я сумею!

ЯГО

(несколько смелее)

Решенье ваше мне даёт возможность быть правдивым.

ГОЛОСА

(в саду)

Взор твой ярче звёздных лучей ночного лона,

нет руки нежней и белей твоей, мадонна.

Ждём твоей улыбки, радость мирозданья.

Нам твои желанья – милость и закон.

ЯГО

Прямых улик не вижу;

но я прошу заметить, что нередко

те люди, чья совесть блещет ярче алмаза,

словно дети, простодушны;

будьте зорки и взвешивайте все слова Дездемоны,

они к ней снова вернут доверье

иль удвоят сомненья.

(Появляется Дездемона, окружённая толпой жителей острова с

 

жёнами и детьми. Все подносят ей дары, иные поют под

 

аккомпанемент мандолин.)

ЯГО

(тихо)

Вот она… будьте зорки.

НАРОД

Взор твой ярче звёздных лучей ночного лона,

нет руки нежней и белей твоей, мадонна.

Ждём твоей улыбки, радость мирозданья,

нам твои желанья – милость и закон.

(Дети рассыпают по земле цветы.)

ДЕТИ

Тебе несём мы цветы полей,

они нам всех цветов земли милей,

они цвели на горах и в долинах,

ими сегодня укрась ты себя.

ВЗРОСЛЫЕ

Плачут струны мандолины,

льётся лютни звон,

и несётся над долиной,

словно эхо, звон канцон.

(Дездемоне предлагают цветы и украшения.)

ДЕТИ И ЖЕНЩИНЫ

Слышишь струны мандолины, лютни звон, –

то несётся над долиной звон канцоны,

твоей красоте мы поём.

 

МУЖЧИНЫ

В тревоге мы тебя молим, мадонна,

будь нам заступницей, будь к нам добра.

Просим Дездемону розы принять,

к тебе мы пришли сюда из дальних мест,

чтобы вручить любя наш скромный дар.

ЖЕНЩИНЫ

(рассыпая цветы)

Цветным ковром душистых роз

твой путь украсим,

ковром душистых роз

мы украсим путь твой, Дездемона,

пусть будет светлым путь твой!

Из роз возьми ты венок.

Тебе поём мы, песню любви поём.

ДЕТИ И МУЖЧИНЫ

Плачут струны мандолины,

льются лютни звоны,

и несётся над долиной звон канцоны.

Песня плачет, песня льётся,

сколько неги в ней и страсти,

сколько ласки, сколько счастья и любви.

ДЕТИ И ВЗРОСЛЫЕ

Взор твой ярче звёздных лучей ночного лона,

нет руки нежней и белей твоей, мадонна.

Ждём твоей улыбки, радость мирозданья.

Нам твои желанья – милость и закон.

ДЕЗДЕМОНА

О, как сине небо, как здесь много роз…

Как блестит на солнце

радостный рой стрекоз!

Радость, любовь здесь приют нашли!

ОТЕЛЛО

(растроганный)

Не верю я обману!

Нет, быть не может, не верю я, не верю!

Нет, не был я обманут!

ЯГО

Здесь песней счастья их утро встречает.

Но им не избежать мести жестокой,

ревность мавра будет в том порукой.

ДЕТИ И ВЗРОСЛЫЕ

Счастье и радость пусть тебе даст бог!

(Дездемона целует в голову детей; женщины целуют полы её

 

платья; Дездемона подаёт морякам кошелёк с золотом. Народ

 

расходится. Дездемона, сопровождаемая Эмилией, входит в зал

 

и приближается к Отелло.)

ДЕЗДЕМОНА

(к Отелло)

Прошу тебя я, милый, будь добрей с тем,

кто тобою наказан.

ОТЕЛЛО

Это с кем?

ДЕЗДЕМОНА

С Кассьо.

ОТЕЛЛО

Значит, с ним ты говорила здесь в саду недавно?

ДЕЗДЕМОНА

Конечно. Его жалею всей душою,

он свой проступок искупил страданьем…

За него, милый друг, прошу тебя я.

Не будь суровым.

ОТЕЛЛО

Увидим.

ДЕЗДЕМОНА

Я отказ не принимаю.

Ты прощаешь?

ОТЕЛЛО

Увидим.

ДЕЗДЕМОНА

Ах, зачем так сурово звучит твой голос?

Глаза твои печальны…

ОТЕЛЛО

Болит голова…

ДЕЗДЕМОНА

Голову сейчас платком своим

повяжу тебе, мой любимый, сразу боль утихнет.

(Хочет повязать голову Отелло, но тот бросает платок на

 

землю.)

ОТЕЛЛО

Не хочу ничего.

ДЕЗДЕМОНА

Я рассердила тебя!

ОТЕЛЛО

(резко)

Нисколько! Нисколько!

(Эмилия поднимает платок.)

ДЕЗДЕМОНА

Если в чём-то пред тобой я виновата,

ласковый взгляд твой, о милый мой, мне даст прощенье.

ОТЕЛЛО

(про себя)

О, неужель мои подозренья справедливы?

ДЕЗДЕМОНА

Ласковый взгляд твой

даст мне всё счастье примиренья.

Ты тяжело вздыхаешь,

взор твой страшит меня.

Если б понять могла я,

в чём виновата я…

Ах, дни былого счастья, ах, дни былой любви,

вас не могу я забыть.

О, посмотри в глаза мне,

только правду ты в них прочтёшь.

Я вся твоя, мой милый,

ты можешь верить мне!

ЯГО

(к Эмилии; тихо)

Платок мне нужен, его отдай мне.

ЭМИЛИЯ

Зачем тебе он? Что ты задумал?

ЯГО

Тебе не должен давать отчёта.

ЭМИЛИЯ

Полна я страха, полна предчувствий.

ЯГО

Твой страх напрасен.

ЭМИЛИЯ

Всегда со мною был суров он,

хоть я была женой примерной.

ЯГО

Дай мне платок! Дай мне платок!

(Хватает Эмилию за руку.)

Жена должна подчиняться мужу!

ЭМИЛИЯ

Страха полна я, грозных предчувствий.

Злой человек! Несчастьем он нам грозит.

Мне эти мысли сердце тревожат,

мрачные мысли душу тревожат,

и я не в силах в искренность верить,

в искренность Яго.

ЯГО

Сумею я отомстить жестоко.

Час мести близок.

Платок… платок мне дай!

(Выхватывает из рук Эмилии платок.)

Платок поможет пресечь отступленье,

скоро настанет час грозный мщенья,

с каждой минутой всё ближе, ближе

час грозный мщенья!

ОТЕЛЛО

Службе отдав себя,

не по летам постарел я.

Я некрасив и чёрен,

она – бела как снег.

О, неужель мои подозренья справедливы?

Её коварным словам не верю,

гибнет любовь моя в грязи, во прахе.

О, как обманут я!

Яд подозренья в сердце мне проникает.

О, как обманут я!

ДЕЗДЕМОНА

Ласковым взглядом, милый,

счастье мне вновь верни.

ОТЕЛЛО

Уйдите! Всех прошу уйти.

ЯГО

(к Эмилии; тихо)

Ты будешь молчать; ни слова!

(Дездемона и Эмилия уходят. Яго делает вид, что также хочет

 

уйти, но, дойдя до двери, останавливается.)

ОТЕЛЛО

(падая в кресло)

Дездемона лжёт мне!

ЯГО

(внимательно рассматривая платок)

К подозреньям Отелло

прибавит улику этот платок!

(Прячет платок.)

В комнату Кассьо его тайком подброшу.

ОТЕЛЛО

Подумать страшно!

ЯГО

(глядя на Отелло)

Он полон мрачных мыслей!

ОТЕЛЛО

Мне солгала, солгала!

ЯГО

Это знал я!

ОТЕЛЛО

Ужасно, ужасно!

 

ЯГО

(подойдя к Отелло; добродушно)

Не печальтесь, синьор.

ОТЕЛЛО

(вскакивая)

Ты?! Не надо! Демон!

Ты принёс мне несчастье!

За что!..

Из всех страданий, верь мне, Яго,

нет ужасней сомненья.

Всегда, всегда, с минуты первой встречи

(как это странно),

сердце было полно страхом предчувствий,

я был счастлив, я верил…

Как мог тогда я знать,

что лицемерны были ласки её,

что эти губы целовали другого,

и что другой был ей близок!

Проклятье! Проклятье!

О, счастье жизни былой, в час суровый

навек проститься должен я с тобой!

Прощай, славы моей венец лавровый,

и ты, друг верный мой, успех боевой!

Прощай, прощай, эскадра, войско в шлемах пернатых,

вспоминай о своём вожде, боец,

когда услышишь труб победных раскаты!

Гордой славе моей настал конец!

ЯГО

Горе пройдёт.

ОТЕЛЛО

Ты презренный!

Посеял в душе подозренье!

Доказательств явных жду я…

Дай мне их! Дай мне их! Должен всё знать я!

Должен всё знать, должен иметь улики!

Ах! Ты мне ответишь, презренный.

За муки ада, что принёс душе,

да, за них ты мне жизнью ответишь!

(Хватает Яго за горло и бросает на землю.)

ЯГО

Спаси меня, милосердный бог!

(вставая)

Пусть небо нас рассудит.

Не слуга я вам больше.

Пусть все узнают, как здесь мало ценят

преданность, честность и дружбу.

(Хочет уйти.)

ОТЕЛЛО

Нет… останься,

может быть, ты не лжец!

ЯГО

(на пороге)

Было б разумней, быть может, мне молчать?

ОТЕЛЛО

Почти уверен, что не виновна Дездемона,

и верю в её виновность!

Честности Яго и верю и не верю…

Улик хочу я, явных доказательств!

 

 

ЯГО

(возвращаясь к Отелло)

Сдержите вашу ярость…

Какие вам нужны улики?

(мрачно)

Хотите их видеть вместе?

ОТЕЛЛО

Ох! Проклят будь язык твой!

ЯГО

Это вряд ли возможно.

Ну так чего же хотите вы?

Им хитрость – страж надёжный; их нелегко поймать!

Но если может вам послужить уликой

то, что я слышал сам своими ушами, –

горькой правды я от вас скрывать не стану…

Извольте!

(Подходит близко к Отелло.)

Помню, в походе с Кассьо мы рядом спали случайно.

И вот во сне наш юный притворщик выболтал тайну.

Нежным взволнован воспоминаньем,

выдал себя он своим признаньем.

Губы шептали пылко и нежно:

«Дездемлна, мой ангел!

Судьба к нам так сурова. Всюду опасность!

Ах, твои объятья мне вечно новы!»

Дальше слова понять было трудно;

губы невнятно что-то шептали

во сне тревожном.

Потом сказал он:

«Как горько знать, что мавру

судьбою ты дана».

Вздохнул и скоро

заснул он глубоким, крепким сном.

ОТЕЛЛО

Всё мне теперь понятно!

ЯГО

Но это только сон был.

ОТЕЛЛО

Сказал во сне он всё, что думал.

ЯГО

Слова, что он шептал, мне подтверждают подозренья.

ОТЕЛЛО

Скажи!

ЯГО

Совсем недавно платок в руках Дездемоны вы видали?

Он весь в цветах и паутины тоньше…

ОТЕЛЛО

Я подарил его в день свадьбы

и просил сохранить.

ЯГО

Его недавно, ночью,

(в том убеждён)

видал в руках у Кассьо.

ОТЕЛЛО

Ах! Сердце полно страстной жажды мщенья!

Только кровь даст желанный миг забвенья!

Яго, теперь прозрел я,

с моих очей словно повязка спала.

И тотчас вся моя любовь угасла,

всё во мне убито!

Ревность змеёю в сердце жадно впилась мне!

Ах! Крови! Крови! Крови!

(падая на колени; торжественно)

Я клянусь небесным сводом,

жизнью, славой боевой!

Я клянусь своей свободой,

своею судьбой!

Силы я найду для мщенья,

беспощадна месть моя!

(Поднимает к небу руки.)

Кровью смою оскорбленье!

(Отелло хочет встать. Яго удерживает его.)

ЯГО

В том клянусь и я!

(Также становится на колени.)

Я клянусь мученьем ада,

смертной мукой пытки злой,

что не дам врагу пощады,

нож не дрогнет мой!

Силы я найду для мщенья,

беспощадна месть моя!

Кровью смою оскорбленья,

в том клянусь и я!

ОТЕЛЛО И ЯГО

Я клянусь вот этим сводом,

жизнью, славой боевой!

Я клянусь своей свободой,

своею судьбой!

Силы я найду для мщенья,

беспощадна месть моя!

Кровью смою оскорбленье,

в том клянусь!

Даю в том клятву!

Месть – клятва моя!

 

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

(Приёмный зал во дворце. С одной стороны главный вход с

 

колоннами; оттуда виден зал меньших размеров. В глубине

 

балкон. С другой стороны ещё вход. В зале Отелло и Яго.

 

Входит Герольд.)

ГЕРОЛЬД

(к Отелло)

Стража порта нам знать даёт

о приближении галеры,

что на Кипр посланников доставит.

ОТЕЛЛО

Хорошо.

(Герольд уходит.)

Что ж дальше?

ЯГО

Здесь будет Кассьо, с ним разговор начну я,

он разболтает всё.

(Указывает на балкон.)

Вы спрячьтесь там и подслушивайте нас,

понять старайтесь оттенки беседы,

для успеха дела запаситесь терпеньем.

(Увидя входящую Дездемону, делает вид, что хочет уйти;

 

потом, подумав, снова подходит к Отелло.)

Вот и Дездемона.

Её вы кстати спросите…

Насчёт платочка…

ОТЕЛЛО

Ах! Если б мог я о платке позабыть!

(Яго уходит. Отелло идёт навстречу Дездемоне.)

ДЕЗДЕМОНА

О дорогой Отелло, вновь я с тобой, мой любимый.

ОТЕЛЛО

(беря её руку)

Вы разрешите прикоснуться мне к руке любимой,

лучше её, белее на свете больше нет.

ДЕЗДЕМОНА

Сердце своё я с нею супругу отдала.

ОТЕЛЛО

Рука влажна и горяча,

то признак сладострастья.

Чтоб мир души своей хранить,

страсти постом смиряйте.

(глядя на руку)

В ней есть дьявол, вероломный и лживый,

в ней злая сила.

ДЕЗДЕМОНА

И всё ж моей рукою я сердце вам вручила.

Хочу я вновь просить вас о Кассьо.

ОТЕЛЛО

Опять я чувствую боль головную.

Лоб платком повяжи мне.

ДЕЗДЕМОНА

(снимая с шеи платок)

Изволь.

ОТЕЛЛО

Нет, мне тот платок достань,

что я подарил.

ДЕЗДЕМОНА

Нет его здесь.

ОТЕЛЛО

Дездемона, этот платок мне дорог!

Этот платок мне мать подарила

на смертном ложе.

С ним талисмана страшная сила

сравниться может.

Если его ты не сохранила,

несчастья бойся!

ДЕЗДЕМОНА

Нет, быть не может.

ОТЕЛЛО

Сказал я правду.

ДЕЗДЕМОНА

Мне даже страшно!..

ОТЕЛЛО

Как! Тот платок потерян?

ДЕЗДЕМОНА

Нет…

ОТЕЛЛО

Потерян?

ДЕЗДЕМОНА

Его я… потом найду…

ОТЕЛЛО

Нет, тотчас!

ДЕЗДЕМОНА

(улыбаясь)

Надо мной насмехаясь,

хочешь отвлечь мою мысль о Кассьо;

я вижу, что ты со мной хитришь!

ОТЕЛЛО

О небо! В ней всё полно обмана!

Дай мне платок твой!..

ДЕЗДЕМОНА

Тебе Кассьо друг и самый верный.

ОТЕЛЛО

Дай мне платок твой!..

ДЕЗДЕМОНА

И Кассьо должен простить ты…

ОТЕЛЛО

(гневно)

Дай мне платок твой!!!

ДЕЗДЕМОНА

Мой бог! Ах! Что с тобою?

Твой гнев меня пугает!

ОТЕЛЛО

Где твоя совесть?

ДЕЗДЕМОНА

Но что с тобой?

(Отелло берёт её за плечи, заставляя глядеть ему в глаза.)

ОТЕЛЛО

Всё знать хочу я!

Кто ты, скажи!

ДЕЗДЕМОНА

Супруга твоя, Отелло!

ОТЕЛЛО

Должен я тебе верить…

ДЕЗДЕМОНА

Отелло всегда мне верил.

ОТЕЛЛО

Хотя мне лгала ты…

ДЕЗДЕМОНА

Тебе лгала я!

ОТЕЛЛО

Можешь ли мне поклясться,

что сердцем чиста ты?

ДЕЗДЕМОНА

(пристально глядя на него)

Сердцем чиста…

ОТЕЛЛО

В том клятву дай мне!

ДЕЗДЕМОНА

Слова твои так гневны,

и смотришь на меня ты

с такой тоской душевной…

Но в чём же я виновата?

О милый, прочти в глазах моих всю правду:

не знаю я пред тобой вины…

В тебе одном воплотились все желанья,

тебе, мой милый, я отдала юность дней моих.

Видишь, впервые плачу я,

видишь, впервые плачу…

Если ты не веришь мне,

поверь слезам моим.

ОТЕЛЛО

Если б демон слыхал тебя,

и он бы мог смутиться!

Чиста как ангел!

ДЕЗДЕМОНА

Я слов твоих не понимаю!

ОТЕЛЛО

О! Как демон, ты лжива!

ДЕЗДЕМОНА

Но в чём же, в чём вина моя, скажи мне!

ОТЕЛЛО

Ах! Дездемона! Вот горе! Вот горе! Уйдите!

ДЕЗДЕМОНА

Что с тобою?..

О, как много скорби в твоём молчанье!

Как могла я виновницей быть твоих страданий?

В чём я виновна?

ОТЕЛЛО

Не знаешь? Клятвам лживым не верю,

в этом сердце так много зла и коварства скрыто.

ДЕЗДЕМОНА

О нет!

ОТЕЛЛО

Нет? О, я знаю тебя, куртизанка!

ДЕЗДЕМОНА

Ах! Нет, нет! Я клянусь вам пресвятою мадонной…

ОТЕЛЛО

Что?

ДЕЗДЕМОНА

Ах, как несправедливы все обвиненья ваши!

(Отелло меняет гневный тон на спокойно-насмешливый.)

ОТЕЛЛО

Ещё раз дайте вашу руку,

прошу прощенья.

(Взяв Дездемону за руку, ведёт её к двери.)

Я ведь думал (извините, сравненье очень смело),

что вы не куртизанка,

а супруга Отелло.

(Движением руки заставляет Дездемону уйти. Потом

 

возвращается на середину зала, глубоко подавленный горем.)

Бог! Ты мог дать мне позор, униженье

и рабской жизни страшные годы!

Ты мог послать мне погибель в сраженье,

дать мне в темнице жизнь без свободы –

и я спокойно презрел бы свой рок

без гнева, без жалоб, без горьких стонов,

покорный воле бесстрастной судьбы.

Но – о горе мне – то, чем жил я доныне,

то, что я создал светлой мечтою,

то, что в душе я хранил, как святыню, –

втоптано в грязь жестокой судьбою!

Да, всё, что создал я светлой мечтою, –

мираж, мелькнувший в песках пустыни!

О милосердье, к тебе я взывал

в былые годы,

ныне тебя забыл я,

и в сердце тебе места нет!

Я уличу их, я добьюсь их признанья!

Возмездье близко! Месть близка! Месть близка!

(Входит Яго.)

Ну, что же?

ЯГО

Кассьо там!

 

ОТЕЛЛО

Там?! Небо! О радость!

(с ужасом и презреньем)

Позор, как низко пал я!

ЯГО

Здесь спрячьтесь!

(Быстро ведёт Отелло к балюстраде балкона.)

И молчите!

(Бежит к выходу и встречает Кассио, который не смеет

 

войти.)

Можешь войти свободно,

одни мы, о капитан мой.

КАССИО

Как ни грустно сознаться, всё ж разжалован я.

ЯГО

Мой друг, за тебя похлопочут,

в успехе нет сомненья.

КАССИО

Я полагал, что здесь найду Дездемону.

ОТЕЛЛО

(про себя)

Её назвал!

КАССИО

С ней видеться хотел я

и узнать, что меня ожидает.

ЯГО

(весело)

Надейся!

(Ведёт Кассио к первой колонне.)

Покуда одни мы с тобою здесь,

расскажи мне о своих победах.

Чьей красоте поёшь ты серенады?

КАССИО

Ничьей.

ЯГО

А Бьянка?

ОТЕЛЛО

Смеётся!

КАССИО

Полно!..

ЯГО

С Бьянкой ты ловок был и проворен.

КАССИО

Слух этот вздорен.

ЯГО

Ты обольститель!

КАССИО

(смеясь)

Очень забавно мненье твоё.

Я обольститель! Ха-ха!

ЯГО

Ха-ха!

ОТЕЛЛО

Он торжествует, он доволен, он счастлив.

(с отчаяньем)

Боже, дай силы и гнев мой смири!

КАССИО

Всё те же ласки могут наскучить.

ЯГО

Честное слово!

 

КАССИО

Мы ищем новых.

ЯГО

Пришёл на смену новый роман.

Я понимаю.

КАССИО

Ха-ха!

ЯГО

Ха-ха!

ОТЕЛЛО

Он торжествует, он доволен, он счастлив!

Боже, дай силы и гнев мой смири!

КАССИО

Случай забавный, должен сознаться.

Знаешь…

ЯГО

Будь осторожен, потише…

(Ведёт Кассио дальше от Отелло.)

КАССИО

Яго, ты знаешь мою квартиру?..

(Слова теряются. Отелло тихо приближается, чтобы лучше

 

слышать.)

ОТЕЛЛО

В его квартире свиданье, – какое бесстыдство!..

КАССИО

(вполголоса)

Кто мог оставить…

(Слова опять теряются.)

ОТЕЛЛО

Слов я больше не слышу…

Если б я мог подойти!

Как низко пал я!

КАССИО

Платок нашёл я…

ЯГО

Как странно! Как странно!

ОТЕЛЛО

Яго мне знак даёт, чтоб встал я ближе.

(Осторожно крадётся и прячется за колонну.)

ЯГО

Чей он, не знаешь!..

Полно!

КАССИО

Поверь мне…

(Яго делает знак Кассио говорить тише.)

Кто мог оставить, не знаю, право…

(Яго бросает взгляд в сторону Отелло.)

ЯГО

(про себя)

Отелло слышит.

(к Кассио)

С тобой он?

КАССИО

(доставая платок)

Вот он.

ЯГО

(взяв платок)

Ткань так воздушна!

(про себя)

Отелло видит этот платок.

Он мой лучший козырь.

(к Кассио; шутливо)

Да ты счастливец! К новой интрижке

этот платок тебе открыл пути.

(Яго держит платок за спиной так, чтобы Отелло мог его

 

разглядеть. Отелло, прячась за колонной, подходит ближе.)

ОТЕЛЛО

Платок мой… у Кассьо!

Так это правда!

ЯГО

(про себя)

Отелло слышит.

ОТЕЛЛО

Это правда! Любовь моя…

Всё погибло, всё погибло!..

ЯГО

(к Кассио)

Нить паутины очень тонка,

вышит искусно узор платка.

В ткань превращённый ловкою пряхой,

для обречённых станешь ты плахой.

Нить паутины очень тонка,

вышит искусно узор платка.

КАССИО

(беря обратно платок)

Причудлив и тонок рисунок из шёлка,

он мог бы Венере повязкой служить.

Упорно и долго трудилась иголка,

чтоб нить этой ткани в платок превратить.

ЯГО

Нить паутины очень тонка,

вышит искусно узор платка.

В шёлк превращённый ловкою пряхой,

для обречённых станешь ты плахой.

Я знаю, нить паутины очень тонка,

вышит искусно узор платка.

КАССИО

Причудлив и тонок.

Трудилась немало над шёлком иголка,

чтоб нить паутины в платок превратить.

Причудлив и тонок.

ОТЕЛЛО

Мщенья путь мне предуказан.

Как жестоко я наказан,

как жестоко я казнён!

КАССИО

Рисунок из шёлка!

ОТЕЛЛО

О измена!

ЯГО

В шёлк превращённый.

ОТЕЛЛО

О измена!

ЯГО

Тише! Тише!

(Отелло возвращается к балкону. Вдалеке трубы, затем

 

пушечный выстрел. Из дворца также отвечают трубы.)

Слышишь сигналы? Они извещают,

что корабли послов подходят.

(Снова трубы.)

Ты слышишь?

Вот из дворца на сигнал отвечают,

и если встретить Отелло не хочешь –

скройся…

КАССИО

Прощай же.

ЯГО

Ступай.

(Кассио быстро уходит. Отелло подходит к Яго.)

ОТЕЛЛО

Всё ясно мне теперь.

ЯГО

Видали вы его улыбку?

ОТЕЛЛО

Видел.

ЯГО

Платок видали?

ОТЕЛЛО

Всё я видел.

ГОЛОСА

(вдали)

Спешите! Бросьте якорь!

ОТЕЛЛО

Её убью я!

ГОЛОСА

(вдали)

Спешите!

ОТЕЛЛО

Ты достанешь мне яд сегодня к ночи.

ЯГО

О нет, не яд!

ГОЛОСА

(вдали)

Да здравствует лев святого Марка!

ЯГО

Своей рукой убейте, там, в вашей спальне, –

вот казнь ей и мщенье.

ОТЕЛЛО

В спальне на ложе с ней покончить!

ЯГО

А с Кассьо я расквитаюсь сам.

ОТЕЛЛО

Чин капитана дам я тебе, верный Яго!

ЯГО

Всем сердцем вам благодарен.

Вот и послы подходят. Принимайте…

Чтоб снять все подозренья,

Дездемону вы сами им представьте.

ОТЕЛЛО

Да, пусть приходит.

(Яго уходит. Отелло готовится принять послов. В зал входят

 

герольд, трубачи, Лодовико, сановники Венецианской

 

республики, Яго, Родериго, Дездемона с Эмилией, вельможи и

 

дамы.)

ХОР

Viva! Привет вам!

Слава тебе, лев крылатый!

Будь славен вечно!

Хвала тебе, крылатый лев святого Марка!

ЛОДОВИКО

(держа в руке свёрнутый пергамент)

И Дож, и весь сенат наш привет свой посылают

победителю Кипра.

Вручить вам грамоту эту

мне дано порученье.

(Передаёт послание Отелло.)

ОТЕЛЛО

Печать целую и вас за честь благодарю.

(Целует печать, затем разворачивает послание и читает.)

ЛОДОВИКО

(подходя к Дездемоне)

Пусть небо вас хранит, о мадонна.

ДЕЗДЕМОНА

И вас, синьор мой.

ЭМИЛИЯ

(к Дездемоне; тихо)

Взгляд ваш печален.

ДЕЗДЕМОНА

(к Эмилии; тихо)

Эмилья! Темнее тучи был сегодня Отелло.

Что будет дальше?!

ЯГО

(к Лодовико)

Привет мой прошу принять, мессеры.

(Дездемона, Лодовико и Яго составили кружок.)

ЛОДОВИКО

Яго! Здравствуй, Яго!

А где капитан наш Кассьо?

ЯГО

С Отелло не в ладах он.

ДЕЗДЕМОНА

Но скоро будет он прощён.

ОТЕЛЛО

(к Дездемоне; быстро; продолжая читать)

Вы так решили?

ДЕЗДЕМОНА

Что, друг мой?

ЛОДОВИКО

Читает он посланье.

ЯГО

Да, скоро будет он прощён.

ДЕЗДЕМОНА

Яго, надеюсь, ты знаешь, как дорожу я дружбой Кассьо…

ОТЕЛЛО

Довольно вам здесь болтать без стесненья!

ДЕЗДЕМОНА

Извините меня…

ОТЕЛЛО

(бросаясь на неё)

Умолкни, демон!

ЛОДОВИКО

(останавливая Отелло)

Что вы!

ЭМИЛИЯ, РОДЕРИГО И ХОР

Отелло! Отелло!

ЛОДОВИКО

Когда бы сам не слышал,

с трудом бы мог поверить.

ОТЕЛЛО

(к Герольду)

Позвать Кассьо!

 

 

ЯГО

(к Отелло; вполголоса)

Зачем же?

ОТЕЛЛО

(к Яго; вполголоса)

Скоро узнаешь, Яго.

ХОР

Как жаль бедняжку!

ЛОДОВИКО

(к Яго; вполголоса)

Вот каков ваш герой,

ваш полководец, громкой славой венчанный.

ЯГО

(пожимая плечами)

Печальный день!

ЛОДОВИКО

Скажи мне, что случилось?

ЯГО

Не будет ли умней хранить молчанье.

(Отелло пристально смотрит на дверь. Входит Кассио.)

ОТЕЛЛО

(про себя)

Вот и он! Он здесь!

(к Яго)

Сейчас всё станет ясно.

(громко)

Мессеры! Сенатом…

(к Дездемоне; вполголоса)

Ты искусно плачешь!

(громко)

Я отозван в Венецью.

РОДЕРИГО

(про себя)

Она рыдает!

ОТЕЛЛО

Для Кипра избран преемник мне,

указ Сената мне об этом прислан, –

Кассьо.

ЯГО

(гневно и удивлённо)

Какая низость!

ОТЕЛЛО

Повеленье Сената я исполню…

КАССИО

(кланяясь Отелло)

Служить готов.

ОТЕЛЛО

(к Яго; указывая на Кассио)

Видишь, к приказу он равнодушен.

ЯГО

Да.

ОТЕЛЛО

(громко)

Галеры, гарнизон мой…

(к Дездемоне; вполголоса)

Рыдать ты продолжаешь!

(громко)

Корабли и дворец мой

я отдаю вождю другому.

 

ЛОДОВИКО

Отелло, успокоить Дездемону ты должен.

ОТЕЛЛО

(к Лодовико и Дездемоне)

Завтра покину остров.

(Яростно бросается на Дездемону.)

На землю, и кайся!

(Дездемона падает. Отелло гневным движением бросает

 

пергамент на пол. Яго поднимает его и, тайно от других,

 

читает. Эмилия и Лодовико поднимают Дездемону.)

ДЕЗДЕМОНА

На землю… Да… покрыта позором…

Как тяжко! Как больно!..

Увы, не знаю я,

за что он оскорбил меня.

В речах его бывало

ко мне так много ласки.

Увы, теперь узнала я удел иной.

Он может жизнь мою разбить,

разбить всё наше счастье,

но он так оскорбил меня…

Горьких слёз сдержать я уж не в силах,

не в силах я.

ЭМИЛИЯ

Мужу супруга верная,

сносит позор безгневно,

с кротостью беспримерною…

О, как жаль её!

Печально слёзы льются,

льются из глаз прекрасных.

О, как мне жаль бедняжку,

о, как мне жаль её!

Слёзы глаза туманят.

Ах, всей душою мне жаль бедняжку.

С тобой плачу я.

Верь мне, с тобой делю я горе.

Я страданья все делю с тобою.

КАССИО

В час роковой нежданно я

почести удостоен,

но, словно камень, странное

чувство мне давит грудь.

Сердце полно тревоги,

мне горе предвещает.

О, как мне жаль бедняжку,

о, как мне жаль её!

Всё в ней полно печали.

Горьких предчувствий душа моя полна,

страшное чувство сердце гнетёт.

В грозный час, верь, всей душой

я скорбь делю с тобою.

РОДЕРИГО

Холод и мрак могилы,

словно в ночи потух солнца свет.

Где ты, улыбка, –

прошлых счастливых дней привет?

Жаль мне бедняжку,

всем сердцем жаль её мне…

Как был жесток он,

как дерзок с нею.

 

ЛОДОВИКО

Он в гневе поднял руку

и оскорбил бедняжку.

Взор её полон скорби.

О, как мне жаль её,

о, как мне жаль бедняжку!

Печально слёзы льются.

Всем сердцем и душою

я скорбь её делю,

к несчастной состраданья

сердце моё полно.

ХОР

Прости, прости!

В чём тайна?

Странная тайна, нам непонятна.

Как гневно мавр на всех глядит,

как гневно мавра взоры сверкают…

Какой-то тайной всё покрыто.

Жестокий мавр! О, грозный час!

Как гневен он, как мрачно смотрит,

как страшен мрачный взгляд его.

Здесь чья-то тайна от нас сокрыта.

Он смотрит мрачно взором безумным,

горькие слёзы льёт она.

Грозен… угрюм…

Долу склонился взор её ясный…

Как жаль бедняжку нам,

она прекрасней дня.

Её погубит этот мавр.

Кто даст ей силы

горе снести и муки…

Ах, этот мавр жену погубит,

жалеем бедную всем сердцем…

ДЕЗДЕМОНА

В речах его бывало

ко мне так много ласки.

Увы, теперь я узнала

иной судьбы удел.

«На землю!» – сказал он…

 Позором покрыта…

Увы, судьбы моей печален так удел!

Покрыта я позором,

тоска сжимает сердце

и камнем давит грудь.

«На землю… И кайся», – сказал он мне.

Но в чём моя вина?

Покрыта позором

и слёз не в силах сдержать.

Он может жизнь мою разбить,

разбить всё наше счастье.

Но он так оскорбил меня…

Горьких слёз сдержать я уж не в силах.

ЯГО

(к Отелло)

Силы найдите.

ОТЕЛЛО

Зачем?

ЯГО

Решимость –

вот всё, что нужно вам для мщенья.

Не ждёт нас время.

ОТЕЛЛО

Прекрасно.

ЯГО

Час близок сладкой мести! Ждать нельзя!

Нельзя нам больше медлить!

Кончайте с нею, я справлюсь с Кассьо.

Он нас подозревает,

должны без промедленья с ним покончить!

ОТЕЛЛО

С ним ты покончишь?

ЯГО

Я.

ОТЕЛЛО

Ты?

ЯГО

Клянусь!

ОТЕЛЛО

Пусть так.

ЯГО

Всё будет ночью кончено сегодня.

(к Родериго; насмешливо)

Она покинет завтра этот остров,

проститься можно с нею.

РОДЕРИГО

Как грустно!

ЯГО

Ах, глупый, глупый!

Надежды не теряй;

разумным должно быть,

мужайся… и слушай.

РОДЕРИГО

Внимаю.

ЯГО

Отплыть должны супруги завтра.

Начальник – Кассьо.

Но, может быть, с ним приключится несчастье…

Тогда отъезд отложат.

РОДЕРИГО

Он искушает сердце моё!

ЯГО

Смело за шпагу!

Я прослежу, и тёмной ночью будем ждать.

План мой обдумай тонко, я помогу.

Твоею тенью отныне я буду.

Смело за шпагу!

РОДЕРИГО

Да, луч надежды мне блеснул!

Да, мой жребий уж брошен!

Что дашь ты мне, мой жребий:

радость и счастье иль гибель и позор?

Жду я тебя без страха,

новый жребий мой.

Сердце полно сладких надежд…

Что мне судьба готовит:

радость и счастье иль гибель?

Без страха бросаю вызов року!

ЯГО

(про себя)

План я обдумал,

план обдумал я тонко!

Буду тенью твоею.

Твой слабый ум встревожен,

полон любви он, полон надежды он.

Весь он теперь во власти чувства,

он весь полон светлых грёз любви.

Рядом со мной они все так ничтожны,

их так легко всех опутать можно

игрой коварных слов, –

я это понял давно:

все вы ничтожны!

ОТЕЛЛО

(грозно)

Ступайте!

(Общий крик ужаса. Отелло яростно устремляется на всех

 

присутствующих.)

Прочь уходите все вы!

ЯГО

К нему не подходите, –

подвержен он припадкам.

ОТЕЛЛО

Кто не уйдёт, –

того уйти заставлю.

ЛОДОВИКО

(к Дездемоне)

Идёмте…

ГОЛОСА

(вдали)

Эввива!

(Лодовико хочет увести Дездемону, но та вырывается от него

 

и бежит к Отелло.)

ДЕЗДЕМОНА

Отелло!

ОТЕЛЛО

(яростно)

Прочь, прочь отсюда!

Будь проклята ты!

ВСЕ

Творец!

(Все спешат уйти. Эмилия и Лодовико уводят Дездемону.

 

Отелло и Яго остаются одни.)

ОТЕЛЛО

Я сам её казню!

Крови! Ах!

(Задыхается.)

Та мысль неотступна!..

(почти в бреду)

«Как печально!..»

Скорее с ней покончить!

Её платок!.. Её платок!.. Её платок!.. Ах!

(Теряет сознание.)

ЯГО

Час грозной мести близок.

(Вдали голоса и трубы.)

ГОЛОСА

(вдали)

Слава Отелло!

Слава, слава!

Отелло!

ЯГО

(прислушиваясь)

Труб победные звуки

славят его величье!

(глядя на лежащего Отелло)

Я раздавить бы мог его

пятою своей, как гада!

ГОЛОСА

(ближе)

Отелло! Тебя мы славим!

Слава тебе, лев Венецьи!

ЯГО

Вот лев ваш грозный!..

ГОЛОСА

(ещё ближе)

Слава! Слава! Слава Отелло!

 

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

(Комната Дездемоны. Ложе, стол, зеркало, кресла. Перед

 

образом Мадонны горит лампада. На столе горящий светильник.

 

Ночь. В комнате Дездемона и Эмилия.)

ЭМИЛИЯ

Был он спокойней?

ДЕЗДЕМОНА

Да, мой друг. Велел он спать мне ложиться,

отпустив тебя.

Эмилья, милый друг мой,

ты положи ко мне на ложе

белый наряд мой подвенечный.

(Эмилия исполняет.)

Слушай. Когда умру, исполни просьбу:

в гроб положи меня вот в этом наряде.

ЭМИЛИЯ

Гоните эти мысли.

ДЕЗДЕМОНА

Душа полна предчувствий…

(Садится у зеркала.)

Когда-то девушку мать приютила,

все любовались ею;

девушку звали Барбара.

Уйдя к другой, покинул друг её.

И вот она всё пела

песенку об ивушке.

(к Эмилии)

Распусти мою косу.

Весь этот вечер я слышу песню,

что грустно пела нам бедняжка.

Роняя слёзы, она, бывало,

так грустно пела:

«О ива! Ива! Ива!

Печально ветви к ручью склонила.

Ива! Ива! Ива!

О ива! О ива!

Уронишь слёзы ты на крест моей могилы».

(к Эмилии)

Ступай, мой друг: прийти Отелло может.

«Прошла весна и к нам вернулась вновь,

снега в долине тают,

а я, в тоске кляня свою любовь,

опять её призываю.

Ива! Ива! Ива!

О ива! О ива!

И ты слезу прольёшь на крест моей могилы».

Цветы в саду, склонив листы,

внимали звукам той грустной песни.

Глаза бедняжки были звёзд чудесней,

но слёзы в них дрожали…

(к Эмилии)

Иди, иди, Эмилья.

(Встаёт.)

Бедная Барбара!

Звучала песнь бедняжки

как сердца мучительный стон:

«Он был рождён для любви и славы,

я – для любви».

(к Эмилии)

Послушай… Кто там стучится?

(Эмилия делает несколько шагов.)

Тише. Как будто кто-то стонет…

ЭМИЛИЯ

То ветер.

ДЕЗДЕМОНА

Любовь и слёзы – мой удел.

О ива! О ива!

Ива! Ива! Ива!

Прощай, Эмилья…

Как горят мои щёки!

Это слёз верный признак.

Спи спокойно!

(Эмилия направляется к выходу.)

Ах! Эмилия, прощай! Прощай, друг милый!

(Эмилия возвращается. Дездемона обнимает её, и она уходит.

 

Дездемона становится на колени и молится.)

Ave Maria piena di grazia,

tletta fra le spose e le vergini sei tu,

sia benedetto il frutto,

o benedetta, di tue materne viscere, Gesu.

Дева святая, сжалься надо мною,

будь мне защитой, дай мне утешенье.

Дай, заступница, своё благословенье

той, что так горько плачет пред тобою.

Ты много страданий и мук сама испытала,

сжалься, сжалься надо мною!

Пусть мне вернёт Отелло

дней счастливых мир душевный,

гнев его умерь ты,

молю, верни, верни его любовь!

(Остаётся коленопреклонённой, повторяя про себя молитву;

 

некоторые слова внятно слышны.)

Ave Maria…

Молись за нас в час смерти…

Ave! Amen!

(Ложится и засыпает. На пороге потайной двери появляется

 

Отелло. Он приближается, ставит горящую лампаду на стол и

 

некоторое время остаётся в нерешимости, потушить её или

 

нет; смотрит на Дездемону и тушит лампаду. Подходит к ложу,

 

поднимает полог и долго смотрит на спящую Дездемону, затем

 

несколько раз целует её. Дездемона просыпается.)

Кто здесь?

(Поднимается.)

Отелло?

ОТЕЛЛО

Да.

Молилася ли ты перед сном сегодня?

ДЕЗДЕМОНА

О да.

 

ОТЕЛЛО

Но если сердце твоё терзает грех тяжкий,

проси творца, чтобы он этот грех тебе простил.

ДЕЗДЕМОНА

Простил?

ОТЕЛЛО

Скорее! Убить без покаянья я не хочу!

ДЕЗДЕМОНА

Убить ты хочешь?

ОТЕЛЛО

Да.

ДЕЗДЕМОНА

Спаси меня, творец!

ОТЕЛЛО

Amen.

ДЕЗДЕМОНА

Иль жалости ты не знаешь!

ОТЕЛЛО

Думай о грехах ты!

ДЕЗДЕМОНА

Но в любви нет греха.

ОТЕЛЛО

За грех умрёшь ты!

ДЕЗДЕМОНА

Умру за то, что люблю я?

ОТЕЛЛО

Любишь Кассьо.

ДЕЗДЕМОНА

Нет! Тебе в том клянусь!

ОТЕЛЛО

Но тот платок, что дал я тебе, –

у Кассьо.

ДЕЗДЕМОНА

Быть не может!

ОТЕЛЛО

Сам у него я видел.

ДЕЗДЕМОНА

Вины не знаю!

ОТЕЛЛО

Сознайся!

ДЕЗДЕМОНА

Верь мне!

ОТЕЛЛО

Снова хочешь лгать мне…

Вспомни, что ложе твоё – ложе смерти.

ДЕЗДЕМОНА

Я не умру…

ОТЕЛЛО

Умрёшь ты скоро!

ДЕЗДЕМОНА

Спасите! Пусть Кассьо скажет…

Пусть придёт он… пусть скажет…

ОТЕЛЛО

Твой Кассьо умер.

ДЕЗДЕМОНА

Небо! Умер?

ОТЕЛЛО

(холодно)

Умер.

 

ДЕЗДЕМОНА

О господь милосердный!

ОТЕЛЛО

О нём ты плачешь?

ДЕЗДЕМОНА

Отелло, пощади меня…

ОТЕЛЛО

Напрасны эти слёзы.

ДЕЗДЕМОНА

(с отчаяньем)

Хочу я жить, хочу я жить, хочу я жить!

ОТЕЛЛО

Умрёшь ты, умрёшь, ты изменила!

ДЕЗДЕМОНА

Молю!

ОТЕЛЛО

Слышишь!

ДЕЗДЕМОНА

Увидеть утро дай мне…

ОТЕЛЛО

Нет!

ДЕЗДЕМОНА

Хоть час дай!

ОТЕЛЛО

Нет!

ДЕЗДЕМОНА

Хоть минуту!

ОТЕЛЛО

Нет!

ДЕЗДЕМОНА

Дай прочесть молитву!

ОТЕЛЛО

Нет! Поздно!

(Отелло душит Дездемону. Спустя немного времени в дверь

 

стучит Эмилия.)

ОТЕЛЛО

(глядя на безжизненное тело Дездемоны)

Как в могиле спокойна.

ЭМИЛИЯ

(снова стучась)

Откройте! Откройте!

ОТЕЛЛО

(приходя в себя)

Кто там? Что надо?

ЭМИЛИЯ

Откройте… прошу вас…

Должна вам всё сказать я.

Откройте!

ОТЕЛЛО

(открывая)

Эмилья! Что с вами?

ЭМИЛИЯ

(входя)

Каккое горе! Там убит Родериго!

ОТЕЛЛО

А Кассьо?

ЭМИЛИЯ

Жив он.

ОТЕЛЛО

Он не умер?!

 

ДЕЗДЕМОНА

Я умираю… о боже милосердный…

ЭМИЛИЯ

(подбегая к ложу)

Кто стонет там?

Творец!

ДЕЗДЕМОНА

Я умираю…

ЭМИЛИЯ

Творец!.. Что с ней?.. Что с ней?..

ДЕЗДЕМОНА

Виновна… я сама…

Молись творцу… я отравилась…

Прощай, любимый… Отелло…

(умирает)

ОТЕЛЛО

Лжёт умирая! Я убийца.

ЭМИЛИЯ

Вы убийца?

ОТЕЛЛО

Изменила она мне. Спроси у Яго.

ЭМИЛИЯ

У Яго?

ОТЕЛЛО

У Яго…

ЭМИЛИЯ

Боже! Он мог поверить!

ОТЕЛЛО

(бросаясь на Эмилию)

А ты не веришь?

ЭМИЛИЯ

Нет, не верю.

ОТЕЛЛО

(хватая её)

Лжёшь ты!

ЭМИЛИЯ

Сюда! На помощь! На помощь!

(Вырвавшись от Отелло, бежит к двери, отчаянно крича.)

Убил Отелло Дездемону!

КАССИО, ЯГО И ЛОДОВИКО

(вбегая)

В чём дело?

(Видят мёртвую Дездемону.)

О ужас! Мертва!

ЭМИЛИЯ

(к Яго)

Яго, при всех уличи ты убийцу!

Ведь знаешь ты, что она невиновна?

Яго!

ЯГО

Я полагал…

ОТЕЛЛО

Платок, что ей подарил в день свадьбы,

сам видел в руках у Кассьо!

ЭМИЛИЯ

Всемогущий творец мой!

ЯГО

(к Эмилии)

Скройся!

 

ЭМИЛИЯ

Нет, я всё открою!

ЯГО

Скройся!

ЭМИЛИЯ

Нет!

Из рук моих он сам платок злосчастный

выхватил насильно.

КАССИО

Платок ко мне, как видно, подкинут был.

(Появляется Монтано с группой вооружённых людей.)

МОНТАНО

Родриго открыл мне перед смертию

сговор их преступный.

(Указывает на Яго.)

ОТЕЛЛО

Ах! Ответь же им!

ЯГО

Нет!

(Убегает.)

ЛОДОВИКО

Стойте!

МОНТАНО

Держите!

КАССИО И ЛОДОВИКО

Задержать его!

(Некоторые бросаются за Яго.)

ОТЕЛЛО

И я ему поверить мог!

(Бросается к шпаге.)

ЛОДОВИКО

Дай шпагу мне!

ОТЕЛЛО

Дать шпагу!..

О, не бойтесь, не страшна эта шпага.

Час наступил, жизни кончен путь…

О слава! Отелло нет.

(Бросает шпагу, подходит к ложу и смотрит на Дездемону.)

А ты… О, как прекрасна ты,

бледна, молчалива, спокойна…

Ты рождена была для счастья, для дней прекрасных.

Но вот кончена жизнь,

и навеки умолкло сердце.

Дездемона! Дездемона! Ах, горе! Горе! Горе!

(Незаметно для других достаёт кинжал.)

Вот мой судья!

(Поражает себя кинжалом.)

КАССИО

Постойте!

ЛОДОВИКО И МОНТАНО

О несчастный!

ОТЕЛЛО

О Дездемона, снова я с тобою!

Ах! С тобою в мой час,

в мой час последний…

С тобою… всегда с тобою…

Ах! Тебя целую… Ах…

(Умирает.)