Призыв в армию музыкантов театра
Призыв на военную службу музыкантов Большого театра поставил дирекцию в затруднительное положение. Из состава оркестра выбыло 34 человека, да новая мобилизация работников 2-го ополчения еще берет 17 человек; за всеми вступающими в ряды войск сохраняется жалованье полностью, поэтому бюджет не позволяет приглашать на места временно выбывших заместителей, и близится время, когда образцовый оперный оркестр Большого театра будет представлять из себя небольшой оркестрик, в котором преимущественную роль будет играть струнный квартет, так как освобождаются места исключительно деревянных и медных духовых.
Вопрос о том, как помочь создавшемуся положению, занимает умы чинов дирекции московской конторы Императорских театров.
(Газета «Московский листок», 1915 год).
Международные балетные конкурсы
В 2005 году, во время проведения Х Международного конкурса артистов балета и хореографов в Москве, была реализована идея возникновения Федерации балетных конкурсов.
Двенадцать существовавших на тот момент международных фестиваля дали своё согласие на объединение в рамках одной организации. Перед Федерацией ставились задачи по популяризации балетного искусства, поиску новых талантливых исполнителей и взаимодействия отдельных конкурсов по всему миру. Было решено, что Федерация балета будет располагаться в Москве. Ее президентом стал знаменитый балетмейстер Большого театра Юрий Григорович. Генеральным директором был назначен — Сергей Усанов, вице-президент Международного союза деятелей хореографии. За десять лет своего существования Международная Федерация балетных конкурсов пополнилась еще шестью хореографическими форумами. На сегодняшний день в неё входят:
- Международный конкурс артистов балета и хореографов в Москве, Россия.
- Международный балетный конкурс в Варне, Болгария.
- Стамбульский международный балетный конкурс, Турция.
- Международный балетный конкурс в Хельсинки, Финляндия.
- Открытый конкурс артистов балета России «Арабеск», Пермь, Россия.
- Международный балетный конкурс в Сполето, Италия.
- Международный балетный конкурс имени Сержа Лифаря, Донецк, Украина.
- Международный балетный конкурс имени Рудольфа Нуреева, Будапешт, Венгрия.
- Международный юношеский конкурс классического танца «Хрустальная туфелька», Харьков, Украина.
- Международный балтийский фестиваль балета, Рига, Латвия
- Конкурс Австрийского танцевального совета в Вене, Австрия.
- Молодежный Гран-при Америки, Нью-Йорк, США.
- Международный хореографический фестиваль-конкурс «Танцевальный Олимп», Берлин, Германия.
- Международный конкурс Юрия Григоровича «Молодой балет мира», Сочи, Россия.
- Международный конкурс артистов балета в Астане, Казахстан.
- Корейский международный балетный конкурс, Сеул.
- Международный балетный конкурс «Премио Рома», Италия.
- Открытый конкурс молодых артистов балета и хореографов «Балет, XXI век» в Красноярске, Россия.
Кандидаты в члены Федерации:
Международные конкурсы артистов балета: в Киеве (Украина); в Нагое (Япония); Пекине (Китай).
International Ballet Competitions, 2020
| Logo | Name | Dates | Registration deadline |
Contacts |
 |
48th International Ballet Competition Prix de Lausanne, Swiss 48-й Международный Балетный конкурс «Приз Лозанны» Швейцария |
2nd — 9th February, 2020 | 29 th, September, 2019 |
http://prixdelausanne.org/ |
 |
XVII Internationales Tanzfestival TANZOLYMP 2020 Germany 17-й Международный конкурс-фестиваль «ТанцОлимп» 2020 Берлин, Германия |
13th – 17th February, 2020 | 10th December, 2019 |
http://tanzolymp.com/
|
 |
7th South African Ballet Competition, 2020 7-й Южно-Африканский международный балетный конкурс 2020 |
13th — 19th July, 2020 | 12th June, 2020 |
http://www.saibc.com/ |
 |
International Ballet and Contemporary Dance Competition, Domenico Modugno (Lecce, Italy) | 20th-23rd March, 2020 | 10th March, 2020 |
http://bariballetcompetition.com/ |
 |
XVI Открытый российский |
24th April — 5th May, 2020 | 10th February, 2020 |
http://arabesque.permonline.ru/ |
 |
Международный юношеский балетный конкурс «Youth |
16th — 17th April , 2020 (Gala) | http://yagp.org/ yagp.office@gmail.com |
|
 |
Valentina Kozlova International Ballet Competition (VKIBC)
|
15th — 20th March, 2020 | 15th January, 2020 |
http://vkibc.org/ |
 |
USA International Ballet Competition, 2022 |
11th — 25th June, 2022 | https://www.usaibc.com/
|
|
 |
VII Международный конкурс Юрия Григоровича «Молодой балет мира» |
30th September-6th October, 2019 |
http://sochi-ibc2014.ru/
|
|
 |
V Международный балтийский балетный конкурс Рига, Латвия |
14th -18th June, 2020 | 15th April, 2020 |
http://ibbc.lv/ru/glavnaya/ |
 |
9-й Международный балетный конкурс в Хельсинки |
1st — 8th June, 2020 | 17th january, 2020 |
http://balcomphel.fi/ |
 |
Американский балетный конкурс — 2020
|
3rd-6th June, 2020 | 20th April, 2020 |
Тел.: (970) 376-2607
|
 |
XIII Международный балетный конкурс, Сеул Корея |
June 2020 |
http://koreaballet.com/
|
|
 |
29-й Международный балетный конкурс в Варне (Болгария) |
15th — 30th July, 2020 | 15th April,2020 |
http://varna-ibc.org/ |
|
29th ALL JAPAN INTERNATIONAL BALLET COMPETITION IN NAGOYA, Japan |
www.zenkokuballetcon.com |
|||
 |
XVII Internatitional Ballet Competition, Bodrum Turkey |
3rd-25th August, 2019 |
http://bodrumballetfestival.gov.tr/
|
|
 |
International festival-competition of solo dance of Mahmud Esambayev, Grozny, Russia |
2020 |
http://solo-esambaev.ru/en/ |
|
 |
Международный конкурс балета «Гран-при Сибири»,
|
Тел. +7 (499) 248-21-66, 8 916 321 02 08 (англ. язык); |
||
 |
Всероссийский конкурс артистов балета и хореографов |
13th-18th September, 2019 |
119002, г. Москва, ул. Арбат 35, |
|
|
Международный конкурс артистов балета в Астане, Казахстан |
astana_opera@mail.ru
|
|||
 |
7th INTERNATIONAL |
30th March-5th April, 2019 | 1st March, 2019 |
Fax:+ 361-333-1836 eMail: management@nureyevibc.com http://nureyevibc.com/ |
Использована информация с сайта Международной федерации балетных конкурсов http://balletfederation.com/
Пиковая дама
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ОПЕРЫ
Осенью 1889 года, во время своего пребывания в Петербурге, Чайковский получил от директора императорских театров И. А. Всеволожского предложение написать
оперу «Пиковая дама» (по сюжету А. С. Пушкина).
19 января 1890 года он принялся за сочинение, а уже 3 марта того же года сообщал в письме к брату Модесту (автору либретто «Пиковой дамы»): «…оперу кончил три часа тому назад».
Так в необычно короткий срок, за 44 дня, было создано произведение, явившееся вершиной оперной драматургии гениального композитора; произведение, которое составило целую эпоху в истории русской и зарубежной музыки.
Стремление проникнуть в мир самых сложных человеческих переживаний и отобразить этот мир средствами музыки лежит в основе всего творчества Чайковского.
В этом отношении «Пиковая дама» представляет собой произведение, в котором острота драматического конфликта (мечта о счастье и сознание тщетности
борьбы за него) воплотилась с наибольшей, предельной правдивостью и глубиной.
Либретто оперы во многом отступает от повести Пушкина. (Кроме текста Пушкина в опере использованы стихотворения В. А. Жуковского (дуэт Лизы и Полины «Уж вечер»), К. Н. Батюшкова (романс Полины «Подруги милые»), Г. Р. Державина (песенка Томского «Если б милые девицы»), малоизвестного поэта конца XVIII — начала XIX века П. М. Карабанова (хор «Радостно, весело» и пастораль «Искренность пастушки» в сцене бала). Попутно отметим, что французская песенка, которую напевает Графиня в четвертой картине, заимствована П. И. Чайковским из оперы А. Гретри «Ричард Львиное Сердце».)
Облагорожены и поэтизированы весьма «прозаические» взаимоотношения героев повести. Герман из человека, твердо убежденного «в необходимости упрочить свою независимость» (Пушкин) и не пренебрегающего ради этого ложью в любви, превращен
в человека, искренне и глубоко полюбившего. Но полюбившего не бедную воспитанницу богатой графини (какова Лиза в повести Пушкина), а внучку этой графини. Поэтому облагорожено и страстное желание Германа разбогатеть, так как с этим прямо связано и его личное счастье.
Изменен и образ старой графини. В опере Графиня— это олицетворение самой смерти, на которую обречено (в мире, окружающем Чайковского) все светлое, все рвущееся к счастью. Поэтому так логичен финал — в отличие от повести Пушкина в опере и Герман и Лиза гибнут. Так идея «Пиковой дамы» оказывается родственной идее целого ряда других произведений композитора — и прежде всего шестой симфонии — своим трагическим разрешением конфликта, что было характерно в ту пору мрачнейшей политической реакции.
Первое представление оперы состоялось в Мариинском театре в Петербурге 7 декабря 1890 года. Дирижировал Э. Ф. Направник. Германа и Лизу пели Н. Н. и М. И. Фигнер, разучившие свои партии под руководством самого композитора.
19 декабря 1890 года «Пиковая дама» ставится в Киеве (Герман — М . Е. Медведев, Лиза — А. Н. Мацулевич), а 4 ноября 1891 года она впервые идет в московском Большом театре (Герман — М. Е. Медведев, Лиза — М. А. Дейша-Сионицкая).
С тех пор прошло более полувека. Гениальное произведение Чайковского ныне звучит со сцен оперных театров всего мира, волнуя слушателей страстностью и глубиной чувств.
Э. Еремеева
СЮЖЕТ
ЗАИМСТВОВАН ИЗ ПОВЕСТИ
А. С. ПУШКИНА
Либретто
М. ЧАЙКОВСКОГО
Музыка
П. И. ЧАЙКОВСКОГО
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
|
Герман |
тенор |
|
Граф Томский (Златогор) |
баритон |
|
Князь Елецкий |
баритон |
|
Чекалинский |
тенор |
|
Сурин |
бас |
|
Чаплицкий |
тенор |
|
Нарумов |
бас |
|
Распорядитель |
тенор |
|
Графиня |
меццо-сопрано |
|
Лиза |
сопрано |
|
Полина (Миловзор) |
контральто |
|
Гувернантка |
меццо-сопрано |
|
Маша |
сопрано |
|
Мальчик-командир |
непоющий |
|
Действующие лица в интермедии |
|
|
Прилепа |
сопрано |
|
Миловзор (Полина) |
контральто |
|
Златогор (гр. Томский) |
баритон |
Нянюшки, гувернантки, кормилицы, гуляющие
гости, дети, игроки и проч.
Действие происходит в Петербурге
в конце XVIII века.
ИНТРОДУКЦИЯ.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Весна. Летний сад. Площадка. На скамейках сидят и расхаживают по саду нянюшки, гувернантки и кормилицы. Дети играют в горелки, другие прыгают через веревки, бросают мячи.
Девочки
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло,
Раз, два, три!
(Смех, восклицания, беготня.)
Нянюшки
Забавляйтеся, детки милые!
Редко солнышко вас, родимые,
Тешит радостью!
Если, милые, вы на волюшке
Игры, шалости затеваете,
То по малости вашим нянюшкам
Вы покой тогда доставляете.
Грейтесь, бегайте, детки милые,
И на солнышке забавляйтеся!
|
Гувернантки Слава богу, хоть немножко можно отдохнуть, |
|
|
|
Нянюшки Грейтесь, бегайте, детки милые, |
Кормилицы
Баю, баю бай!
Спи, родимый, почивай!
Ясных глаз не открывай!
(Слышны барабанный бой и детские трубы.)
Нянюшки, кормилицы, гувернантки
Вот наши воины идут — солдатики.
Как стройно! Посторонитесь! Места! Раз, два, раз два…
(Входят мальчики в игрушечных вооружениях; впереди мальчик-командир.)
Мальчики (маршируя)
Раз, два, раз, два,
Левой, правой, левой правой!
Дружно, братцы!
Не сбиваться!
Мальчик-командир
Правым плечом вперед! Раз, два, стой!
(Мальчики останавливаются)
Слушай!
Мушкет перед себя! Бери за дуло! Мушкет к ноге!
(Мальчики исполняют команду.)
Мальчики
Мы все здесь собрались
На страх врагам российским.
Злой недруг, берегись!
И с помыслом злодейским беги, иль покорись!
Ура! Ура! Ура!
Отечество спасать
Нам выпало на долю.
Мы станем воевать
И недругов в неволю
Без счета забирать!
Ура! Ура! Ура!
Да здравствует жена,
Премудрая царица,
Нам матерь всем она,
Сих стран императрица
И гордость и краса!
Ура! Ура! Ура!
Мальчик-командир
Молодцы, ребята!
Мальчики
Рады стараться, ваше высокоблагородие!
Мальчик-командир
Слушай!
Мушкет перед себя! Направо! На караул! Марш!
(Мальчики уходят, барабаня и трубя.)
Нянюшки, кормилицы, гувернантки
Ну, молодцы, солдаты наши!
И впрямь напустят страху на врага.
(За мальчиками вслед уходят другие дети. Нянюшки и гувернантки расходятся, уступая место другим гуляющим. Входят Чекалинский и Сурин.)
Чекалинский
Чем кончилась вчера игра?
Сурин
Конечно, я продулся страшно!
Мне не везет…
Чекалинский
Вы до утра опять играли?
Сурин
Да!
Ужасно мне надоело,
Чорт возьми, хоть раз бы выиграть!
Чекалинский
Был там Герман?
Сурин
Был. И, как всегда,
С восьми и до восьми утра
Прикован к игорному столу,
сидел,
И молча дул вино,
Чекалинский
И только?
Сурин
Да на игру других смотрел.
Чекалинский
Какой он странный человек!
Сурин
Как будто у него на сердце
Злодейств, по крайней мере, три.
Чекалинский
Я слышал, что он очень беден…
Сурин
Да, не богат. Вот он, смотри:
Как демон ада мрачен… бледен…
(Входит Герман, задумчив и мрачен; с ним вместе граф Томский.)
Томский
Скажи мне, Герман, что с тобою?
Герман
Со мною? Ничего…
Томский
Ты болен?
Герман
Нет, я здоров!
Томский
Ты стал другой какой-то…
Чем-то недоволен…
Бывало: сдержан, бережлив,
Ты весел был, по крайней мере;
Теперь ты мрачен, молчалив
И, — я ушам своим не верю:
Ты, новой страстию горя,
Как говорят, вплоть до утра
Проводишь ночи за игрой?
Герман
Да! К цели твердою ногой
Идти, как прежде, не могу я.
Я сам не знаю, что со мной.
Я потерялся, негодую на слабость,
Но владеть собой не в силах больше…
Я люблю! Люблю!
Томский
Как! Ты влюблен? В кого?
Герман
Я имени ее не знаю
И не могу узнать,
Земным названьем не желая,
Её назвать…
Сравненья все перебирая,
Не знаю с кем сравнить…
Любовь мою, блаженство рая,
Хотел бы век хранить!
Но мысль ревнивая, что ею другому обладать
Когда я след ноги не смею ей целовать,
Томит меня; и страсть земную
Напрасно я хочу унять,
И все хочу тогда обнять,
И всё хочу мою святую тогда обнять…
Я имени её не знаю
И не хочу узнать…
Томский
А если так, скорей за дело!
Узнаем, кто она, а там —
И предложенье делай смело,
И — дело по рукам!
Герман
О нет! Увы, она знатна
И мне принадлежать не может!
Вот что меня мутит и гложет!
Томский
Найдем другую… Не одна на свете…
Герман
Ты меня не знаешь!
Нет, мне её не разлюбить!
Ах, Томский, ты не понимаешь!
Я только мог спокойно жить,
Пока во мне дремали страсти…
Тогда я мог владеть собой.
Теперь, когда душа во власти одной мечты,
Прощай, покой! Отравлен, словно опьянен,
Я болен, болен… Я влюблен.
Томский
Ты ли это, Герман?
Признаюсь, я никому бы не поверил,
Что ты способен так любить!
(Герман и Томский проходят. Гуляющие наполняют сцену.)
Хор гуляющих
Наконец-то бог послал солнечный денек!
Что за воздух! Что за небо! Точно май у нас!
Ах, какая прелесть! Право, весь бы день гулять!
Дня такого не дождаться долго нам опять.
Старухи
|
Прежде лучше жили, |
|
|
Старики Много лет не видим мы таких деньков, |
|
|
|
Барышни Что за радость! Что за счастье! |
||
|
Молодые люди Солнце, небо, воздух, соловья напев |
|
Небо, солнце, воздух чистый, сладкий соловья напев, |
|
Томский
А ты уверен, что она тебя не замечает?
Держу пари, что влюблена и по тебе скучает…
Герман
Когда б отрадного сомненья лишился я,
То разве вынесла б мученья душа моя?
Ты видишь: я живу, страдаю, но в страшный миг,
Когда узнаю, что мне не суждено ей овладеть,
Тогда останется одно…
Томский
Что?
Герман
Умереть!
(Входит князь Елецкий. К нему идут Чекалинский и Сурин.)
Чекалинский (князю)
Тебя поздравить можно.
Сурин
Ты, говорят, жених?
Князь
Да, господа, женюсь я; светлый ангел согласье дал
Свою судьбу с моею навеки сочетать!..
Чекалинский
Что ж, в добрый час!
Сурин
От всей души я рад. Будь счастлив, князь!
Томский
Елецкий, поздравляю!
Князь
Благодарю, друзья!
Князь (с чувством)
|
Счастливый день, |
|
|
|
Герман Несчастный день, |
Томский (князю)
Скажи, на ком ты женишься?
Герман
Князь, кто твоя невеста?
(Входит графиня с Лизой.)
Князь (указывая на Лизу)
Вот она!
Герман
Она? Она его невеста! О, боже!…
Лиза и Графиня
Опять он здесь!
Томский
Так вот кто безымянная красавица твоя!
|
Лиза Мне страшно! |
|
|
|
Графиня Мне страшно! |
|
Что хочет он, преследуя меня? |
|
|
|
Герман Мне страшно! |
||
|
Князь Мне страшно! |
||
|
Томский Вот, о ком он говорил? |
|
А с нею, с нею что? Как бледна! |
Мне страшно.
(Граф Томский подходит к графине. Князь к Лизе. Графиня пристально смотрит на Германа)
Томский
Графиня,
Позвольте вас поздравить…
Графиня
Скажите мне, кто этот офицер?
Томский
Который? Этот? Герман, приятель мой.
Графиня
Откуда взялся он? Какой он страшный!
(Томский провожает ее до глубины сцены.)
Князь (подавая руку Лизе)
Небес чарующая прелесть,
Весна, зефиров легкий шелест,
Веселие толпы, друзей привет, —
Сулят в грядущем много лет
Нам счастья!
Герман
Радуйся, приятель!
Забыл ты, что за тихим днем
Гроза бывает. Что создатель
Дал счастью слезы, вёдру — гром!
(Отдаленный гром. Герман в мрачной задумчивости опускается на скамейку.)
Сурин
Какая ведьма эта графиня!
Чекалинский
Страшилище!
Томский
Недаром же ее прозвали «Пиковой дамой».
Не могу постигнуть, отчего она не понтирует?
Сурин
Как? Старуха-то?
Чекалинский
Осьмидесятилетняя карга!
Томский
Так вы про нее ничего не знаете?
Сурин
Нет, право, ничего.
Чекалинский
Ничего.
Томский
О, так послушайте!
Графиня много лет назад в Париже красавицей слыла.
Вся молодежь по ней с ума сходила,
Называя «Венерою московской».
Граф Сен-Жермен — среди других тогда еще красавец,
Пленился ею. Но безуспешно он вздыхал по графине:
Все ночи напролет играла красавица и, увы,
Предпочитала фараон любви.
Однажды в Версале «au jeu de la Reine» Vénus moscovite проигралась до тла.
В числе приглашенных был граф Сен-Жермен;
Следя за игрой, он слыхал, как она
Шептала в разгаре азарта: «О, боже! О, боже!
О, боже, я все бы могла отыграть,
Когда бы хватило поставить опять
Три карты, три карты, три карты!»
Граф, выбрав удачно минуту, когда
Покинув украдкой гостей полный зал,
Красавица молча сидела одна,
Влюбленно над ухом её прошептал слова слаще звуков Моцарта:
«Графиня, графиня, графиня, ценой одного, «rendezvous» хотите,
Пожалуй, я вам назову три карты, три карты, три карты?
Графиня вспылила: «Как смеете вы!»
Но граф был не трус… И когда через день
Красавица снова явилась, увы,
Без гроша в кармане «au jeus de la Reine»,
Она уже знала три карты.
Их смело поставив одну за другой,
Вернула свое…, но какою ценой!
О карты, о карты, о карты!
Раз мужу те карты она назвала,
В другой раз их юный красавец узнал.
Но в эту же ночь, лишь осталась одна,
К ней призрак явился и грозно сказал:
«Получишь смертельный удар ты
От третьего, кто пылко, страстно любя,
Придет, чтобы силой узнать от тебя
Три карты три карты, три карты!»
Чекалинский
Se nonè vero, è ben trovato.
(Слышен гром, наступает гроза.)
Сурин
Забавно! Но графиня спать спокойно может:
Трудновато любовника ей пылкого сыскать.
Чекалинский
Послушай, Герман, вот тебе отличный случай,
Чтобы играть без денег. Подумай-ка!
(Все смеются.)
Чекалинский, Сурин
«От третьего, кто пылко, страстно любя,
Придет, чтобы силой узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
(Уходят. Сильный удар грома. Гроза разыгрывается. Гуляющие торопятся в равные стороны. Восклицания, крики.)
Хор гуляющих
Как быстро гроза наступила… Кто бы мог ожидать?..
Страсти какие… Удар за ударом громче, страшнее!
Бежимте скорей! Скорей бы к воротам поспеть!
(Все разбегаются. Гроза усиливается.)
(Издали.)
Ах, скорей домой!
Сюда бегите скорей!
(Сильный удар грома.)
Герман (задумчиво)
«Получишь смертельный удар ты
От третьего, кто пылко, страстно любя,
Придет, чтобы силой узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
Ах, что мне в них, хотя бы и обладал я ими!
Погибло все теперь… Один остался я. Мне буря не страшна!
Во мне самом все страсти проснулись с такой убийственною силой,
Что этот гром ничто в сравнении! Нет, князь!
Пока я жив, тебе я не отдам ее.
Не знаю как, но отниму!
Гром, молния, ветер, при вас торжественно даю
Я клятву: она моею будет, иль умру!
(Убегает.)
КАРТИНА ВТОРАЯ
Комната Лизы. Дверь на балкон, выходящий в сад. Лиза за клавесином. Около нее Полина. Подруги.
Лиза и Полина
Уж вечер… облаков померкнули края,
Последний луч зари на башнях умирает;
Последняя в реке блестящая струя
С потухшим небом угасает.
Все тихо: рощи спят; вокруг царит покой;
Простершись на траве под ивой наклоненной,
Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой,
Поток, кустами осененный.
Как слит с прохладою растений аромат!
Как сладко в тишине у брега струй плесканье!
Как тихо веянье зефира по водам,
И гибкой ивы трепетанье!
Хор подруг
Обворожительно! Очаровательно!
Чудесно! Прелестно! Ах, чудно, хорошо!
Еще, mesdames, ещё, ещё.
Лиза
Спой, Поля, нам одна.
Полина
Одна?
Но что же спеть?
Хор подруг
Пожалуйста, что знаешь.
Ma chère, голубка, спой нам что-нибудь.
Полина
Я спою любимый свой романс…
(Садится за клавесин, играет и поет с глубоким чувством.)
Постойте… Как это? Да вспомнила!
Подруги милые, в беспечности игривой,
Под плясовой напев вы резвитесь в лугах!
И я, как вы, жила в Аркадии счастливой,
И я, на утре дней, в сих рощах и полях
Минуты радости вкусила:
Любовь в мечтах златых мне счастие сулила,
Но что ж досталось мне в сих радостных местах?
Могила!
(Все тронуты и взволнованы.)
Вот вздумала я песню спеть слезливую такую?
Ну, с чего? И без того грустна ты что-то, Лиза,
В такой-то день! Подумай, ведь ты помолвлена, ай, ай, ай!
(Подругам.)
Ну, что вы все носы повесили? Веселую давайте,
Да русскую в честь жениха с невестой!
Ну, я начну, а вы мне подпевайте!
Хор подруг
И вправду, давайте веселую, русскую!
(Подруги бьют в ладоши. Лиза, не принимая участия в весельи, задумчиво стоит у балкона.)
Полина (подруги ей подпевают)
Ну-ка, светик Машенька,
Ты потешь, попляши,
Ай, люли, люли,
Ты потешь, попляши.
Свои белы рученьки
Под бока подбери.
Ай, лю-ли, лю-ли,
Под бока подбери.
Свои скоры ноженьки
Не жалей, угоди.
Ай, люли, люли,
Не жалей, угоди.
(Полина и некоторые подруги пускаются в пляс.)
Коли спросит маменька: «весела!»
Ай, лю-ли, лю-ли, «весела!» говори.
А к ответу тятенька:
Мол, «пила до зари!»
Ай, лю-ли, лю-ли, лю-ли,
Мол, «пила до зари!»
Корить станет молодец:
«Поди прочь, уходи!»
Ай, лю-ли, лю-ли,
«Поди прочь, уходи!»
(Входит гувернантка графини.)
Гувернантка
Mesdemoiselles, что здесь у вас за шум? Графиня сердится…
Ай, ай, ай! Не стыдно ль вам плясать по русски!
Fi, quel genre, mesdames!
Барышням вашего круга надо приличия знать!
Должно вам было бы друг-другу правила света внушать.
В девичьих только беситься можно, не здесь, mes mignonnes.
Разве нельзя веселиться, не забывая бонтон?…
Пора уж расходиться…
Вас позвать прощаться меня послали…
(Барышни расходятся.)
Полина (подходя к Лизе)
Lise, что ты скучная такая?
Лиза
Я скучная? Нисколько! Взгляни, какая ночь!
Как после бури страшной все обновилось вдруг.
Полина
Смотри, я на тебя пожалуюся князю.
Скажу ему, что в день помолвки ты грустила…
Лиза
Нет, ради бога, не говори!
Полина
Тогда изволь сейчас же улыбнуться…
Вот так! Теперь прощай. (Целуются.)
Лиза
Я провожу тебя…
(Уходят. Приходит горничная и тушит огонь, оставив одну свечу. В то время, когда она подходит к балкону, чтобы затворить ею, возвращается Лиза.)
Лиза
Не надо затворять. Оставь.
Маша
Не простудились бы, барышня.
Лиза
Нет, Маша, ночь так тепла, так хороша!
Маша
Прикажете помочь раздеться?
Лиза
Нет, я сама. Ступай ты спать.
Маша
Уж поздно, барышня…
Лиза
Оставь меня, ступай…
(Маша уходит. Лиза стоит в глубокой задумчивости, потом тихо плачет.)
Откуда эти слезы, зачем они?
Мои девичьи грезы, вы изменили мне!
Вот как вы оправдались наяву!..
Я жизнь свою вручила ныне князю — избраннику по сердцу,
Существу, умом, красою, знатностью, богатством,
Достойному подруги не такой, как я.
Кто знатен, кто красив, кто статен как он?
Никто! И что же?…
Я тоской и страхом вся полна, дрожу и плачу.
Зачем же эти слёзы, зачем они?
Мои девичьи грёзы, вы изменили мне…
И тяжело, и страшно! Но к чему обманывать себя?
Я здесь одна, вокруг все тихо спит…
О, слушай, ночь!
Тебе одной могу поверить тайну души моей.
Она мрачна, как ты, она как взор очей печальный,
Покой и счастье у меня отнявших…
Царица ночь!
Как ты, красавица, как ангел падший, прекрасен он.
В его глазах огонь палящей страсти,
Как чудный сон, меня манит.
И вся моя душа во власти его.
О, ночь!
(В дверях балкона появляется Герман. Лиза в ужасе отступает. Они молча смотрят друг на друга. Лиза делает движение, чтоб уйти.)
Герман
Остановитесь, умоляю вас!
Лиза
Зачем вы здесь, безумный человек?
Что надо вам?
Герман
Проститься!
(Лиза хочет уйти.)
Герман
Не уходите же! Останьтесь! Я сам уйду сейчас
И более сюда не возвращусь… Одну минуту!
Что вам стоит? К вам умирающий взывает.
Лиза
Зачем, зачем вы здесь? Уйдите!
Герман
Нет!
Лиза
Я закричу.
Герман
Кричите! (Вынимая пистолет) Зовите всех!
Я все равно умру, один или при других.
(Лиза опускает голову.)
Но если есть, красавица, в тебе хоть искра состраданья,
То постой, не уходи!..
Лиза
О, боже!
Герман
Ведь это мой последний, смертный час!
Свой приговор узнал сегодня я.
Другому ты, жестокая, свое вручаешь сердце!
(Страстно и выразительно.)
Дай умереть, тебя благословляя, а не кляня,
Могу ли день прожить, когда чужая ты для меня!
Я жил тобой;
Одно лишь чувство и мысль упорная одна владели мной.
Погибну я, но перед тем, чтоб с жизнью проститься,
Дай мне хоть миг один побыть с тобой вдвоем,
Средь чудной тишины ночной, красой твоей дай мне упиться.
Потом пусть смерть и с ней — покой!
(Лиза стоит, с грустью глядя на Германа.)
Стой так! О, как ты хороша!
Лиза (слабеющим голосом)
Уйдите! Уйдите!
Герман
Красавица! Богиня! Ангел!
(Герман становится на колени.)
Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой.
Прости! но страстного не отвергай признанья,
Не отвергай с тоской.
О пожалей, я, умирая,
Несу тебе мою мольбу:
Взгляни с высот небесных рая
На смертную борьбу
Души, истерзанной мученьем любви к тебе,
О сжалься и дух мой лаской, сожаленьем,
Слезой твоей согрей!
(Лиза плачет.)
Ты плачешь! Что значат эти слезы —
Не гонишь и жалеешь?
(Берет ее за руку, которую она не отнимает)
Благодарю тебя! Красавица! Богиня! Ангел!
(Припадает к Лизиной руке и целует ее. Шум шагов и стук в дверь.)
Графиня (за дверью)
Лиза, отвори!
Лиза (в смятении)
Графиня! Боже правый! я погибла!
Бегите!.. Поздно!.. Сюда!..
(Стук усиливается. Лиза указывает Герману на портьеру. Потом идет к двери и отворяет ее. Входит графиня в шлафроке, окруженная горничными со свечами.)
Графиня
Что ты не спишь? Зачем одета? Что тут за шум?..
Лиза (растерянно)
Я, бабушка, по комнате ходила… Мне не спится…
Графиня (жестом велит затворить балкон)
Зачем балкон открыт? Что это за фантазии такие?..
Смотри ты! Не дури! Сейчас ложиться
(стучит палкой)
Слышишь?…
Лиза
Я, бабушка, сейчас!
Графиня
Не спится!.. Слыхано ли это! Ну, времена!
Не спится!… Сейчас ложись!
Лиза
Я слушаюсь. Простите.
Графиня (уходя)
А я то слышу шум; ты бабушку тревожишь! Идемте…
И глупостей не смей тут затевать!
(Уходит.)
Герман
«Кто, страстно любя,
Придет, чтоб наверно узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
Могильным холодом повеяло вокруг!
О, страшный призрак! Смерть, я не хочу тебя!..
(Лиза, затворив дверь за графиней, подходит к балкону, отворяет его и велит жестом Герману уходить.)
О, пощади меня!
Смерть несколько минут тому назад
Казалась мне спасеньем, почти что счастьем!
Теперь не то! Она страшна мне!
Ты мне зарю раскрыла счастья,
Я жить хочу и умереть с тобой.
Лиза
Безумный человек, что вы хотите от меня,
Что сделать я могу?
Герман
Решить мою судьбу.
Лиза
Сжальтесь! Вы губите меня!
Уйдите! Я прошу вас, я велю вам!
Герман
Так, значит, смерти приговор ты произносишь!
Лиза
О, боже… Я слабею… Уходи, прошу!
Герман
Скажи тогда: умри!
Лиза
Боже правый!
Герман
Прощай!
(Герман хочет уйти.)
Лиза
Нет! Живи!
Герман
(Порывисто обнимает Лизу; она опускает голову ему на плечо.)
Красавица! Богиня! Ангел!
Тебя люблю!
Лиза
Я твоя!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Маскарадный бал в доме богатого столичного вельможи. Большая зала. По бокам, между колонн, устроены ложи. Гости танцуют контраданс. На хорах поют певчие.
Хор певчих
Радостно! весело!
В день сей сбирайтеся, други!
Бросьте свои недосуги,
Скачите, пляшите смелей!
Бейте в ладоши руками,
Щёлкайте громко перстами!
Черны глаза поводите,
Станом вы всё говорите!
Фертиком руки вы в боки,
Делайте легкие скоки,
Чобот о чобот стучите,
С наступью смелой свищите!
Хозяин с супругой своей
Приветствует добрых гостей!
(Входит распорядитель.)
Распорядитель
Хозяин просит дорогих гостей
Пожаловать смотреть на блеск увеселительных огней.
(Все гости направляются к террасе в сад.)
Чекалинский
Наш Герман снова нос повесил.
Ручаюсь вам, что он влюблен;
То мрачен был, потом стал весел.
Сурин
Нет, господа, он увлечен,
Как думаете, чем?
Надеждой узнать три карты.
Чекалинский
Вот чудак!
Томский
Не верю, надо быть невеждой для этого!
Он не дурак!
Сурин
Он сам мне говорил.
Томский
Смеясь!
Чекалинский (Сурину)
Давай, пойдем его дразнить!
(Проходят.)
Томский
А, впрочем, он из тех,
Кто, раз задумав,
Должен все свершить!
Бедняга!
(Зал пустеет. Входят слуги приготовить середину сцены для интермедии. Проходят Князь и Лиза.)
Князь
Вы так печальны, дорогая,
Как будто горесть есть у вас…
Доверьтесь мне.
Лиза
Нет, после, князь.
В другой раз… Умоляю!
(Хочет уйти.)
Князь
Постойте… на одно мгновенье!
Я должен, должен вам сказать!
Я вас люблю, люблю безмерно,
Без вас не мыслю дня прожить,
Я подвиг силы беспримерной,
Готов сейчас для вас свершить,
Но знайте: сердца вашего свободу
Ничем я не хочу стеснять,
Готов скрываться вам в угоду
И пыл ревнивых чувств унять.
На все, на все для вас готов я!
Не только любящим супругом —
Слугой полезным иногда,
Желал бы я быть вашим другом
И утешителем всегда.
Но ясно вижу, чувствую теперь я,
Куда себя в мечтах завлёк.
Как мало в вас ко мне доверья,
Как чужд я вам и как далек!
Ах, я терзаюсь этой далью.
Состражду вам я всей душой,
Печалюсь вашей я печалью
И плачу вашею слезой,
Ах, я терзаюсь этой далью,
Состражду вам я всей душой!
Я вас люблю, люблю безмерно…
О, милая, доверьтесь мне!
(Уходят.)
(Входит Герман без маски, держа записку в руках.)
Герман (читает)
После представления ждите меня в зале. Я должна вас видеть…
Скорее бы её увидеть и бросить эту мысль (садится).
Три карты знать — и я богат!
И вместе с ней могу бежать
Прочь от людей.
Проклятье! Эта мысль меня с ума сведет!
(Несколько гостей возвращаются в залу; среди них Чекалинский и Сурин. Они указывают на Германа, подкрадываются и, наклонясь над ним, шепчут.)
Чекалинский, Сурин
Не ты ли тот третий,
Кто страстно любя,
Придет, чтобы узнать от нее
Три карты, три карты, три карты…
(Скрываются. Герман испуганно встает, как бы не отдавая себе отчета в том, что происходит. Когда он оглядывается, Чекалинский и Сурин уже скрылись в толпе молодежи.)
Чекалинский, Сурин, несколько человек из хора
Три карты, три карты, три карты!
(Хохочут. Смешиваются с толпой гостей).
Герман
Что это? Бред или насмешка?
Нет! Что если…
(Закрывает лицо руками.)
Безумец, безумец я!
(Задумывается.)
Распорядитель
Хозяин просит дорогих гостей прослушать пастораль
Под титлом: «Искренность пастушки!»
(Гости усаживаются на приготовленные места.)
Хор пастухов и пастушек
(Во время хора Прилепа одна не принимает участия в танцах и плетет венок в печальной задумчивости.)
Под тению густой,
Близ тихого ручья,
Пришли мы днесь толпой
Порадовать себя, попеть, повеселиться
И хороводы весть,
Природой насладиться,
Венки цветочны плесть…
(Пастухи и пастушки танцуют, потом удаляются в глубину сцены.)
Прилепа
Мой миленький дружок,
Любезный пастушок,
О ком я воздыхаю
И страсть открыть желаю,
Ах, не пришел плясать,
Ах, не пришел плясать!
(Входит Миловзор.)
Миловзор
Я здесь, но скучен, томен,
Смотри как похудал!
Не буду больше скромен,
Я долго страсть скрывал…
|
Прилепа Мой миленький дружок, |
|
|
|
Миловзор Давно тебя любя, (Свита Златогора вносит драгоценные дары, танцуя. Входит Златогор.) |
Златогор
Как ты мила, прекрасна!
Скажи: из нас кого —
Меня или его —
Навек любить согласна?
Миловзор
Я сердцем согласился,
Я ту любить склонился,
Кого оно велит,
К кому оно горит.
|
Златогор Я горы золотые |
|
|
|
Миловзор Мое одно именье: |
Прилепа
Ни вотчин мне не надо,
Ни редкостных камней,
Я с милым средь полей
И в хижине жить рада!
(Миловзору.)
Ну, барин, в добрый путь,
А ты спокоен будь!
Сюда, в уединенье
Спеши в вознагражденье
Таких прекрасных слов
Принесть мне пук цветов!
Прилепа и Миловзор
Пришел конец мученьям,
Любовным восхищениям
Наступит скоро час,
Любовь! Спрягай ты нас.
Хор пастухов и пастушек
Пришел конец мученьям —
Невеста и жених достойны восхищенья,
Любовь! Спрягай ты их!
(Амур и Гименей со свитою входят венчать молодых влюбленных. Прилепа и Миловзор, взявшись за руки, танцуют. Пастухи и пастушки подражают им, составляют хороводы, а потом все попарно удаляются. По окончании интермедии иные из гостей встают, другие — оживленно беседуют, оставшись на местах. Герман подходит к авансцене.)
Герман (задумчиво)
«Кто пылко и страстно любя»… —
Что ж, разве не люблю я?
Конечно, — да!
(Оборачивается и видит перед собой графиню. Оба вздрагивают, пристально смотрят друг на друга.)
Сурин (в маске)
Смотри, любовница твоя!
(Хохочет и скрывается.)
Герман
Опять… Опять. Мне страшно!
Тот же голос…
Кто это? Демон или люди?
Зачем они преследуют меня?
Проклятье! О, как я жалок и смешон!
(Входит Лиза в маске.)
Лиза
Послушай, Герман!
Герман
Ты! Наконец-то!
Как счастлив я, что ты пришла!
Люблю тебя!
Лиза
Не место здесь…
Не для того звала тебя я.
Слушай: — вот ключ от потаённой двери в саду:
Там лестница. По ней взойдешь ты в спальню бабушки…
Герман
Как? В спальню к ней?…
Лиза
Ее не будет там….
В спальне близ портрета
Есть дверь ко мне. Я буду ждать.
Тебе, тебе хочу принадлежать я одному.
Нам надо все решить!
До завтра, мой милый, желанный!
Герман
Нет, не завтра, сегодня буду там!
Лиза (испуганно)
Но, милый…
Герман
Я хочу!
Лиза
Пусть так и будет!
Ведь я твоя раба!
Прости…
(Скрывается.)
Герман
Теперь не я,
Сама судьба так хочет,
И я буду знать три карты!
(Убегает.)
Распорядитель (взволнованно)
Ее величество сейчас пожаловать изволит…
Хор гостей
(В хоре большое оживление. Распорядитель разделяет толпу так, чтобы в середине образовался проход для царицы. В числе гостей участвуют в хоре и те, что составляли хор в интермедии.)
|
Царица! Царица! |
|
|
|
Распорядитель (певчим) Вы «Славься сим» сейчас же гряньте! |
(Все оборачиваются в сторону средних дверей. Распорядитель делает знак певчим, чтобы начинали.)
Хор гостей и певчих
Славься сим, Екатерина,
Славься, нежная к нам мать!
(Мужчины становятся в позу низкого придворного поклона. Дамы глубоко приседают. Появляются пажи.)
Виват! виват!
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Спальня графини, освещенная лампадами. Через потаенную дверь входит Герман. Он осматривает комнату.
Герман
Все так, как мне она сказала…
Что же? Боюсь я что ли?
Нет! Так решено:
Я выведаю тайну у старухи!
(Задумывается.)
А если тайны нет,
И это все пустой лишь бред
Моей больной души?
(Идет к дверям Лизы. Останавливается у портрета графини. Бьет полночь.)
А, вот она, «Венерою московской»!
Какой-то тайной силой
Я с нею связан, роком.
Мне ль от тебя,
Тебе ли от меня,
Но чувствую, что одному из нас
Погибнуть от другого.
Гляжу я на тебя и ненавижу,
А насмотреться вдоволь не могу!
Бежать хотел бы прочь,
Но нету силы…
Пытливый взор не может оторваться
От страшного и чудного лица!
Нет, нам не разойтись
Без встречи роковой.
Шаги! Сюда идут! Да!
Ах, будь что будет!
(Скрывается за занавеской будуара. Вбегает горничная и поспешно зажигает свечи. За ней прибегают другие горничные и приживалки. Входит графиня, окруженная суетящимися горничными и приживалками.)
Хор приживалок и горничных
Благодетельница наша,
Как изволили гулять?
Свет наш барынюшка
Хочет, верно, почивать?
Утомились, чай? Ну и что же:
Был кто лучше там собой?
Были, может быть, моложе,
Но красивей — ни одной!
(Провожают графиню в будуар. Входит Лиза, за ней идет Маша.)
Лиза
Нет, Маша, нейди за мной!
Маша
Что с вами, барышня, вы бледны!
Лиза
Нет, ничего…
Маша (догадываясь)
Ах, боже мой! Неужели?…
Лиза
Да, он придет…
Молчи! Он, может быть,
Уж там и ждет…
Постереги нас, Маша, будь мне другом.
Маша
Ах, как бы не досталось нам!
Лиза
Он так велел. Моим супругом
Его избрала я. И рабой послушной, верной
Стала того, кто послан мне судьбой.
(Уходят. Приживалки и горничные вводят графиню. Она в шлафроке и ночном чепце. Ее укладывают в постель.)
Горничные п приживалки
Благодетельница, свет наш барынюшка,
Утомилася, чай. Хочет, верно, почивать!
Благодетельница, раскрасавица! Ляг в постельку.
Завтра будешь снова краше утренней зари!
Благодетельница, ляг в постельку, отдохни!
Графиня
Полно врать вам! Надоели!..
Я устала… Мочи нет…
Не хочу я спать в постели!
(Ее усаживают в кресло и обкладывают подушками.)
Ах, постыл мне этот свет.
Ну, времена! Повеселиться толком не умеют.
Что за манеры! Что за тон!
И не глядела бы…
Ни танцевать, ни петь не знают!
Кто дансёрки? Кто поет? девчонки!
А бывало: кто танцевал? Кто пел?
Le duc d’Orléans, le duc d’Ayen, duc de Coigny..
La comtesse d’Estrades, la duchesse de Brancas…
Какие имена! и даже, иногда, сама маркиза Пампадур!
При них я и певала… Le duc de la Vallière
Хвалил меня. Раз, помню, в Chantylly, y Prince de Condé
Король меня слыхал! Я как теперь все вижу…
Je crains de lui parler la nuit,
J’ecoute trop tout ce qu’il dit;
Il me dit: je vous aime, et je sens malgré moi,
Je sens mon coeur qui bat, qui bat…
Ja ne sais pas pourquoi…
(Как бы очнувшись, оглядывается)
Чего вы тут стоите? Вон ступайте!
(Горничные и приживалки расходятся. Графиня засыпает, напевая ту же песенку. Герман выходит из-за укрытия и становится против графини. Она просыпается и в ужасе беззвучно шевелит губами.)
Герман
Не пугайтесь! Ради бога не пугайтесь!
Ради бога не пугайтесь!
Я не стану вам вредить!
Я пришел вас умолять о милости одной!
(Графиня молча смотрит на него попрежнему.)
Вы можете составить счастье целой жизни!
И оно вам ничего не будет стоить!
Вы знаете три карты.
(Графиня привстает.)
Для кого вам беречь вашу тайну.
(Герман встает на колени.)
Если когда-нибудь знали вы чувство любви,
Если вы помните пыл и восторги юной крови,
Если хоть раз улыбнулись вы на ласку ребенка,
Если в вашей груди билось когда-нибудь сердце,
То умоляю вас, чувством супруги, любовницы, матери, —
Всем, что свято вам в жизни. Скажите, скажите,
Откройте мне вашу тайну! На что вам она?
Может быть, она сопряжена с грехом ужасным,
С пагубой блаженства, с дьявольским условием?
Подумайте, вы стары, жить не долго вам,
И я ваш грех готов взять на себя!
Откройтесь мне! Скажите!
(Графиня, выпрямившись, грозно смотрит на Германа.)
Старая ведьма! Так я же заставлю тебя отвечать!
(Вынимает пистолет. Графиня кивает головой, поднимает руки, чтобы заслониться от выстрела и падает мертвая. Герман подходит к трупу, берет руку.)
Полноте ребячиться! Хотите ли назначить мне три карты?
Да или нет?…
Она мертва! Сбылось! А тайны не узнал я!
Мертва! А тайны не узнал я… Мертва! Мертва!
(Входит Лиза.)
Лиза
Что здесь за шум?
(Увидя Германа.)
Ты, ты здесь?
Герман
Молчи!.. Молчи!.. Она мертва,
А тайны не узнал я!..
Лиза
Как мертва? О чем ты говоришь?
Герман (указывая на труп)
Сбылось! Она мертва, а тайны не узнал я!
(Лиза бросается к трупу графини.)
Лиза
Да! Умерла! О боже! И это сделал ты?
(Рыдает.)
Герман
Я смерти не хотел ее…
Я только знать хотел три карты!
Лиза
Так вот зачем ты здесь! Не для меня!
Ты знать хотел три карты!
Не я тебе была нужна, а карты!
О, боже, боже мой!
И я его любила, из-за него погибла!
Чудовище! Убийца! Изверг.
(Герман хочет говорить, но она повелительным жестом указывает на потаенную дверь.)
Убийца, Изверг! Прочь! Прочь! Злодей! Прочь! Прочь!
Герман
Она мертва!
(Герман убегает. Лиза с рыданиями опускается на труп графини.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ПЯТАЯ
Казармы. Комната Германа. Поздний вечер. Лунный свет то озаряет через окно комнату, то исчезает. Вой ветра. Герман сидит у стола близ свечи. Он читает письмо.
Герман (читает)
Я не верю, чтобы ты хотел смерти графини… Я измучилась сознанием моей вины перед тобой. Успокой меня. Сегодня жду тебя на набережной, когда нас никто не может видеть там. Если до полуночи ты не придешь, я должна буду допустить страшную мысль, которую гоню от себя. Прости, прости, но я так страдаю!..
Бедняжка! В какую пропасть я завлек ее с собою!
Ах, если б мне забыться и уснуть.
(Опускается в кресло в глубокой задумчивости и как бы дремлет. Потом испуганно встает.)
|
Все те же думы… |
|
Что это? пенье или ветра вой? Не разберу… (Опускается на кресло, закрыв лицо руками.) |
|
|
|
Хор певчих за сценой Господу молюся я, чтобы внял он печали моей, |
(Стук в окно. Герман поднимает голову и прислушивается. Вой ветра. Из окна кто-то выглядывает и исчезает. Опять стук в окно. Порыв ветра отворяет его и оттуда снова показывается тень. Свеча гаснет.)
Герман (в ужасе)
Мне страшно! Страшно! Там… там шаги…
Вот отворяют дверь… Нет, нет, я не выдержу!
(Бежит к двери, но там его останавливает призрак графини. Герман отступает. Призрак приближается.)
Призрак графини
Я пришла к тебе против воли, но мне велено исполнить твою просьбу. Спаси Лизу, женись на ней, и три карты, три карты, три карты выиграют сряду. Запомни: тройка, семерка, туз!
(Исчезает.)
Герман (повторяет с видом безумия)
Тройка, семерка, туз!
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Ночь. Зимняя Канавка. В глубине сцены — набережная и Петропавловская крепость, освещенная луной. Под аркой, в темном углу, вся в черном, стоит Лиза.
Лиза
Уж полночь близится, а Германа все нет, все нет…
Я знаю, он придет, рассеет подозренье.
Он жертва случая и преступленья
Не может, не может совершить!
Ах, истомилась, исстрадалась я!..
Ах, истомилась я горем…
Ночью ли днём — только о нем
Думой себя истерзала я,
Где же ты радость бывалая?
Ах, истомилась, устала я!
Жизнь мне лишь радость сулила,
Туча нашла, гром принесла,
Все, что я в мире любила,
Счастье, надежды разбила!
Ах, истомилась, устала я!..
Ночью ли, днем — только о нем.
Ах, думой себя истерзала я,
Где же ты, радость бывалая?
Туча пришла и грозу принесла,
Счастье, надежды разбила!
Я истомилась! Я исстрадалась!
Тоска грызет меня и гложет.
А если мне в ответ часы пробьют,
Что он убийца, соблазнитель?
Ах, страшно, страшно мне!
(Бой часов на крепостной башне.)
О, время! подожди, он будет здесь сейчас… (с отчаянием)
Ах, милый, приходи, сжалься, сжалься надо мной,
Супруг мой, мой повелитель!
Так это правда! Со злодеем
Свою судьбу связала я!
Убийце, извергу навеки
Принадлежит душа моя!..
Его преступною рукою
И жизнь и честь моя взята,
Я волей неба роковою
С убийцей вместе проклята.
(Хочет бежать, но входит Герман.)
Ты здесь, ты здесь!
Ты не злодей! Ты здесь.
Настал конец мученьям
И снова стала я твоей!
Прочь слезы, муки и сомненья!
Ты мой опять и я твоя!
(Падает к нему в объятия.)
Герман (целует ее)
Да, здесь я, милая моя!
Лиза
О, да, миновали страданья,
Я снова с тобою, мой друг!
Герман
Я снова с тобою, мой друг!
Лиза
Настало блаженство свиданья.
Герман
Настало блаженство свиданья.
Лиза
Конец наших тягостных мук.
Герман
Конец наших тягостных мук.
Лиза
О, да, миновали страданья, я снова с тобою!..
Герман
То были тяжелые грезы,
Обман сновиденья пустой!
Лиза
Обман сновиденья пустой!
Герман
Забыты стенанья и слезы!
Лиза
Забыты стенанья и слезы!
Герман
|
Я снова с тобою! |
|
|
|
Лиза Я снова, снова с тобой. |
|
Миновали наши навеки страданья, |
Герман
Но, милая, нельзя нам медлить,
Часы бегут… Готова ль ты? Бежим!
Лиза
Куда бежать? С тобой хоть на край света!
Герман
Куда бежать? Куда? В игорный дом!
Лиза
О, боже, Что с тобой, Герман?
Герман
Там груды золота лежат и мне,
Мне одному они принадлежат!
Лиза
О горе! Герман, что ты говоришь? Опомнись!
Герман
Ах, я забыл, ведь ты еще не знаешь!
Три карты, помнишь, что тогда еще я выведать хотел
У старой ведьмы!
Лиза
О, боже, он безумен!
Герман
Упрямая, сказать мне не хотела.
Ведь нынче у меня она была —
И мне сама три карты назвала.
Лиза
Так, значит, ты ее убил?
Герман
О, нет, зачем? Я только поднял пистолет,
И старая колдунья вдруг упала!
(Хохочет.)
|
Лиза Так это правда, со злодеем, |
|
|
|
Герман Да, да, то правда, три карты знаю я! |
|
Лиза
Но нет, не может быть! Опомнись, Герман!
Герман (в экстазе)
Да! я тот третий, кто страстно любя,
Пришел, чтобы силой узнать от тебя
Про тройку, семерку, туза!
Лиза
Кто б ни был ты, я все-таки твоя!
Бежим, идем со мной, спасу тебя!
Герман
Да! я узнал, я узнал от тебя
Про тройку, семерку, туза!
( Хохочет и отталкивает Лизу.)
Оставь меня! Кто ты? Тебя не знаю я!
Прочь! Прочь!
(Убегает.)
Лиза
Погиб он, погиб! А вместе с ним и я!
(Бежит к набережной и бросается в реку.)
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Игорный дом. Ужин. Некоторые играют в карты.
Хор гостей
Будем пить и веселиться!
Будем жизнию играть!
Юности не вечно длиться,
Старости не долго ждать!
Пусть потонет наша младость
В неге, картах и вине.
В них одних на свете радость,
Жизнь промчится как во сне!
Пусть потонет наша радость….
Сурин (за картами)
Дана!
Чаплицкий
Гну пароли!
Нарумов
Убита!
Чаплицкий
Пароли пе!
Чекалинский (мечет)
Угодно ставить?
Нарумов
Атанде!
Чекалинский
Туз!
Сурин
Я мирандолем…
Томский (князю)
Ты как сюда попал?
Я прежде не видал тебя у игроков.
Князь
Да, здесь я в первый раз.
Ты знаешь, говорят:
Несчастные в любви
В игре счастливы…
Томский
Что хочешь ты сказать?
Князь
Я больше не жених.
Не спрашивай меня!
Мне слишком больно, друг.
Я здесь за тем, чтоб мстить!
Ведь счастие в любви
Ведет с собой в игре несчастье…
Томский
Объясни, что это значит?
Князь
Ты увидишь!
Хор
Будем пить и веселиться…
(Игроки присоединяются к ужинающим.)
Чекалинский
Эй, господа! Пусть Томский что-нибудь споет нам!
Хор
Спой, Томский, да что-нибудь веселое, смешное…
Томский
Мне что-то не поется…
Чекалинский
Э, полно, что за вздор!
Выпей и споется! Здоровье Томского, друзья!
Ура!..
Хор
Здоровье Томского! Ура!
Томский
Если б милые девицы
Так могли летать, как птицы,
И садились на сучках,
Я желал бы быть сучочком,
Чтобы тысячам девочкам
На моих сидеть ветвях.
Хор
Браво! Браво! Ах, спой еще куплет!
Томский
Пусть сидели бы и пели,
Вили гнезда и свистели,
Выводили бы птенцов!
Никогда б я не сгибался,
Вечно б ими любовался,
Был счастливей всех сучков.
Хор
Браво! Браво! Вот так песня!
Это славно! Браво! Молодец!
«Никогда б я не сгибался,
Вечно б ими любовался,
Был счастливей всех сучков».
Чекалинский
Теперь же, по обычаю, друзья, игрецкую!
Чекалинский, Чаплицкий, Нарумов, Сурин
Так, в ненастные дни
Собирались они
Часто.
Хор
Так в ненастные дни
Собирались они
Часто.
Чекалинский, Чаплицкий, Нарумов, Сурин
Гнули — бог их прости! —
От пятидесяти
На́ сто.
Хор
Гнули — бог их прости —
От пятидесяти
На́ сто.
Чекалинский, Чаплицкий, Нарумов, Сурин
И выигрывали,
И отписывали
Мелом.
Хор
И выигрывали,
И отписывали
Мелом.
Чекалинский, Чаплицкий, Нарумов, Сурин
Так, в ненастные дни
Занимались они
Делом.
Хор
Так, в ненастные дни
Занимались они
Делом.
(Свист, крики и пляс.)
Чекалинский
За дело, господа, за карты!
Вина! Вина!
(Садятся играть.)
Хор
Вина, вина!
Чаплицкий
Девятка!
Нарумов
Пароли…
Чаплицкий
На смарку!
Сурин
Я ставлю на руте…
Чаплицкий
Дана!
Нарумов
От транспорта на десять.
(Входит Герман.)
Князь (увидя его)
Мое предчувствие меня не обмануло,
(Томскому.)
Я, может быть, нуждаться буду в секунданте.
Ты не откажешься?
Томский
Надейся на меня!
Хор
А! Герман, друг! Что так поздно? Откуда?
Чекалинский
Садись ко мне, ты счастие приносишь.
Сурин
Откуда ты? Где был? Уж не в аду ли?
Смотри, на что похож!
Чекалинский
Страшнее быть нельзя!
Да ты здоров ли?
Герман
Позвольте мне поставить карту.
(Чекалинский молча кланяется в знак согласия.)
Сурин
Вот чудеса, он стал играть.
Хор
Вот чудеса, он стал понтировать, наш Герман.
(Герман ставит карту и прикрывает банковым билетом.)
Нарумов
Приятель, поздравляю с разрешеньем столь долгого поста!
Чекалинский
А сколько?
Герман
Сорок тысяч!
Хор
Сорок тысяч! Вот так куш. Ты с ума сошел!
Сурин
Уж не узнал ли ты три карты у графини?
Герман (раздраженно)
Что ж, бьете или нет?
Чекалинский
Идет! Какая карта?
Герман
Тройка.
(Чекалинский мечет.)
Герман
Выиграла!
Хор
Он выиграл! Вот счастливец!
Чекалинский, Чаплицкий, Томский, Сурин, Нарумов, хор
|
Здесь что-нибудь не так! Его очей блужданье |
|
|
|
Князь Здесь что-нибудь не так! |
||
|
Герман Сбывается мое заветное желанье. |
Чекалинский
Ты хочешь получить?
Герман
Нет! Я иду углом!
Хор
Он сумасшедший! Разве можно?
Нет, Чекалинский, не играй с ним.
Смотри он сам не свой.
Герман
Идет?
Чекалинский
Идет? А карта?
Герман
Вот, семерка! (Чекалинский мечет.) Моя!
Хор
Опять его! Тут что-то неладное с ним творится.
Герман
Что вы носы повесили?
Вам страшно?
(Хохочет истерически.)
Вина! Вина!
Хор
Герман, что с тобой?
Герман (со стаканом в руке)
Что наша жизнь? — Игра!
Добро и зло — одни мечты!
Труд, честность — сказки для бабья.
Кто прав, кто счастлив здесь, друзья?
Сегодня ты, — а завтра я!
Так бросьте же борьбу
Ловите миг удачи!
Пусть неудачник плачет,
Пусть неудачник плачет,
Кляня, кляня свою судьбу.
Что верно? Смерть одна!
Как берег моря суеты,
Нам всем прибежище она.
Кто ж ей милей из нас, друзья?
Сегодня ты, — а завтра я!
Так бросьте же борьбу!
Ловите миг удачи!
Пусть неудачник плачет,
Пусть неудачник плачет,
Кляня свою судьбу.
Идет еще?
Чекалинский
Нет, получи!
Сам черт с тобой играет заодно!
(Чекалинский кладет проигрыш на стол.)
Герман
А если бы и так, что за беда!
Кому угодно?
Вот это все на карту? А?
Князь (выступая вперед)
Мне!
Хор
Князь, что с тобой? Перестань!
Ведь это не игра — безумие!
Князь
Я знаю, что я делаю!
У нас с ним счеты!
Герман (смущен)
Вам, вам угодно?
Князь
Мне, мечите, Чекалинский.
(Чекалинский мечет.)
Герман (открывая карту)
Мой туз!
Князь
Нет! Ваша дама бита!
Герман
Какая дама?
Князь
Та, что у вас в руках — дама пик!
(Показывается призрак графини. Все отступают от Германа.)
Герман (в ужасе)
Старуха!.. Ты! Ты здесь!
Чего смеешься?
Ты меня с ума свела.
Проклятая! Что,
Что надобно тебе?
Жизнь, жизнь моя?
Возьми ее, возьми ее!
(Закалывается. Приведение исчезает. Несколько человек бросаются к упавшему Герману.)
Хор
Несчастный! Как ужасно, покончил он с собой!
Он жив, он жив еще!
(Герман приходит в себя. Увидя князя, он старается приподняться.)
Герман
Князь! Князь, прости меня!
Мне больно, больно, умираю!
Что это? Лиза? Ты здесь!
Боже мой! Зачем, зачем?
Ты прощаешь! Да?
Не клянешь? Да?
Красавица, Богиня! Ангел!
(Умирает.)
Хор
Господь! Прости ему! И упокой
Его мятежную и измученную душу.
(Занавес тихо опускается).
Большой театр
Мазепа
ПЁТР ИЛЬИЧ ЧАЙКОВСКИЙ
МАЗЕПА
Опера в трёх действиях
Либретто В. Буренина
Действующие лица
Мазепа, гетман (баритон)
Кочубей (бас)
Любовь, его жена (меццо-сопрано)
Мария, их дочь (сопрано)
Андрей (тенор)
Орлик, палач (бас)
Искра, друг Кочубея (тенор)
Пьяный казак (тенор)
Казаки, казачки, гости, слуги Кочубея, сердюки, монахи, палачи.
Действие происходит на Украине в начале XVIII века.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
(Сад хутора Кочубея на берегу Днепра. Направо — часть дома с крытой галереей.)
ДЕВУШКИ
(за сценой)
Я завью, завью венок мой душистый,
алой лентой из косы, из волнистой
завяжу я тот венок мой душистый.
(К берегу пристаёт чёлн с девушками, плетущими венки.)
Я вплету в него цветочек махровый,
его любит мой милой хлопец чернобровый.
В воду я пущу венок мой душистый,
унесёт его волной серебристой…
(Мария выходит из-за дома и приближается к берегу.)
Здравствуй, Мария, здравствуй, красотка,
мы за тобой пришли, зоренька ясная,
нам без тебя играть, девица красная,
скучно, скучно!
МАРИЯ
Здравствуйте, девушки, милые подруженьки!
Я пошла бы с вами поиграть,
венками погадать о милом,
да нельзя сейчас —
гость в дому у нас:
гетман-пан пожаловал;
без меня катайтесь вы по быстрой реченьке.
ДЕВУШКИ
Ну, знать, делать нечего,
коли гость пожаловал;
без тебя придётся нам
на венки гадать,
песни петь, играть!
Поплывёмте, девушки,
поплывём, подруженьки,
песни запоём!
(Уплывают; песнь затихает вдали. Мария задумчиво смотрит вслед уплывающим подругам.)
Я завью, завью венок мой душистый,
алой лентой из косы, из волнистой
завяжу я тот венок мой душистый.
В воду я пущу венок мой душистый,
пусть его несёт волной серебристой.
МАРИЯ
Вам любы песни, милые подружки,
вам любы игры девичьи!
А мне одно лишь любо:
слушать речь Мазепы
и видеть гордый лик его!
Какой-то властью непонятной
я к гетману привлечена,
судьбой нежданной, безвозвратной
ему я в жертву отдана!
Своими чудными очами,
своими тихими речами
старик меня сумел приворожить,
своими чудными очами,
своими тихими речами
старик меня приворожил!
Люблю в нём всё: его седины,
его глубокие морщины,
его блестящий впалый взор,
его лукавый разговор,
люблю всё,
люблю в нём всё!
Какой-то властью непонятной
я к гетману привлечен,
судьбой нежданной, безвозвратной
ему я в жертву отдана!
(Андрей выходит слева из-за деревьев и прислушивается.)
Своими чудными очами,
своими тихими речами
старик меня сумел приворожить,
своими чудными очами,
своими тихими речами
старик меня приворожил!
Люблю его душою пылкой!
АНДРЕЙ
Мария!
МАРИЯ
Ах! Ты испугал меня!
АНДРЕЙ
Прости, прости, Мария,
прости меня!
Давно с мучительной тоской
на горести твои взираю,
давно я вижу, понял, знаю
какою страстью роковой
томишься ты, и сожаленье,
участье дружбы, утешенье
несу к тебе, о, все душой
тебя мне жалко, ангел мой,
тебя мне жалко, ангел мой!
МАРИЯ
Коль ты мою проведал тайну,
перед тобой не отрекусь,
я не боюсь довериться тебе,
я знаю, ты ко мне исполнен дружбы.
АНДРЕЙ
Дружбы?
Нет! Не дружбою влекуся я к тебе…
Тебя с младенческих годов люблю,
люблю любовью страстной.
Вечерней, утренней порой,
на берегу реки родной,
в тени раскидистых черешен
тебя я часто, часто ждал
и ожиданием страдал,
и краткой встречей был утешен.
Я без надежд тебя любил,
не докучал тебе мольбой,
покорно я главу склонил
пред горькою моей судьбою.
МАРИЯ
О, бедный друг, прости невольную вину!
АНДРЕЙ
О, как обманут я судьбой!
Твой я с младенческих годов,
без надежд я любил,
не докучал тебе моей мольбой никогда!
МАРИЯ
Ты был всегда мне верный друг.
Бедный друг, жаль тебя,
ах, прости мою невольную вину,
о, прости!
И я, как ты, несчастна,
не упрекай меня,
я тайным роком
увлечена навек!
О, пусть от этой страсти
погибну я, но власти
нет в бедном сердце
с нею бороться,
не победить ничем,
не победить её ничем!
АНДРЕЙ
Увы! Светлый призрак счастья,
ты отлетел от нас,
увы, гибельная страсть,
ты каждый жизни отравила час!
Смирюсь! Грозной воли рока
силой не покорить.
Как больно и как жестоко:
мне судьба велит
навек любить,
но и навек страдать душою!
МАРИЯ
О, мой бедный друг!
И я, как ты, несчастна,
бедный мой друг!
И я, как ты, несчастна,
не упрекай меня,
я тайным роком
увлечена навек!
О, пусть от этой страсти
погибну я, но власти
нет в бедном сердце
с ней бороться,
не победить ничем,
не победить её ничем!
О, пусть от этой страсти
погибну я, но власти
нет в бедном сердце
с ней бороться,
нет, не победить её ничем!
Бороться с ней нет сил,
не победить её мне,
ах, Андрей, прости
невольную вину мою!
Прости меня, прости, Андрей,
прощай навек!
АНДРЕЙ
Зачем, о призрак счастья,
ты скоро отлетел навеки?
Бедная Мария,
ты погибнешь жертвой страсти,
ах, прощай навек,
утраченное счастье наше!
Прости навек, прости, мой друг,
прости навек!
(Рыдая, припадает к руке её и быстро скрывается. Мария уходит в дом. Двери на галерею открываются, и выходят Мазепа, Кочубей, Любовь, Мария, Искра и гости. На галерее располагаются музыканты, певцы, сердюки и слуги.)
МАЗЕПА
Ну, чествуешь, Василий, ты меня
на славу, просто тешишь старика,
благодарю, благодарю от сердца!
Другу-хозяину, доброй хозяюшке
низкий поклон и привет!
Дочке-красавице, милой разумнице
счастье на тысячу лет!
ХОР
Нашему гетману долгие дни, славные годы!
Слава на долгие дни!
Слава ему от Украйны родной,
слава вовеки, слава вовеки!
МАЗЕПА
Спасибо вам!
(Жмёт руку Кочубею.)
Но полно, будет льстить мне, старому!
Скажи-ка хлопцам,
чтоб грянули весёлую,
да кстати и плясуны прошлись бы гопака!
По старому обычаю
люблю я песни
вместе с пляской удалою!
КОЧУБЕЙ
Пан гетман! Всё, что пожелаешь ты,
ждать не заставлю.
(к слугам)
Песни! Плясунов!
(Мазепа, Искра, Кочубей и гости садятся у стола под деревьями. Жена Кочубея, Мария и прочие женщины уходят частью в дом, частью в сад. Слуги приносят вино.)
МУЖЧИНЫ
Нету, нету тут мосточка,
нету переходу.
Коли тебе, Ганна, нужно,
бреди через воду.
ЖЕНЩИНЫ
Эх, хлопец, что мосточек,
без мосточка найду переправу,
вот беда, что злые люди
пустят худу славу.
МУЖЧИНЫ
Эх, сама ты худу славу
на себя наводишь:
поздно ночью ты, девица,
от хлопца уходишь.
ЖЕНЩИНЫ
Эх, хлопец, как же раньше уходить мне,
ты сам это знаешь,
раньше ты свою голубку,
милый, не пускаешь!
МУЖЧИНЫ
Нету, нету тут мосточка!
ЖЕНЩИНЫ
Эх, мосточек нам не нужен!
Вот беда, что пустят люди славу.
МУЖЧИНЫ
Эх, Ганна! Эх, Ганна!
Нету, нету здесь мосточка!
Ты сама наводишь славу!
ЖЕНЩИНЫ
Как же быть, ты сам ведь знаешь,
раньше ты свою голубку
не пускаешь!
МУЖЧИНЫ
Эх, Ганна! Эх, Ганна!
Ты сама наводишь славу:
поздно ночью ты, девица,
поздно ночью ты ходишь!
ЖЕНЩИНЫ
Как же раньше уходить мне,
сам ты это, хлопец, знаешь,
раньше сам ты не пускаешь.
Эх, хлопец, хлопец!
Всё целуешь, всё милуешь,
всё, всё голубишь,
а затем, что, вишь, девицу
больно крепко любишь!
МАЗЕПА
Вот хорошо, люблю!
Когда б не годы,
сам, кажется, пошёл бы с молодцами.
(к Кочубею)
Спасибо, друг!
Ну, засиделся я,
пора домой,
да только нужно мне
с тобой поговорить о важном деле.
КОЧУБЕЙ
Пан гетман, мне с тобой беседа
и в честь, и в радость;
говори!
(Встают и отходят в глубину сада. Плясуны, музыканты и слуги остаются на галерее. Гости расходятся по саду. Мазепа и Кочубей возвращаются к авансцене.)
Пан гетман, это шутка, я не верю!
МАЗЕПА
Я не шучу, Василий,
я от сердца,
от искреннего сердца говорю:
отдай Марию за меня,
её люблю я всей душой!
КОЧУБЕЙ
Пан гетман, ты седой старик,
а дочь моя в поре весны цветущей.
МАЗЕПА
Так что же, друг?
Ужель любовь для стариков заказана,
и ею должна лишь только юность наслаждаться?
Нет, я не так сужу:
мы, старики, любить и чувствовать умеем!
Мгновенно сердце молодое горит и гаснет.
В нём любовь проходит и приходит вновь,
в нём чувство каждый день иное;
не столь послушно, не слегка,
не столь мгновенными страстями
пылает сердце старика.
Окаменелое годами,
упорно, медленно оно
в огне страстей раскалено;
но поздний жар уж не остынет
и с жизнью лишь его покинет!
КОЧУБЕЙ
Мазепа, ты меня смущаешь речью;
да помнишь ли, что ты Марии крёстный?
МАЗЕПА
Э!.. Пустое дело,
я разрешенье выпрошу у церкви.
КОЧУБЕЙ
Но как твою любовь Мария примет?
Ты знаешь женский нрав:
не очень любы
девицам юным старики.
МАЗЕПА
Об этом, старый друг, не беспокойся:
я знаю, что меня Мария любит.
Ты изумлён? Не веришь мне, Василий?
Так знай же! Прежде чем невесту сватать,
я испросил её согласья
и получил его.
КОЧУБЕЙ
Пан гетман, нет,
я смущать ребёнка
не позволю, не допущу.
Родительскою властью
над дочерью я волен,
не отдам её тебе,
запомни это слово!
МАЗЕПА
Ты горд, Василий,
но послушай, что я скажу:
быть может, рассуждать
теперь уж поздно, и Мария
должна моею быть женою.
КОЧУБЕЙ
Пан гетман, есть всему граница,
я не позволю дочь мою порочить,
бесчестить милое дитя моё.
Нет, узы нашей дружбы разрываю,
мой честный дом прошу тебя оставить!
МАЗЕПА
Как! Ты меня из дома выгоняешь?
Меня, меня?
Но ты забыл, кто я!
(На шум ссоры выходят Любовь, Мария, Искра, гости, сердюки и слуги из дома, Андрей — с другой стороны, из сада.)
КОЧУБЕЙ
Старец безумный, скажи,
как мог ты забыть честь и совесть?
Власти твоей не боюсь,
богом и правдой клянусь:
не дам моей чистой голубки
на жертву страстей твоих лютых,
не быть тому, нет, никогда!
ЛЮБОВЬ
Старец бесстыдный, бесчестный, возможно ль?
Нет, он греха не свершит,
пока мы живы.
Он должен быть ей отцом,
он хочет быть ей супругом,
безумец, безумец!
Господь, накажи его!
АНДРЕЙ
Бесстыдный старец, возможно ль?
Нет, ты греха не совершишь!
Как? Ты, должный быть отцом и другом
невинной крестницы своей,
ты хочешь быть её супругом,
безумец, безумец,
на закате дней
ты хочешь быть её супругом,
безумец, безумец!
ИСКРА
Грозен Мазепа, силён,
он гетман, Украйны властитель;
грешною страстью горит
сердце коварное в нём.
Старый безумец, он на закате дней
задумал быть её супругом!
СЕРДЮКИ
Он гетман, он грозен, силён,
он гетман, Украйны властитель;
властною силой своею
вас он раздавит во прахе.
Видно, давно с молодкой слюбился
наш могучий, сильный, грозный гетман!
ЖЕНЩИНЫ, ГОСТИ И СЛУГИ
Он гетман, он грозен, силён,
он гетман, Украйны властитель.
Грешною страстью горит
сердце коварное в нём.
Наша голубка дом свой оставит,
он её у нас возьмёт, похитит!
О, горе!
МАЗЕПА
(к Кочубею)
Безумец, ты забыл, кто я!
Забыл повиновенья долг святой,
безумец, опомнись, смирися!
ЖЕНЩИНЫ, ГОСТИ И СЛУГИ
Он властитель, гетман грозный!
СЕРДЮКИ
Холопы! Перед властью,
перед силой склонитесь!
МАРИЯ
Как успокоить болящее сердце родной?
Как умолить мне отца,
чтоб пустил и простил?
Нет утешенья мне,
горе мне жребий сулит!
Волей-неволей должна я покинуть
и дом, и родных.
Без него жизнь не в жизнь,
лучше смерть!
ЛЮБОВЬ
Бесстыдный старец, нечестивый, возможно ль?
Нет, пока мы живы,
нет, он греха не совершит!
Он, должный быть отцом и другом
невинной крестницы своей,
безумец, на закате дней
он хочет быть её супругом!
АНДРЕЙ
Бесстыдный старец, нечестивый, возможно ль?
Нет, пока мы живы,
нет, он греха не совершит!
Он, должный быть отцом и другом
невинной крестницы своей,
безумец, на закате дней
он хочет быть её супругом!
ИСКРА
Возьмёт своё Мазепа,
гетман он, властитель грозный!
МАЗЕПА
(к Кочубею)
Безумец, ты забыл, кто я!
Ты долг забыл повиновенья!
Опомнись, опомнись, дерзкий,
иль тебя заставлю чтить,
заставлю чтить мои веленья!
КОЧУБЕЙ
Безумный старец, нечестивый!
Возможно ль? Нет, пока мы живы,
он греха не совершит!
Он, должный быть отцом и другом
невинной крестницы своей,
безумец, на закате дней
ты хочешь быть её супругом!
ЖЕНЩИНЫ, ГОСТИ И СЛУГИ
Возьмёт своё Мазепа,
он властитель грозный.
Горит в нём сердце
страстью пылкой,
любит он Марию.
Гетман властен,
гетман силён!
КОЧУБЕЙ
(к Мазепе)
Власти твоей не боюсь!
Богом и правдой клянусь:
не отдам я голубки моей!
(Мазепа со сдержанной яростью смотрит на Кочубея и как бы обдумывает, что ему делать. Мария стоит молча и склонив голову.)
ЛЮБОВЬ, АНДРЕЙ И ИСКРА
Старец безумный,
зачем забыл ты
и правду, и совесть?
КОЧУБЕЙ, ЛЮБОВЬ, АНДРЕЙ И ИСКРА
Власть нам твоя не страшна,
правда у бога сильна,
не выдадим чистой мы нашей голубки!
ЖЕНЩИНЫ, ГОСТИ И СЛУГИ
Грозен Мазепа, силён,
он гетман, Украйны властитель.
Грешною страстью горит
сердце коварное в нём,
властною силой своей
вас он раздавит во прахе,
похитит он чистую нашу голубку.
Полюбилась молодка ему,
и возьмёт он её!
КОЧУБЕЙ, ЛЮБОВЬ, АНДРЕЙ И ИСКРА
Грешною страстью горит
в нём коварное сердце.
Не выдадим чистой мы нашей голубки
на жертву ему!
МАЗЕПА
(к сердюкам; обнажая саблю)
Гей, сердюки! К оружью!
(Мария в ужасе и отчаянии припадает к груди Любови и рыдает.)
К оружью!
КОЧУБЕЙ
(к слугам и гостям)
Гей, хлопцы, и вы, друзья!
Не дадим себя в обиду!
МАЗЕПА
Ты покориться должен власти!
СЕРДЮКИ
(угрожая слугам и гостям)
Посмейте только подступить, собаки!
ГОСТИ И СЛУГИ
(надвигаясь на сердюков)
Москаль проклятый, подступи-ка ближе!
АНДРЕЙ
Мы друга не дадим в обиду!
ИСКРА
Москаль проклятый, двинься только!
КОЧУБЕЙ
(к Мазепе)
Своё дитя не дам в обиду!
МАЗЕПА
Тебе закон — моё веленье!
СЕРДЮКИ
Да мы в куски вас всех изрубим, хлопцы!
ИСКРА, ГОСТИ И СЛУГИ
Мы вас смолотим как горох, москали!
КОЧУБЕЙ
В семье своей один я властен!
АНДРЕЙ
В семье своей один он властен!
СЕРДЮКИ
Проклятые холопы!
ИСКРА, ГОСТИ И СЛУГИ
Москали, злодеи!
МАЗЕПА
(к Кочубею)
Ты позабыл, кто я!
Я гетман, властитель!
КОЧУБЕЙ
Ты враг мой отныне!
АНДРЕЙ
Ты враг наш отныне!
Мы не дадим в обиду друга!
МАЗЕПА
Ты покориться должен!
Тебе закон — моё веленье!
КОЧУБЕЙ
Не дам дитя своё в обиду!
В своей семье я властен!
СЕРДЮКИ
Мы вас в куски изрубим, холопы!
Посмейте подступить, собаки!
ЖЕНЩИНЫ
Москаль проклятый!
Злодеи наши!
ИСКРА, ГОСТИ И СЛУГИ
Москаль проклятый, двинься только!
Мы как горох смолотим вас!
МАРИЯ
(бросаясь между Кочубеем и Мазепой)
Отец! Пан гетман!
Прекратите ссору!
Я умоляю!
МАЗЕПА
(к сердюкам; вкладывая саблю в ножны)
Гей! Назад, и в ножны
вложите сабли ваши!
(Сердюки повинуются. Кочубей, Андрей, Искра, слуги и гости отступают.)
Кочубей! Я гневу волю дал напрасно…
Не пристало льву
с овцой бороться!
Захочу, так лишь мгновенье,
одно мгновенье —
и как не бывало
тебя с холопами твоими!
(Быстро вынимает из-за пояса пистолет и стреляет в воздух. На сцену тотчас вбегает новая вооружённая толпа сердюков. Все изумлены. Сердюки окружают Мазепу. Кочубей, слуги, гости, Любовь, Мария, Искра и Андрей отходят налево.)
Речь иную теперь я поведу
с тобой, гордец!
Не хищником пришёл сюда Мазепа,
не отнимать сокровища твои,
но взять добром,
что мне принадлежит.
КОЧУБЕЙ
Не ждать добра
от властного злодея,
мне горе речь его сулит.
АНДРЕЙ
Не ждать добра
от речи властного злодея;
горе сердце мне сулит.
ЛЮБОВЬ
Не ждать добра
от властного злодея,
о, горе, горе нам!
МАРИЯ
Не ждать добра,
мне горе всё сулит.
ЖЕНЩИНЫ, ГОСТИ И СЛУГИ
Не ждать добра
от властного злодея!
СЕРДЮКИ
Не ждите вы добра,
вам гетман власть свою покажет!
МАЗЕПА
(к Кочубею)
Пусть дочь твоя
свободно выбирает,
что любо ей.
Мария! Пореши:
со мной идёшь отсюда,
иль навек, навек разлука?
МАРИЯ
Боже мой!
КОЧУБЕЙ
Мария!
ЛЮБОВЬ
Дочка родимая!
(Мария после мучительного колебания вырывается от матери и бросается в объятия к Мазепе.)
МАЗЕПА
Моя ли ты?
МАРИЯ
Твоя!
ИСКРА, ЖЕНЩИНЫ, ГОСТИ И СЛУГИ
Ужели? Как?
Его Мария любит!..
СЕРДЮКИ
Ну, так и есть,
они давно слюбились.
АНДРЕЙ
О горе!
КОЧУБЕЙ И ЛЮБОВЬ
Боже мой!
МАЗЕПА
(к Марии)
Коли моя — иди со мной!
(к Кочубею)
Василий!
За ласковый приём тебе спасибо!
Жди благодарности!
(к сердюкам)
Эй, люди!
На коней, на коней!
(Мазепа с Марией, а за ними сердюки быстро уходят. Кочубей, Андрей, Искра, гости и слуги порываются удержать Мазепу и сердюков, но те, обнажив сабли, удерживают их.)
СЕРДЮКИ
(к Мазепе)
Мы за тобой, пан гетман.
ГОСТИ И СЛУГИ
Ужель стерпеть обиду!
ЛЮБОВЬ
О Боже!
(Хочет бежать за дочерью, но лишается чувств.)
АНДРЕЙ, ИСКРА, ЖЕНЩИНЫ, ГОСТИ И СЛУГИ
Злодей Мазепа!
КОЧУБЕЙ
О горе мне!
КАРТИНА ВТОРАЯ
(Покой в доме Кочубея. Кочубей, Андрей, Искра, приближённые и слуги с одной стороны; Любовь, окружённая женщинами, — с другой.)
ЖЕНЩИНЫ
Не гроза небеса кроет тучею,
сердце матери затуманилось думой чёрною.
Не роса на луга опускается,
мать о дочери, что росой,
слезой обливается.
ЛЮБОВЬ
Где ты, моё дитятко,
дитятко любимое?
Ты зачем покинула
гнёздышко родимое?
В когти злому коршуну
волей отдалася ты,
мать, отца одних оставила,
горем и бесчестием
обездолила ты навек их!
ЖЕНЩИНЫ
Не гроза небеса кроет тучею,
сердце матери затуманилось думой чёрною.
Не роса на луга опускается,
мать о дочери, что росой,
слезой обливается.
(Любовь делает женщинам знак, чтобы они удалились. Когда они уходят, решительным шагом подходит к Кочубею.)
ЛЮБОВЬ
Очнись от горя, Кочубей!
Довольно у тебя друзей!
Свою омыть ты можешь славу,
ты можешь возмутить Полтаву;
внезапно средь его дворца
ты можешь мщением отца
постигнуть гордого злодея,
ты можешь верною рукой
вонзить…
КОЧУБЕЙ
(перебивая)
Нет, замысел иной
мою волнует душу,
и его я вам открою.
Но клянитесь мне клятвой крепкой
сохранить признания,
что вам хочу поведать!
АНДРЕЙ, ИСКРА И СЛУГИ
Клянёмся мы казацкой нашей честью,
клянёмся мы казацкой нашей саблей,
клянёмся нашей кровью
тебя не выдать,
с тобою вместе отомстить
врагу Мазепе!
КОЧУБЕЙ
Так слушайте ж.
В былые дни,
когда с Мазепой хлебом, и елеем,
и чувствами мы, как друзья, делились,
нередко долгие мы с ним вели беседы.
Передо мною гетман скрытный
души мятежной, ненавистной
отчасти бездну открывал
и о грядущих измененьях,
переговорах, возмущеньях
в речах неясных намекал.
Но понял я намёк неясный:
Мазепа, злобою горя,
задумал заговор опасный;
изменник русского царя,
он хочет передаться шведу,
надеясь на его победу…
Но козни гетмана
пора предупредить:
я их открою перед царём,
во власть Петра
врага я выдам головою!
АНДРЕЙ, ИСКРА И СЛУГИ
Да, козни гетмана
пора предупредить;
открой их смело перед царём,
во власть Петра
врага ты выдай головою!
ИСКРА
Удар обдуман; с Кочубеем,
друзья, я также заодно,
и мы наверно одолеем,
врага паденье решено!
КОЧУБЕЙ
Но кто, усердьем пламенея,
ревнуя к общему добру,
донос на мощного злодея
предубеждённому Петру
к ногам положит не робея?
АНДРЕЙ
Я это сделаю, коль мне
поручите такое дело.
КОЧУБЕЙ
Андрей, ты предан был всегда
моей семье, тебя за сына
считали мы, и верю я, что ты
исполнишь свято это дело.
Но знаешь ли, мой сын, за подвиг свой
ты поплатиться можешь жизнью?
АНДРЕЙ
Я знаю это, мой отец,
но жизнью я не дорожу,
увы, мне в жизни нет отрады
с тех пор, как счастие моё,
желанное тобой и мною,
украл Мазепа ненавистный.
Одним я мщением дышу,
одною мыслью я живу:
отмстить бездушному злодею!
Пошли меня, пошли к царю!
Я полечу стрелой к столице,
я понесу быстрее птицы
погибель на врага Мазепу!
ИСКРА И СЛУГИ
Пошли его, пошли к царю,
он полетит стрелой к столице,
он понесёт быстрее птицы
погибель на врага Мазепу!
Пошли его!
КОЧУБЕЙ
Благодарю, Андрей, тебя,
благодарю и вас, друзья мои,
за преданность и за участье!
Я вновь воскрес измученной душой;
отныне слёзы и стенанья прочь!
Я буду жить лишь ради мести лютой,
и ты, старик, заплатишь мне за дочь!
Нет, дерзкий хищник, нет, губитель,
я пощажу твою обитель,
темницу дочери моей,
ты не истлеешь средь пожара,
ты не издохнешь от удара
казацкой сабли,
нет, злодей, нет!
В руках московских палачей,
в крови, при тщетных отрицаньях,
на дыбе корчась, в испытаньях,
ты проклянёшь и день, и час,
когда ты дочь крестил у нас!
ЛЮБОВЬ
В руках московских палачей,
в крови, при тщетных отрицаньях,
на дыбе корчась, в испытаньях,
ты проклянёшь и день, и час,
когда ты дочь крестил у нас.
Злодей, ты проклянёшь и день, и час,
когда, губитель, дочку ты крестил у нас!
КОЧУБЕЙ
Ты вспомнишь пир и чести чашу,
что я как другу наливал,
и день, когда голубку нашу
ты, старый коршун, завлекал!
ИСКРА И СЛУГИ
Ты вспомнишь пир и чести чашу,
что друг-хозяин наливал!
ЛЮБОВЬ
Ты вспомнишь пир и чести чашу,
и день, когда голубку нашу
ты, коршун, завлекал!
АНДРЕЙ
Ты вспомнишь пир и чести чашу!
Жди мщенья!
КОЧУБЕЙ, АНДРЕЙ, ИСКРА, ЛЮБОВЬ И СЛУГИ
В руках московских палачей,
в крови, при тщетных отрицаньях,
на дыбе корчась, в испытаньях,
ты проклянёшь и день, и час,
когда ты дочь крестил у нас.
Злодей, ты проклянёшь и день, и час…
КОЧУБЕЙ И ЛЮБОВЬ
…когда ты дочь крестил у нас!
АНДРЕЙ, ИСКРА И СЛУГИ
…когда ты дочь крестил у них!
Злодей, ты проклянёшь и день, и час,
когда ты дочь крестил у них!
КОЧУБЕЙ И ЛЮБОВЬ
Злодей, ты проклянёшь и день, и час,
когда ты дочь крестил у нас!
КОЧУБЕЙ, АНДРЕЙ, ИСКРА, ЛЮБОВЬ И СЛУГИ
Ты проклянёшь, злодей,
в руках московских палачей
тот час!
КОЧУБЕЙ, АНДРЕЙ, ИСКРА И СЛУГИ
Мазепа, жди мщенья!
Ты вспомнишь этот страшный час!
Мазепа, жди мщенья!
Злодей, ты вспомнишь этот страшный день!
ЛЮБОВЬ
Мщенья, мщенья!
Мщенья злодею!
КОЧУБЕЙ, АНДРЕЙ, ИСКРА, ЛЮБОВЬ И СЛУГИ
Мазепа! Мазепа!
Жди мщенья, жди мщенья!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
(Подвал одной из башен Белоцерковского дворца. Прямо — узкая лестница, ведущая к входной двери; направо, высоко в стене, — решётчатое окно; вдоль стены — орудия пытки; налево, на каменной скамье, — Кочубей, прикованный к столбу длинной цепью. Сцена освещена фонарём, висящим у входной двери.)
КОЧУБЕЙ
Так вот награда за донос,
донос и верный, и правдивый!
Перед царём оклеветал
меня и Искру гетман лживый;
и царь нас выдал головой
изменнику страны родной!
Заутра казнь. Но без боязни
я мыслю об ужасной казни.
Что смерть? Давно желанный сон;
готов я лечь во гроб кровавый.
Дрема долит. Но Боже правый!
Боже правый!
К ногам злодея молча пасть,
как бессловесное созданье,
царём быть отдану во власть
врагу царя на поруганье!
Утратить жизнь — а с нею честь,
друзей с собой на плаху весть,
над гробом слышать их проклятья,
ложась невинным под топор,
врага весёлый встретить взор
и смерти кинуться в объятья,
не завещая никому
вражду к злодею своему!
Я слышу, ключ в замке заржавом
гремит…
Сюда идут.
Вот он, вот на пути моём кровавом
мой вождь под знаменем креста,
грехов могучий разрешитель,
духовной скорби врач,
служитель за нас распятого Христа!
(Входит Орлик.)
Нет, не отшельника святого,
я гостя узнаю иного…
Ты здесь, жестокий человек!
Зачем последний мой ночлег
ещё Мазепа возмущает?
ОРЛИК
Допрос не кончен; отвечай!
КОЧУБЕЙ
Я отвечал уже.
Ступай, оставь меня.
ОРЛИК
Ещё признанья пан гетман требует.
КОЧУБЕЙ
Но в чём?
Сознался я во всём,
что вы хотели.
Показанья мои все ложны.
Я лукав, я строю козни, гетман прав.
Чего вам более?
ОРЛИК
Мы знаем, что ты
несметно был богат,
мы знаем, не единый клад
тобой в Диканьке укрываем.
Свершиться казнь твоя должна;
твоё имение сполна
в казну поступит войсковую —
таков закон. Я указую
тебе последний долг: открой,
где клады, где клады, скрытые тобой?
КОЧУБЕЙ
Так, не ошиблись вы, три клада
в сей жизни были мне отрада;
и первый клад мой честь была,
клад этот пытка отняла.
Другой был клад невозвратимый:
честь дочери моей любимой;
я день и ночь над ним дрожал,
Мазепа этот клад украл!
Но сохранил я клад последний,
мой третий клад: святую месть,
её готовлюсь богу снесть.
ОРЛИК
Старик, оставь пустые бредни!
Заутра, покидая свет,
питайся мыслию суровой,
шутить не время.
Дай ответ, дай ответ,
когда не хочешь пытки новой:
где спрятал деньги?
КОЧУБЕЙ
Злой холоп!
Окончишь ли допрос нелепый?
Повремени, дай лечь мне в гроб,
тогда ступай себе с Мазепой
моё наследие считать,
окровавленными перстами
мои подвалы разрывать,
рубить и жечь сады с домами.
С собой возьмите дочь мою,
она сама вам всё расскажет,
сама все клады вам укажет.
Но ради господа, молю, молю,
теперь оставь меня в покое,
готовлюсь я предстать тому,
кто вашим грозным будет судиёю,
пред кем ответ вы в судный день дадите
за кровь пролитую,
за всю неправду вашу!
(Падает на землю в изнеможении.)
ОРЛИК
Где спрятал деньги? Укажи!
Не хочешь? Деньги где? Скажи,
иль выйдет следствие плохое…
Подумай, место нам назначь.
Скажи, где деньги? Молчишь?
Ну, в пытку!
Гей, палач!
(В дверях показываются палачи.)
КОЧУБЕЙ
О, ночь мучений!
КАРТИНА ВТОРАЯ
(Комната во дворце Мазепы, освещённая несколькими восковыми свечами. Дверь на террасу открыта. Видно ночное небо, усеянное звёздами. Мазепа стоит у дверей террасы и задумчиво смотрит вдаль.)
МАЗЕПА
Тиха украинская ночь,
прозрачно небо, звёзды блещут.
Своей дремоты превозмочь
не хочет воздух. Чуть трепещут
сребристых тополей листы.
Но мрачны страшные мечты
в душе смущённой,
и звёзды ночи,
как обвинительные очи,
за мной насмешливо глядят,
и тополи, стеснившись в ряд,
качая тихо головою,
как судьи, шепчут меж собой…
И летней тёплой ночи тьма
душна, как чёрная тюрьма…
Умрёт безумный Кочубей!
Спасти нельзя его. Чем ближе
цель гетмана, тем твёрже он
быть должен властью облечён,
тем перед ним склониться ниже
должна вражда.
Спасенья нет!
Доносчик и его клеврет
должны погибнуть.
Боже! Боже!
Что будет с ней, когда она
услышит слово роковое?
(Входит Орлик.)
Ну что?
ОРЛИК
Допрашивал, пытал,
но твёрд, упрям старик надменный,
и не открыл нам ничего.
МАЗЕПА
Умрёт он завтра…
Приготовить на утро казнь…
ОРЛИК
Пан гетман…
МАЗЕПА
Прочь! Палач свирепый!
Прочь, и дело своё
кровавое исполни.
(Орлик хочет что-то сказать, но, остановленный взглядом и движением Мазепы, уходит. Мазепа мрачно задумывается.)
Всё, что цены себе не знает,
всё, всё, чем жизнь мила бывает,
бедняжка принесла мне в дар,
мне — старцу мрачному; и что же?
Какой готовлю ей удар!
О Мария, Мария!
На склоне лет моих
ты, как весна, мне душу оживила,
и в страстном лепете речей твоих
для старика была чарующая сила!
О Мария, Мария!
Я пережил с тобой
мгновенья страсти пылкой и блаженства,
когда твой чудный стан я обнимал
и в неге томной любовался
красой твоей…
Твой нежный взор меня живил,
и в жилах кровь текла быстрее,
в твоих я объятьях находил
блаженство, обновленье,
обновленье и рай!
Блаженство и обновленье!
Твой нежный взор меня живил,
и в жилах кровь текла быстрее,
в твоих объятьях находил я рай, в твоих объятьях находил я рай,
в твоей любви — блаженство,
блаженство и обновленье.
О Мария! Как я люблю тебя!
(Входит Мария. Мазепа не видит её. Видя его задумчивость, она останавливается и потом тихонько подходит.)
МАРИЯ
Мой милый друг!
МАЗЕПА
Мария, ты?
Голубка ясная моя!
(Обнимает её.)
МАРИЯ
Ах, наконец с тобой мы вместе.
День целый не видать тебя —
ведь это пытка!
МАЗЕПА
О Мария, ты знаешь, я бы рад с тобой
быть каждый день и каждый час:
труды правленья отрывают
меня от ласк твоих невольно.
МАРИЯ
Нет, в эти дни последние ко мне
ты холоден и неприветен,
на ласки нежные мои,
как прежде, ты не отвечаешь,
и сердце, полное любви,
мне подозрением терзаешь…
Послушай, гетман, для тебя
я позабыла всё на свете.
Навек однажды полюбя,
одно имела я в предмете —
твою любовь! Я для неё
сгубила счастье!
Но ни о чём я не жалею.
Ты помнишь, в страшной тишине,
в ту ночь, как стала я твоею,
меня любить ты клялся мне,
зачем же ты меня не любишь?
МАЗЕПА
Мой друг, несправедлива ты!
Оставь безумные мечты,
ты подозреньем сердце губишь!
Нет, душу пылкую твою
волнуют, ослепляют страсти.
Мария, верь, тебя люблю я,
Мария, верь, тебя люблю
я больше славы, больше власти!
МАРИЯ
Неправда, ты со мной хитришь.
Давно ль мы были неразлучны?
Теперь ты ласк моих бежишь,
теперь они тебе докучны;
ты целый день в кругу старшин,
в пирах, в разъездах, я забыта;
ты долгой ночью иль один,
иль с нищим, иль у езуита.
Любовь смиренная моя
терзает хладную суровость.
Ты пил недавно, знаю я,
здоровье Дульской. Это новость;
кто эта Дульская?
МАЗЕПА
И ты ревнива?
Мне ль, в мои лета
искать надменного привета
самолюбивой красоты?
И стану ль я, старик суровый,
как праздный юноша вздыхать,
вздыхать, влачить позорные оковы
и жён притворством искушать?
МАРИЯ
Нет, объяснись без отговорок,
и просто, прямо отвечай!
МАЗЕПА
Покой души твоей мне дорог, Мария!
Так и быть, узнай!
(Осматривается, идёт к двери на террасу, чтобы удостовериться, что никто не слышит, потом подходит к Марии, которая, между тем, села.)
Давно замыслили мы дело,
теперь оно кипит у нас.
Благое время нам приспело,
борьбы великой близок час.
Без милой вольности и славы
склоняли долго мы главы
под покровительством Варшавы,
под самовластием Москвы.
Но независимой державой
Украйне быть уже пора,
и знамя вольности кровавой
я подымаю на Петра.
Готово всё: в переговорах
со мною оба короля!
(Мария, увлечённая признанием, встаёт и с восторгом смотрит на Мазепу.)
И скоро в смутах, в бранных спорах,
быть может, трон воздвигну я!
Довольна ль ты?
Твои сомненья рассеяны ль?
МАРИЯ
О, милый мой,
ты будешь царь земли родной,
к твоим сединам так пристанет,
так пристанет корона царская!
МАЗЕПА
Постой, не всё свершилось.
Буря грянет; кто может знать,
что ждёт меня!
МАРИЯ
Я близ тебя не знаю страха,
ты так могуч!
О, знаю я:
трон, трон ждёт тебя!
МАЗЕПА
А если плаха?
МАРИЯ
С тобой на плаху, если так!
Ах, пережить тебя могу ли?
(Припадает к нему на плечо.)
Но нет! Ты носишь власти знак!
МАЗЕПА
Меня ты любишь?
МАРИЯ
Я люблю ли? Я люблю ли?
Ты мне всего, всего дороже!
МАЗЕПА
О Мария!
МАРИЯ
Я всё забыла для тебя!
МАЗЕПА
Меня ты любишь?
Скажи: отец или супруг тебе дороже?
МАРИЯ
Милый друг, к чему вопрос такой?
Тревожит меня напрасно он.
Семью стараюсь я забыть свою.
Я стала ей в позор, быть может —
какие страшные слова —
моим отцом я проклята,
а за кого?
МАЗЕПА
Так я дороже тебе отца?
Молчишь…
МАРИЯ
О Боже!
МАЗЕПА
Что ж? Отвечай.
МАРИЯ
Реши ты сам.
Ты бледен, речь твоя сурова…
Ты мне всего, всего дороже,
я для тебя на всё готова,
но страшны мне слова такие,
довольно, довольно…
МАЗЕПА
Помни же, Мария,
так помни же слова свои!
МАРИЯ
О, как ты бледен!
МАЗЕПА
Прости, Мария!
МАРИЯ
Прости, мой милый,
прости и верь: люблю!
МАЗЕПА
Голубка ясная моя, прости!
(Обнимает Марию и уходит, сопровождаемый её взглядом. Мария подходит к дверям в сад.)
МАРИЯ
Как блещут звёзды в небе,
как ночь тиха,
как дышит всё спокойствием и счастьем…
Но отчего в моей груди тревога,
и сердце грустью тайной смущено?
Отца и мать воображаю,
сквозь слёзы вижу их
в бездетной старости одних,
и мнится мне: их жалобам внимаю…
(Из сада вдруг появляется Любовь.)
ЛЮБОВЬ
Мария, дочь моя!
МАРИЯ
Мать! О небо!
Ты здесь со мной!
Матушка!
ЛЮБОВЬ
Молчи, молчи!
Не погуби нас: я в ночи
сюда прокралась осторожно
с единой слёзною мольбой.
Сегодня казнь, сегодня казнь!
Тебе одной, тебе одной
свирепство их смягчить возможно;
они отца казнить хотят,
они жестоки и безбожны!
Спаси отца, спаси отца,
о дочь моя, молю тебя,
спаси отца!
МАРИЯ
Какой отец, какая казнь?
ЛЮБОВЬ
Иль ты доныне не знаешь?
Нет! Ты не в пустыне,
ты знать должна,
как сила гетмана грозна,
как он врагов своих карает,
как государь ему внимает.
(Мария старается понять, но всё не может.)
Но вижу, скорбную семью
ты отвергаешь для Мазепы;
тебя спокойной застаю,
когда свершают суд свирепый,
когда читают приговор,
когда готов отцу топор…
Друг другу, вижу, мы чужие…
Опомнись, опомнись, дочь моя, Мария!
Беги, пади к его ногам,
спаси отца, будь ангел нам!
Тебе одной, тебе одной
свирепство их смягчить возможно;
ты можешь их топор отвесть,
потребуй, гетман не откажет,
ты для него забыла честь,
родных и бога, проси, моли,
и рвись, и требуй, гетман не откажет,
гетман не откажет,
ты для него забыла честь,
родных и бога, иди, проси,
моли пощады у злодеев,
о, спаси, спаси отца!
МАРИЯ
Ах, что со мной?
Отец… Мазепа… Казнь…
С мольбою здесь, в этом замке,
здесь мать моя!
Нет, нет!
Иль ума лишилась я, иль это грёзы?
ЛЮБОВЬ
Бог с тобой,
нет, нет, не грёзы, не мечты!
Ужель ещё не знаешь ты,
что твой отец ожесточённый
бесчестья дочери не снёс
и, жаждой мести увлечённый,
царю на гетмана донёс,
ужель ещё не знаешь ты,
о дочь моя!
(Мария наконец понимает.)
МАРИЯ
Боже мой!
ЛЮБОВЬ
Он в истязаниях кровавых
сознался в умыслах лукавых,
в стыде безумной клеветы,
ужель ещё не знаешь?
МАРИЯ
Бедный!
О бедный мой отец!
ЛЮБОВЬ
Ужель не знаешь ты,
что, жертва смелой правоты,
врагу он выдан головою,
что пред громадой войсковою,
когда его не осенит
десница вышняя господня,
он должен быть казнён сегодня!
МАРИЯ
Сегодня! Боже мой!
И я, и я всему виной!
ЛЮБОВЬ
Тебе одной, тебе одной
свирепство их смягчить возможно,
они отца казнить хотят,
они жестоки и безбожны!
МАРИЯ
Сегодня казнь, отца убьют,
и я, и я всему виною,
нет сил терпеть, о горе мне,
сразила я отца родного.
О мать! Прости меня!
(Падает в обморок.)
ЛЮБОВЬ
Дитя моё! Мария!
Что с тобой? Мария!
Дочь моя!
(Припадает к дочери.)
Боже мой! Полки идут…
На казнь ведут…
(Старается пробудить дочь.)
Она не слышит, проходит время…
Мария!
МАРИЯ
(приходя в себя)
Не помню я… Не понимаю,
что было здесь, кто был со мной?..
ЛЮБОВЬ
Отца казнить ведут…
Спаси, спаси его!
(Мария быстро выпрямляется.)
Спаси…
МАРИЯ
Бежим!
ЛЮБОВЬ
Скорей!
МАРИЯ
Идём!
ЛЮБОВЬ
Молю!..
МАРИЯ
Скорей!
ЛЮБОВЬ
Спаси, спаси отца!
МАРИЯ
Скорее!
(Быстро убегают.)
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
(Поле. Направо часть вала, обросшего высокой травой. На заднем плане сцены, за валом, эшафот, и на нём две плахи. Мимо вала дорога уходит влево. Толпы народа, мужчин и женщин, около эшафота, на валу и на авансцене близ дороги. Живое движение.)
НАРОД
Скоро ли?
Везут аль нет?
Не слышно…
Эх, поскорей бы!..
Ждём не дождёмся,
уж поскорей бы!
От страха сердце замирает!
Что спешить?
На этакое дело
пришёл глядеть,
так жди, не торопись!
О господи! Когда помыслишь о нашей жизни!
Такие знатные, богатые паны,
и вдруг теперь на плаху лягут под топор!
О Боже, смилуйся над нами,
от бед таких избави, Господи!
Страшен гнев московского царя,
и грозен суд Мазепы,
казнит нещадно он,
карает смертию врагов своих Мазепа!
(Из толпы выходит Пьяный Казак.)
ПЬЯНЫЙ КАЗАК
(подплясывая)
Молодушка, молода,
ни спесива, ни горда,
ой, гой, чумандра,
чумандриха молода!
Только бровью повела,
с казаком любовь свела,
ой, гой, чумандра,
чумандриха молода!
Наварила бурака,
угостила казака,
ой, гой, чумандра,
чумандриха молода!
НАРОД
Эй! Тише!
Откуда ты сорвался?
Тише, тише, окаянный!
Аль с виселицы прямо?
Казни ждут, а ты поёшь
и пляшешь, окаянный!
ПЬЯНЫЙ КАЗАК
Так что ж?
С чего бы не плясать, не петь мне?
Панам, вишь, будут головы рубить,
а мне-то что?
Пусть чёрт возьмёт их души!
НАРОД
Да замолчи ты, пьяница!
Зажмите рот ему, казаки!
В какое время вздумал песни петь!
Вишь, греховодник этакой!
Креста, знать, нет на нём!
Татарин! Турок!
Да ну тебя! Турок!
ПЬЯНЫЙ КАЗАК
И гарбуза, и барболи,
и всего-то было вволю,
ой, гой, чумандра,
чумандриха молода!
И галушек напекла,
и горилки подала,
ой, гой, чумандра,
чумандриха молода!
Ах, кумушки, порочите за что?
Не турок, не татарин я,
казак я вольный,
и ежели теперь, примерно,
кому, голубки, нужны черевики,
целуй меня — сейчас дарю,
ей-богу, вот я каков!
Иль не казак ещё!
НАРОД
Ну, ну, ступай, не место
тут пьяным балагурить,
ступай, ступай!
(Пьяного Казака проталкивают назад.)
ПЬЯНЫЙ КАЗАК
Молодушка молода,
ни спесива, ни горда,
ой, гой, чумандра,
чумандриха молода!
НАРОД
Уходи же! Уходи же!
Близок, близок страшный час,
близок казни час!
Вот глядите, идут палачи,
вот палачи! Вот, вот они!
(Приходят два палача с топорами; мимоходом они заигрывают с женщинами, которые отступают в ужасе.)
ЖЕНЩИНЫ
Да ну вас, окаянных!
Проходите! Проходите!
(Начинается шествие. Проходят отряды сердюков. За ними Мазепа на коне, в гетманском одеянии; с ним рядом Орлик, тоже на коне. Кругом казаки. Народ кланяется Мазепе. Он молча проезжает за вал в поле и скрывается за кулисами. Стражи располагаются на мосту и около помоста.)
НАРОД
Пыль на дороге…
Едут, едут!
Где?
Вон! Глядите, вон!
Вон там, глядите!
Да, видно…
Они! Они! Они!
Вот то-то, не они!
То гетман! То гетман!
Глядите, гетман,
снимайте шапки!
(Мазепа проезжает через сцену.)
Близок страшный час,
близок казни час!
Вот ведут несчастных!
Вот, уж близко,
вот они, видно,
ведут их!
(Входят Кочубей и Искра, окружённые стражей и монахами. Народ, отступая, даёт им дорогу.)
Вот они, вот они,
паны несчастные!
КОЧУБЕЙ
(к Искре)
Друг, вознесём в последний раз
к всевышнему молитву покаянья!
(Кочубей и Искра становятся на колени.)
Грехов всесильный искупитель,
простри свою в свою обитель,
простри ко мне благую руку:
грехов прощения молю!
И я забуду казни муку,
и смерть свою благословлю.
КОЧУБЕЙ И ИСКРА
Внемли молитве покаянья,
и просветлённый вниду я
туда, где нет печали, воздыханья
и мук земного бытия!
(Встают, обнимают друг друга и всходят в сопровождении стражи на эшафот.)
НАРОД
Внемли молитве покаянья,
сложи грехов им воздаянье,
прими их, господи, туда,
где нет печали, воздыханья
и мук земного бытия!
(Толпы народа влезают на вал, бросаются к эшафоту и заслоняют его так, что осуждённых не видно. Барабанный бой.)
О Боже наш!
Прости несчастным!
(Из-за голов толпы видно, как поднимаются топоры палачей. В это время на авансцену вбегают Мария и Любовь и в оцепенении останавливаются. Топоры опускаются. Мария вскрикивает и падает на руки матери. Гул ужаса.)
Прости им, господи,
прости страдальцам!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
(Декорации первой картины первого действия. Сад в запущении. Терраса полуразрушена. Ночь. Несколько выстрелов. Через сцену пробегают шведские солдаты, за ними преследующие их русские. Входит Андрей слева из-за деревьев.)
АНДРЕЙ
В бою кровавом, на поле чести
искал я всюду тебя, Мазепа,
тебя, злодей!
О, если б только тебя я встретил,
клянуся саблей,
повергнут в прахе, лежал бы ты!
Но с поля битвы бежал изменник,
желанной местью не усладилась
моя душа.
В бою кровавом, пылая местью,
искал я всюду тебя, Мазепа,
тебя, злодей!
О, если б только тебя я встретил,
клянуся саблей,
повергнут в прахе, лежал бы ты!
(Осматривается кругом.)
И я пришёл сюда взглянуть на те места,
где с детства я с Марией милой
мечты и радости делил,
где я любил, где слёзы лил
о ней, загубленной голубке,
и о моём погибшем счастье!
Здесь дни текли чредой счастливой,
здесь ангел красотой сиял,
здесь я любил и счастья ждал…
Но всё прошло, как дым, исчезло,
осиротел пустынный дом,
и тишина, и мрак кругом…
О, где ты, где, моя голубка?
Хоть тенью лёгкою явись,
улыбкой прежней улыбнись
и в сердце мне вдохни надежду.
Ах, где ты?
Где ты, где, моя голубка?
Но всё молчит…
Ответа нет…
Беззвучен, страшен,
страшен мрак могильный!
Здесь дни текли чредой счастливой,
здесь ангел красотой сиял,
здесь я любил и счастья ждал…
Но всё прошло, как дым, исчезло,
осиротел пустынный дом,
и тишина, и мрак кругом…
Где, где ты, где, моя голубка?
Хоть тенью лёгкою явись!
О, пусть придёт конец желанный,
о смерть, о друг, так долго жданный,
дай мне забвенье и покой!
О, дай мне забвенье и покой!
(Оглядывается и прислушивается.)
Невдалеке я слышу конский топот…
Да!.. Едут двое…
Кто они?..
(Старается узнать приближающихся всадников.)
Быть может, шведы…
Надо скрыться.
(Прячется за террасу. Мазепа и Орлик въезжают на конях.)
МАЗЕПА
Стой, Орлик, дай вздохнуть коням,
погоня след наш потеряла;
поотдохнём.
ОРЛИК
Поотдохнём, пан гетман.
(Слезают с коней. Орлик, уводя их, уходит за кулисы.)
МАЗЕПА
Он гетманом зовёт меня…
Был гетман! А теперь…
Беглец бездомный, проклятой людьми
изменник! В единый день повержен я
во прах игрою случая,
безумьем короля…
(Оглядывается кругом, узнаёт усадьбу Кочубея и вздрагивает.)
Но Боже! Где я?
О, судьба, судьба,
как ты караешь старого Мазепу,
как издеваешься над ним жестоко!
(Погружается в задумчивость.)
АНДРЕЙ
(выходя на сцену)
Знакомый голос!
Друг иль враг беглец?
Как! Ты, ты, Мазепа?..
Святой невинности губитель,
узнал ли ты теперь обитель
и дом, весёлый прежде дом,
где запустенье и мрак кругом?
Узнал ли ты приют укромный,
где ангел мира обитал,
и сад, куда ты ночью тёмной
являлся к ней?
МАЗЕПА
Узнал, узнал!
Зачем меня коришь ты в яром гневе?
Чего, Андрей, ты хочешь от меня?
АНДРЕЙ
Чего хочу?
Хочу твоей я смерти!
В бою кровавом, пылая местью,
искал я всюду тебя, Мазепа,
ты должен пасть,
твой час настал!
МАЗЕПА
Андрей, почти мои седины!
АНДРЕЙ
О, предатель, ворон хищный!
МАЗЕПА
Почти в несчастии меня!
АНДРЕЙ
Старик презренный, ненавистный!
МАЗЕПА
Но если руку ты поднимешь,
то знай: не безоружен я!
АНДРЕЙ
Святой невинности губитель!
МАЗЕПА
Андрей, почти мои седины,
почти в несчастии меня,
почти мои седины;
но если руку ты поднимешь,
то знай: не безоружен я,
не безоружен я!
АНДРЕЙ
Голубки чистой соблазнитель!
Кляни тот день, кляни то час,
когда ты взял её у нас!
Ответишь ты за преступленье,
сражу тебя без сожаленья!
Умри, и в лютый смерти миг
да будешь проклят, злой старик!
(Бросается на Мазепу с саблей. Мазепа стреляет. Андрей падает, раненный.)
МАЗЕПА
Несчастный!
Видит Бог,
я не хотел твоей погибели!
Эй, Орлик, где ты? Скорей сюда!
(Идёт налево к деревьям; в это время всходит луна, луч её падает в чащу и освещает Марию, выходящую из-за деревьев. Мазепа останавливается в недоумении.)
О Боже! Что вижу!
Иль это сон?
Мария, ты ли? Ты ли?
(Мария сначала не замечает его. Потом быстро подходит.)
МАРИЯ
Ах, тише, тише, тише, друг!
Сейчас отец и мать глаза закрыли…
(озираясь со страхом)
Постой, постой!
Услышать могут нас…
МАЗЕПА
Мария! Бедная Мария!
Опомнись!
Боже, что, что с тобой, что с тобой?
МАРИЯ
Послушай, хитрости какие,
что за рассказ у них смешной!
Она за тайну мне сказала,
что умер бедный мой отец,
и мне тихонько показала
седую голову…
Творец!
Куда бежать нам от злоречья?
Подумай: эта голова
была совсем не человечья,
а волчья; видишь, какова,
чем обмануть меня хотела!
Не стыдно ль ей?
Не стыдно ль ей меня терзать?
И для чего? Чтоб я не смела
с тобой сегодня убежать!
МАЗЕПА
Мария, бедная Мария,
как страшен бред безумный твой!
Опомнись, бедная Мария!
МАРИЯ
Я помню поле… Праздник шумный…
И чернь, и мёртвые тела…
На праздник мать меня вела…
Но где ж ты был, где ж ты был?
Где? Ах, где ж ты был?
С тобою розно
зачем в ночи скиталась я?
Пойдём домой, скорей, уж поздно,
пойдём домой, пойдём скорей!
Ах! Вижу, голова моя
полна волнения пустого,
я принимала за другого
тебя, старик!
Оставь меня, оставь меня!
Твой взор насмешлив и ужасен,
ты безобразен, он прекрасен,
он прекрасен!
В его глазах горит любовь,
в его речах такая нега,
его усы белее снега,
а на твоих застыла кровь!
(Входит Орлик и останавливается в недоумении.)
МАЗЕПА
Несчастная Мария!
ОРЛИК
Бежим, бежим!
Я слышу шум, подходят люди…
Погоня близко, поспешим,
нам дорог каждый миг!
МАЗЕПА
Но как же здесь её оставить?
Возьмём её, возьмём с собой!
ОРЛИК
Её? Безумную?
Пан гетман, ты сам
рассудка с ней лишился.
Её? Её? Иль головы
своей тебе она дороже?
Идём, идём!..
(Мазепа в нерешительности.)
Идём! Спешим!
(Увлекает Мазепу.)
МАЗЕПА
Идём!
(Быстро скрываются.)
МАРИЯ
Ушёл старик. Как сердце бьётся,
как я устала, как хочу я отдохнуть!..
(Видит раненого Андрея.)
Кровь, кровь опять! И труп отца…
И матери безумный плач…
Всё тот же сон: топор, палач!..
(Склоняется над Андреем, приподнимает его и кладёт его голову к себе на колени.)
Нет, то не сон…
То спит ребёнок
в траве густой…
Спи, мой хороший,
спи, мой добрый,
спи, мой родной…
АНДРЕЙ
(очнувшись)
Мария…
МАРИЯ
Тише…
Этот голос я знаю:
он певал мне песни
в те дни, когда, бывало,
я девочкой гуляла
у нас в саду густом,
когда мы с ним вдвоём
на лёгком челноке
скользили по реке…
АНДРЕЙ
Мария! Мария! Мария…
Приди в себя; я умираю
и не могу тебе помочь…
В глазах темнеет, будто ночь
холодная ложится надо мною…
Увы, бледнеет образ твой;
склонись ко мне, Мария, головою…
Настал мой смертный час,
хочу в последний раз
свиданий жажду утолить,
на миг блаженный жизнь продлить.
Мария, Мария, склонись ко мне!
МАРИЯ
(укачивая его)
Спи, младенец мой прекрасный,
спи, мой милый, спи, родной!
Баюшки-баю, баюшки-баю!
Ярко светит месяц ясный,
смотрит в колыбель твою,
баюшки-баю, баюшки-баю!
АНДРЕЙ
Мария, приди в себя, я умираю
и не могу тебе помочь!
МАРИЯ
О, как знаком мне этот голос!
АНДРЕЙ
В глазах темнеет, будто ночь
холодная ложится надо мною.
Увы! Бледнеет образ твой;
склонись ко мне, Мария, головою!
МАРИЯ
Он певал мне песни когда-то,
ах, помню этот милый голос,
он певал мне песни,
когда-то, давно, давно
у нас в саду густом!
АНДРЕЙ
Настал мой смертный час,
последний, страшный час!
Мария, Мария, умираю,
о, тяжко, тяжко.
В последний раз прости, прости, Мария,
прости, прости!
(Умирает.)
МАРИЯ
(укачивая Андрея)
Спи, младенец мой прекрасный,
спи, мой милый, спи, родной!
Баюшки-баю, баюшки-баю!
Ярко светит месяц ясный,
смотрит в колыбель твою,
баюшки-баю, баюшки-баю!
Стану я твой сон лелеять,
дрёму сторожить твою,
баюшки-баю, баюшки-баю!
Спи! Спи! Спи!
Спи, мой родной!
Спи, моё дитя!..
(Продолжает укачивать Андрея, устремив неподвижный взгляд вперёд.)
Таланты и поклонники
Не верьте артисту, который говорит, что его не интересует мнение публики. Как не выпячивай грудь, а успех спектакля определяется не «звёздными именами», а зрительскими аплодисментами. «Народные» не позванию, а по-сути — это штучный товар. Добиться признания и даже обажания публики — дорогово стоит. Сегодня, в век телевидения, интернета и PR-акций — добиться желаемого легче, чем пол века назад, но кто потом вспомнит «героев вчерашних дней»?
Наша история началась в 1940 году. Именно тогда на экраны кинотеатров вышла новая лента под названием «Музыкальная история» с Сергеем 
Лемешевым, Зоей Фёдоровой и Эрастом Гариным. Шофёр такси Петя Говорков (Сергей Лемешев) покорил тогда своим голосом сердца слабой половины Советского Союза.
Разумеется, имя Лемешева было известно и до фильма, но слава, граничащая с помешательством, толпы поклонниц, настоящая Лемешево-мания, всё это началось именно тогда. Обожательницы таланта не просто караулили кумира у служебных выходов Большого театра. Они не давали Лемешеву прохода и в повседневной жизни. У дома на пересечении улицы Горького (Тверская) и Камергерского переулка, где жил певец в любое время года и в любую погоду стояли молоденькие поклонницы. Разумеется, что стояли они не ради автографа или знака внимания знаменитости, сопричастность к чему-то великому — вот что влекло почитательниц таланта.
Со временем этих девушек стали именовать «лемешистками» или «сырами».
Почему «лемешистками» — понятно, а почему -«сырами»? Подобный вопрос вряд ли бы возник у кого-нибудь пятьдесят лет назад. Слово «сыры» и многочисленные производные от него были нарицательными и перевода не требовали. Ну а мы попробуем разобраться с возникновением этого понятия.
Существует несколько версий появления «сыров». Определить какая из них верна на сто процентов, довольно трудно, но объединяет их все магазин «Сыры» на улице Горького.
Итак версия первая: причина в том, что поклонницы собирались у магазина
«Сыры». Версия вторая: фанатки мокли, т.е были «сырыми», а греться заходили всё в тот же магазин. Версия третья: одна из поклонниц увидела, Что Лемешев покупает в магазине сыр и купив такой же съела на глазах удивлённой публики едва ли не килограмм этого продукта. Версия червёртая: при появлении Лемешева поклонницы раступились, а он им: «Ну что вы, как сыры раскатились?»
Практически все популярные артисты того времени имели свою армию поклонников. Поэтому со временем все такие объединения стали получать названия, как производные от фамилий кумиров. Например, «улановцы» — поклонники Галины Улановой, «семёновцы» — Екатерины Семёновой, «козловцы» — Ивана Семёновича Козловского и т.д.
Любовь к кумирам выражалась, разумеется, не только дежурствами у подъезда. Поклонницы покупали охапки цветов на выступления любимцев и 
устраивали громогласные овации после спектаклей. В обязанности артистов входили билеты и пропуска. На просторах интернета мне удалось найти интересный документ, который, как мне кажется, подчеркивает личностные качества Сергея Яковлевича Лемешева и его отношение к почитательницам своего таланта. Однако, бывало, что какой-либо артист «зарывался» и тогда воздыхательницы демонстративно игнорировали его выступление.
Со временем поклонники у талантов, конечно, никуда не делись. Возможно, сейчас они уже не выражают столь бурно своих эмоций и не ходят столь часто на премьеры. Изменилось время, изменились и они.
Но проходя мимо могил ушедших звёзд нет-нет да и увидешь какую-нибудь бабушку с цветами в руке, одиноко стоящую у погоста.
Жизель
О балете А. Адана «Жизель, или Виллисы»
Либретто балета «Жизель»
В лучших образцах французской балетной музыки всегда особенно радуют слух три природных качества: мелодичность, наделенная ясностью очертаний и грацией оборотов, — все в меру, все образно, все пластично; ритмика — с одной стороны, гибко отвечающая человеческой поступи, обнаруживающая характеры и движения, а с другой — корнями глубоко уходящую в народную французскую танцевальную культуру с ее реалистическим отражением многовековой жизни—быта, нравов и обычаев; третье свойство — колоритность, красочность музыки, уменье дать движениям оркестра впечатление живой смены явлений в их цвете и свете.
Три-четыре композитора Франции прошлого века с особенной поэтичностью чувства и изысканностью мастерства сочетали в своих досугах, отдаваемых балетному музыкальному театру (все трое не являлись композиторами только балетов), острое понимание законов сочетаний пластики и весомости звучаний с законами человеческого танца. Им удалось создать непререкаемо убедительные образы музыкально-хореографических произведений различных жанров, но главным образом в области романтической легенды и опоэтизированной бытовой комедии.
Разумею, конечно, композитора «Жизели» и «Корсара» — Адольфа Адана (1803—1856), особенно отличного мастера в области французской комической оперы, затем Лео Делиба (1836—1891), композитора тончайшего вкуса и поэтического чувства человека, как пластического явления, автора лирических опер (в их числе «Лакме») и непревзойденных балетов: «Коппелия» (1870) и «Сильвия» (1876), а также выдающегося французского симфониста Камилла Сен-Санса (1835— 1921) с его колоритнейшей жизнерадостной «Жавоттой» (1896) и, наконец, Жоржа Визе (1838—1875), так чутко ощутившего жизненный нерв народного танца в музыке к «Арлезианке» и в мелодике и ритмике «Кармен».
Среди всех упомянутых выше балетов старше веех «Жизель» Адана, и все вышеперечисленные качества ощущаются в этой неувядаемой партитуре при каждом возобновлении балета с прежней живостью и смелостью. И в первой бытово-драматической стадии легенды, и во второй — ее романтической стадии, в столь трогательном, еще и еще одном варианте народных сказаний о «любви сильнее смерти» — композитор достигает простейшими, но в том-то и дело, с глубоким продуманным отбором, словно отточенными средствами, ярких, сильнейших впечатлений (например, драма Жизели в финале первого акта). Как мастерски выпуклы характеры, как лаконичны ситуации, как гибки в своей простоте и незатейливости напевы танцев и вместе с тем, как они упруги, давая опору движениям, как искренне чувствительны лирические моменты, но с каким чувством меры они формируются, и как строг рисунок этих мелодий при всей их нежной отзывчивости!..
Впрочем, лучшую похвалу, какую можно сейчас высказать мастерству композитора «Жизели» и музыке, это напомнить об одной примечательной записи в дневниках П. И. Чайковского. В самый разгар своей работы над сочинением балета «Спящая красавица» в мае 1889 г. он под 24-м числом находит нужным отметить: «Усердно читал партитуру балета «Жизель» Адана…». А Чайковский был одним из тончайших знатоков и ценителей французской музыкальной культуры и балета.
Б. Асафьев
О содержании балета
В основу балета «Жизель» положена старинная поэтическая легенда о «виллисах» — невестах, умерших до свадьбы, пересказанная Генрихом Гейне.
В полночь, рассказывает легенда, виллисы выходят из своих могил и танцуют, словно стремясь продлить свои девичьи пляски и игры, которые так жестоко прервала смерть. Горе путнику, который встретится им, — одержимые мстительным чувством, виллисы вовлекают его в свой хоровод и до изнеможения кружат в танцах, пока он не упадет замертво.
Тема этой легенды послужила основой для либретто балета «Жизель», сочиненного Т. Готье и Ж. Сен-Жоржем. Премьера балета «Жизель, или Виллисы» состоялась 28 июня 1841 в Гранд-Опера.
Балет в двух действиях
Либретто Ж.-А.-В. Сен-Жоржа и Т. Готье. Балет поставлен Ж. Коралли, Ж. Перро, М. Петипа
Действующие лица
Герцог (Принц) Силезии Альберт, в одежде крестьянина
Князь Курляндский
Вильфрид, оруженосец Альберта
Иларион, лесничий
Старый крестьянин
Батильда, невеста герцога
Жизель, крестьянская девушка
Берта, мать Жизели
Мирта, повелительнца Виллис
Зюльма и Монна — подруги Мирты
Свита, охотники, крестьне, крестьянки, Виллисы
Действие первое. Сцена изображает одну из солнечных долин Германии. Вдали, по холмам, виноградники. Гористая дорога ведет в долину.
Сцена первая. На холмах Тюрингии идет сбор винограда. Светает. Крестьяне направляются на виноградники.
Сцена вторая. Входит Иларион, оглядывается, словно ища кого-то. С любовью смотрит он в сторону хижины Жизели, потом гневно – на хижину Лойса. Там живет его соперник. Если бы можно было ему отомстить, вот было бы счастье! Дверь хижины Лойса таинственно открывается. Иларион прячется, чтобы наблюдать. Что будет?
Сцена третья. Молодой герцог Альберт Силезский, скрывающийся в одежде крестьянина под именем Лойса, выходит из хижины в сопровождении оруженосца Вильфрида. Видно, что Вильфрид уговаривает герцога отказаться от его тайных планов, но тот противится. Он указывает на хижину Жизели; под этой соломенной кровлей живет та, которую он любит, которой принадлежит вся его нежность. Он приказывает Вильфриду оставить его одного. Вильфрид медлит, но повелительный жест герцога – и он, почтительно кланяясь, удаляется.
Иларион поражен, видя, что нарядный дворянин так почтителен перед простым крестьянином, его соперником. В голове Илариона зарождаются подозрения, которые он и постарается выяснить.
Сцена четвертая. Лойс – герцог Альберт – подходит к хижине Жизели и тихонько стучит в дверь. Иларион все еще подсматривает. Жизель тотчас выходит и спешит обнять возлюбленного. Восторг, счастье обоих влюбленных. Жизель рассказывает Лойсу свой сон: ее мучила ревность к прекрасной даме, которую Лойс полюбил и предпочел ей. Смущенный Лойс успокаивает Жизель: только ее он любит, только ее будет любить вечно.
– Если бы ты обманул меня, – говорит девушка, – я умерла бы, я чувствую. – И она прикладывает руку к сердцу, словно говоря, что сердце ее часто болит.
Лойс снова успокаивает ее горячими ласками.
Жизель срывает ромашки, гадает по ним о любви Лойса. Гадание счастливо, и она снова в объятиях любимого.
Иларион не выдерживает – подбегает к Жизели и упрекает ее за подобное поведение. Он был тут и все видел.
– Какое мне дело, – весело отвечает Жизель, – я за себя не краснею: люблю его и буду любить вечно… – Она смеется Илариону в лицо и отворачивается от него.
Лойс же отталкивает лесничего и угрожает ему, запрещая преследовать Жизель своей любовью.
– Ну ладно, – говорит Иларион, – мы еще посмотрим, чья возьмет…
Сцена пятая. Девушки, направляясь на виноградники, зовут на работу Жизель. Совсем рассвело, пора идти. Но Жизель бредит лишь пляской, весельем и удерживает подруг. Больше всего на свете, после Лойса, она любит танцы. Жизель предлагает девушкам повеселиться, вместо того чтобы идти работать. Она начинает танцевать. Ее веселость, живость, увлекательный и ловкий танец, вперемежку с ласками Лойсу, неотразимы. Вскоре девушки присоединяются к Жизели. Они побросали свои корзины, и танец их быстро переходит в безудержное шумное веселье. Берта, мать Жизели, выходит из хижины.
Сцена шестая.
– Ты что же, вечно будешь танцевать? – говорит она Жизели. – Утром… Вечером… Это просто напасть какая-то… Вместо того чтобы работать, подумать о хозяйстве…
– Она так хорошо танцует! – говорит Лойс Берте.
– Это моя единственная радость, – отвечает Жизель, – а он, – добавляет она, указывая на Лойса, – мое единственное счастье!
– Вот! – говорит Берта. – Я уверена, что если бы эта девочка умерла, она стала бы вилисой и продолжала бы танцевать даже после смерти.
– Что вы хотите сказать? – восклицают в ужасе девушки и жмутся одна к другой.
Тогда под звуки мрачной музыки Берта начинает изображать появление покойниц, вставших из гроба и затеявших общую пляску. Ужас девушек достигает предела, одна Жизель смеется. Она весело говорит матери, что исправить ее невозможно, – живая или мертвая, она вечно будет танцевать.
– А ведь это очень вредно для тебя, – говорит Берта. – Не только твое здоровье, может быть и жизнь от того зависит!.. Она очень слабенькая, – обращается Берта к Лойсу. – Усталость, волнения ей очень вредны; доктор говорил, что они могут быть гибельны.
Лойс смущен словами Берты, но успокаивает добрую мать. А Жизель берет руку Лойса и прижимает к своему сердцу, словно говоря, что с ним никакие опасности ей не страшны.
Вдали трубит охотничий рог. Лойс обеспокоен этим и живо подает знак – пора уходить на виноградники. Он увлекает за собой девушек, в то время как Жизель по настоянию матери идет домой. Она посылает воздушный поцелуй Лойсу, который уходит вместе со всеми.
Сцена седьмая. Оставшись один, Иларион обдумывает свои намерения. Во что бы то ни стало лесничий хочет разгадать тайну соперника, узнать, кто он… Убедившись, что его никто не видит, Иларион тайком прокрадывается в хижину Лойса. В этот момент звук рога приближается, и на холме появляются егеря и загонщики.
Сцена восьмая. Вскоре верхом, в сопровождении многочисленной свиты дам, кавалеров и охотников, с соколами на левой руке, появляется и князь с дочерью Батильдой. Жаркий день утомил их, они ищут удобного места для отдыха. Егерь указывает князю на хижину Берты; он стучит в дверь, и на пороге появляется Жизель в сопровождении матери. Князь весело просит приюта; Берта предлагает войти в свою хижину, хотя она и слишком убога для такого вельможи.
Тем временем Батильда подзывает Жизель; она рассматривает ее и находит очаровательной. Жизель всеми силами старается быть радушной хозяйкой; она приглашает Батильду присесть, предлагает ей молока и плодов; Батильда покорена ее миловидностью, снимает с шеи золотую цепь и подает ее девушке, совершенно сконфуженной, но гордящейся таким подарком.
Батильда расспрашивает Жизель о ее работе, развлечениях. О, Жизель счастлива! У нее ни горя, ни забот; утром работа, вечером танцы.
– Да, – говорит Берта Батильде, – особенно танцы, она на них помешана.
Батильда улыбается и спрашивает Жизель, заговорило ли ее сердце, любит ли она кого-нибудь.
– О да, – восклицает девушка, указывая на хижину Лойса, – того, кто живет тут! Он мой возлюбленный, мой жених! Я умру, если он разлюбит!
Батильда живо заинтересована девушкой… Их судьба одинакова: она тоже выходит замуж, за молодого и прекрасного дворянина! Она обещает дать Жизели приданое: девушка ей все больше и больше нравится… Батильда хочет видеть жениха Жизели и идет с ней в хижину в сопровождении отца и Берты, а Жизель бежит искать Лойса.
Князь дает знак своей свите и просит продолжать охоту; он устал и хочет немного отдохнуть. Когда он пожелает, чтобы все вернулись, то затрубит в рог.
Иларион появляется в дверях хижины Лойса, видит князя и слышит его приказания. Князь с дочерью уходят в хижину Берты.
Сцена девятая. Пока Жизель смотрит на дорогу и ищет своего возлюбленного, Иларион выходит из хижины Лойса, держа в руках шпагу и рыцарский плащ; наконец он узнал, кто его соперник! Вельможа! Теперь-то уж он убедился – это переодетый соблазнитель! Иларион держит шпагу в руках и хочет разоблачить соперника в присутствии Жизели и всей деревни. Затем он прячет шпагу Лойса в кусты, ожидая прихода поселян на праздник.
Сцена десятая. Вдали показывается Лойс. Осторожно озираясь, он удостоверяется, что охотники ушли.
Жизель замечает его и бежит к нему. В эту минуту раздается веселая музыка.
Сцена одиннадцатая. Начинается шествие. Сбор винограда закончен. Медленно движется повозка, украшенная виноградной лозой и цветами. За ней – крестьяне и крестьянки всей долины; в их руках – корзины, полные винограда. По старому обычаю, торжественно несут верхом на бочонке маленького Вакха. Все окружают Жизель. Ее избирают царицей праздника и надевают венок из виноградных листьев и цветов. Лойс восхищен красотой девушки еще больше. Безумное веселье вскоре овладевает всеми.
Праздник сбора винограда. Жизель увлекает Лойса в середину толпы и упоенно танцует с ним. Все кружатся в танце. В финале Лойс целует Жизель. При виде этого поцелуя бешенство и ревность завистливого Илариона достигают предела. Лесничий бросается в центр круга и объявляет Жизели, что Лойс – обманщик, соблазнитель. Переодетый вельможа! Испуганная Жизель отвечает Илариону, что ему все это приснилось и он не знает, что говорит.
– Ах, приснилось?! – продолжает лесничий. – Так смотрите сами! – И он показывает окружающим шпагу и плащ Лойса. – Вот что я нашел в его хижине… Надеюсь, это убедительное доказательство.
Альберт в бешенстве бросается на Илариона; тот прячется за крестьян.
Внезапное известие страшным ударом сразило Жизель. Шатаясь от горя, готовая упасть, она прислоняется к дереву.
Крестьяне замерли в изумлении. Лойс бежит к Жизели, думая, что еще сможет опровергнуть обвинение, и старается ее успокоить, заверяя в своей любви. Ее обманывают, утверждает он, для нее он всегда будет Лойсом, простым крестьянином, ее возлюбленным, ее женихом.
Бедная девушка так рада поверить… Надежда возвращается в ее сердце; доверчивая и счастливая, она позволяет коварному Альберту обнять себя. Но тут Иларион вспоминает приказание князя, данное свите, вернуться по звуку рога. Он хватает висящий на дереве рог одного из приближенных князя и громко трубит. Услышав условный сигнал, сбегаются все охотники, а князь выходит из хижины Берты. Иларион указывает им на Альберта, стоящего коленопреклоненным перед Жизелью.
Свита, узнав молодого герцога, почтительно приветствует его. Видя это, Жизель уже не может сомневаться в истине и понимает, какое горе ее постигло.
Сцена двенадцатая. Князь приближается к Альберту и, тотчас узнав его, спрашивает, что означает странное поведение и необычный наряд герцога.
Альберт встает с колен, пораженный и пристыженный внезапной встречей.
Жизель все видела! У нее уже нет сомнений в предательстве любимого. Горю ее нет предела. Она делает над собой усилие и с ужасом отступает от Альберта. Потом, окончательно уничтоженная обрушившимся ударом, Жизель бежит к хижине и падает на руки матери, которая выходит из двери вместе с юной Батильдой.
Сцена тринадцатая. Батильда, тронутая и сочувствующая, живо подходит к Жизели и спрашивает о причине ее волнения. Та вместо ответа указывает ей на Альберта, смущенного и убитого.
– Что я вижу? Герцог в подобном наряде! Это мой жених! – говорит Батильда, указывая на свое обручальное кольцо.
Альберт подходит к Батильде и тщетно пытается задержать роковое признание; но Жизель все слышала, все поняла. Невероятный ужас отражается на лице бедной девочки; в голове ее все мутится, ужасный и мрачный бред овладевает ею – обманута, погибла, обесчещена! Девушка теряет рассудок, из глаз ее текут слезы… Она смеется неестественным смехом. Потом берет руку Альберта, прикладывает к своему сердцу, но тут же в ужасе отталкивает ее. Схватив лежащую на земле шпагу Ройса, сначала машинально играет ею, потом хочет упасть на острый клинок, но мать вырывает оружие. Все, за что может еще держаться ее душа, – это танец; ей слышится напев, под который она танцевала с Альбертом… Она начинает танцевать с жаром, со страстью… Но неожиданное горе, жестокие потрясения исчерпали угасающие силы девушки… Жизнь покидает ее… Мать склоняется над ней…
Последний вздох вырывается из уст бедной Жизели… Она бросает печальный взгляд на потрясенного Альберта, и ее глаза закрываются навек!
Батильда, великодушная и добрая, заливается слезами. Позабывший обо всех Альберт хочет оживить Жизель горячими ласками… Он кладет руку на сердце девушки и с ужасом чувствует, что сердце больше не бьется.
Он хватает шпагу и хочет поразить себя. Князь удерживает и обезоруживает Альберта. Берта поддерживает тело своей несчастной дочери. Альберта, обезумевшего от горя и любви, уводят.
Крестьяне, свита князя и охотники толпятся вокруг мертвой девушки.
Действие второе. Сцена изображает лес и берег озера. Среди сырости и прохлады растут камыш, осока, лесные цветы и водяные растения; кругом березы, осины и плакучие ивы, склонившие к земле бледную листву. Слева, под кипарисом, белый мраморный крест, на котором начертано имя Жизели. Могила тонет в густой траве и цветах. Голубой свет яркой луны освещает эту холодную и туманную картину.
Сцена первая. Несколько лесничих сходятся по глухим тропинкам; они ищут удобное место, где бы подстеречь дичь, и направляются к берегу, когда прибегает Иларион.
Сцена вторая. Иларион в ужасе.
– Это проклятое место, – говорит он товарищам, – оно в круге танцев вилис.
Иларион показывает им на могилу Жизели… Жизели, которая вечно танцевала. Он называет ее имя, показывая на венок из виноградных листьев, который надели девушке во время праздника и который висит теперь на кресте.
В эту минуту вдали бьет полночь – зловещий час, когда вилисы, согласно народным преданиям, собираются на свои ночные пляски.
Иларион и его товарищи с ужасом слушают бой часов; дрожа, озираются и ждут появления призраков.
– Бежим! – говорит Иларион. – Вилисы беспощадны; они хватают путника и заставляют его танцевать, пока тот не умрет от усталости или не будет поглощен этим озером.
Звучит фантастическая музыка; лесничие бледнеют, шатаются и, охваченные паническим страхом, разбегаются во все стороны. Их преследуют появившиеся вдруг блуждающие огоньки.
Сцена третья. Камыш медленно раздвигается, и из влажных растений выпархивает легкая Мирта, царица вилис, – прозрачная и бледная тень.
С ее появлением повсюду разливается таинственный свет, который внезапно освещает лес, разгоняя ночные тени. Так бывает всегда, как только появляются вилисы. На белоснежных плечах Мирты дрожат два прозрачных крыла, которыми вилиса может укрыться, как газовым покрывалом.
Призрачное видение ни минуты не остается на месте, взлетая то на кусты, то на ветви ивы, порхая тут и там, пробегая и осматривая свое царство, которым каждую ночь завладевает вновь. Она купается в водах озера, потом висит на ветвях ивы и качается на них.
После па, исполненного ею, Мирта срывает ветку розмарина и касается ею каждого куста, дерева.
Сцена четвертая. От прикосновения цветущего жезла вилисы все цветы, кусты, травы раскрываются, и из них поочередно вылетают вилисы, окружающие Мирту, словно пчелы свою царицу. Мирта простирает лазурные крылья над своими подданными и тем дает им сигнал к танцу. Несколько вилис поочередно исполняют танцы перед своей повелительницей.
Сначала Монна, одалиска, танцует восточную пляску; за ней Зюльма, баядерка, исполняет медленный индусский танец; потом две француженки танцуют менуэт; за ними вальсируют две немки…
В финале танцуют две вилисы – девушки, умершие слишком рано, не успев утолить свою страсть к танцу. Они неистово предаются ей и в новом, столь грациозном своем облике.
Сцена пятая. Яркий луч падает на могилу Жизели; растущие на ней цветы выпрямляют стебли и подымают головки, словно открывают путь белой тени, которую они стерегли.
Жизель появляется, укутанная в легкий саван. Она направляется к Мирте; та прикасается к ней веткой розмарина; саван падает… Жизель превращается в вилису. Появляются и растут ее крылья… Ноги скользят по земле, она танцует, или, вернее, порхает, по воздуху, как и ее сестры, вспоминая и с радостью повторяя танцы, которые исполняла прежде (в первом акте), перед смертью.
Слышен какой-то шум. Все вилисы разбегаются и прячутся в камыши.
Сцена шестая. Несколько молодых крестьян возвращаются с праздника в соседней деревушке. С ними старик. Они все весело проходят по сцене.
Уже почти все ушли, когда раздается странная музыка – музыка танца вилис; крестьян против воли охватывает непреодолимое желание потанцевать. Вилисы тотчас окружают их и пленяют негой поз. Каждая из них, желая удержать, очаровать, танцует свой национальный танец… Плененные крестьяне уже поддаются очарованию, готовы танцевать до смерти, когда старик бросается посреди них и с ужасом предупреждает о грозящей опасности. Крестьяне разбегаются. Их преследуют вилисы, с озлоблением наблюдающие исчезновение своих жертв.
Сцена седьмая. Выходит Альберт в сопровождении Вильфрида, верного оруженосца. Герцог печален и бледен; одежда его в беспорядке; он почти потерял рассудок после смерти Жизели. Альберт медленно подходит к кресту, словно сосредоточивая ускользающие мысли. Вильфрид умоляет Альберта уйти, не останавливаться у роковой могилы, с которой связано столько горя… Альберт просит его удалиться. Вильфрид пробует спорить, но Альберт так твердо приказывает ему уйти, что оруженосцу остается лишь повиноваться. Он удаляется, но с твердым намерением снова попытаться увести своего господина из этих злосчастных мест.
Сцена восьмая. Оставшись один, Альберт предается отчаянию; сердце его разрывается от горя; он заливается горькими слезами. Вдруг он бледнеет; внимание его привлечено представшим перед ним странным видением… Альберт поражен, узнав Жизель, которая смотрит на него с любовью.
Сцена девятая. Охваченный безумием, в сильнейшей тревоге, он еще сомневается, не смея верить глазам. Перед ним не прежняя милая Жизель, но Жизель-вилиса, девушка в новом, страшном облике.
Жизель-вилиса стоит перед ним неподвижно и взглядом манит его… Уверенный, что это лишь обман воображения, тихо, осторожно приближается к ней Альберт, словно ребенок, желающий поймать на цветке бабочку. Но едва он протягивает руку, Жизель отбегает от него. Словно пугливая голубка, она улетает и, опустившись на землю, снова смотрит на Альберта взглядом, полным любви.
Эти переходы, или, вернее, перелеты, повторяются несколько раз. Альберт в отчаянии; он тщетно старается поймать вилису, которая порою проносится над ним, подобно легкому облачку.
Иногда она посылает ему ласковый привет, бросает ему цветок, сорванный с ветки, посылает воздушный поцелуй. Когда же он думает, что уже держит ее, – исчезает и тает, как туман.
Полный отчаяния, Альберт опускается на колени около креста и начинает молиться. Словно притягиваемая этим безмолвным горем, дышащим такой любовью к ней, вилиса летит к своему возлюбленному. Он коснулся ее; опьяненный любовью, счастливый, он готов ее обнять, но она ускользает и исчезает среди роз; в объятиях Альберта лишь могильный крест.
Крайнее отчаяние овладевает юношей; он поднимается и хочет уйти из этих печальных мест, но тут странное зрелище приковывает его взгляд. Будучи не в состоянии оторваться от него, Альберт вынужден быть свидетелем страшной сцены.
Сцена десятая. Спрятавшись за плакучую иву, Альберт видит появление несчастного, преследуемого вилисами Илариона.
Бледный, дрожащий, полумертвый от страха, падает лесничий под деревом и молит обезумевших преследовательниц о пощаде. Но царица вилис, прикоснувшись к нему своим жезлом, принуждает его подняться и повторить танец, который начинает исполнять. Иларион под влиянием волшебных чар против своей воли танцует с прекрасной вилисой, пока та не передает его одной из своих подруг, которая передает его по очереди всем остальным. Едва несчастный думает, что мученье кончено и партнерша его устала, как ее тотчас сменяет полная сил другая, и ему приходится делать новые нечеловеческие усилия, чтобы танцевать в такт ускоряющейся музыке. Под конец он шатается и чувствует полное изнеможение от усталости и боли. Собрав последние силы, Иларион стремится вырваться и убежать; но вилисы окружают его широким хороводом, который затем постепенно сужается, и кружатся в быстром вальсе. Волшебная сила заставляет Илариона танцевать. И снова одна партнерша сменяет другую.
Ноги несчастной жертвы, заключенной в эти тонкие смертельные сети, начинают слабеть и подгибаться. Глаза Илариона закрываются, он ничего больше не видит… но продолжает бешено танцевать. Царица вилис хватает его и кружит в вальсе в последний раз; несчастный снова поочередно вальсирует со всеми и, дойдя до берега озера и думая, что протягивает руки новой партнерше, летит в бездну. Вилисы, предводительствуемые Миртой, начинают радостную вакханалию. Но тут одна из вилис обнаруживает Альберта и ведет его, ошеломленного виденным, в середину волшебного хоровода.
Сцена одиннадцатая. При виде новой жертвы вилисы приходят в восторг; они уже заметались вокруг своей добычи, но в минуту, когда Мирта хочет коснуться Альберта волшебным жезлом, выбегает Жизель и удерживает руку царицы, поднятую над ее возлюбленным.
Сцена двенадцатая. – Беги, – говорит Жизель тому, кого так любит, – беги или умрешь, – умрешь, как Иларион, – добавляет она, указывая на озеро.
При мысли о предстоящей гибели Альберт застывает от ужаса. Воспользовавшись его нерешительностью, Жизель берет его за руку; движимые волшебной силой, они направляются к кресту, и вилиса указывает на священный символ как на единственное спасение.
Мирта и вилисы преследуют их, но Альберт под защитой Жизели достигает креста и хватается за него. В момент, когда Мирта хочет коснуться Альберта волшебным жезлом, ветка розмарина ломается в ее руке. В ужасе и она, и ее подруги замирают.
Озлобленные неудачей, вилисы кружатся вокруг Альберта, пытаясь на него напасть, но каждый раз их отбрасывает неведомая сила. Царица желает отомстить той, что похитила ее добычу. Она простирает руку над Жизелью. Крылья той раскрываются, и она начинает грациозно и страстно танцевать. Стоя неподвижно, Альберт смотрит на нее, однако скоро прелесть и очарование танца вилисы невольно привлекают его, а этого-то и хотела Мирта. Альберт покидает крест – спасение от смерти – и подходит к Жизели; та в ужасе останавливается и умоляет его вернуться, но царица касается ее рукой, и Жизель вынуждена продолжать свой завлекающий танец. Это повторяется несколько раз. Наконец, увлекаемый страстью, Альберт покидает крест и бросается к Жизели… Он хватает волшебную ветку розмарина и обрекает себя на смерть, чтобы соединиться с вилисой и никогда не покидать ее!
Словно крылья выросли у Альберта; он скользит по земле, порхает вокруг вилисы, которая порой старается еще остановить его.
Однако вскоре новая сущность Жизели побеждает, и вилиса присоединяется к своему возлюбленному. Они начинают быстрый воздушный танец; партнеры словно состязаются в легкости и ловкости; порой они останавливаются, обнимают друг друга, но фантастическая музыка придает им новые силы и новую страсть.
Вилисы присоединяются к их танцам и окружают их группами, источающими негу.
Смертельная усталость начинает овладевать Альбертом. Он еще борется, но силы постепенно покидают его. Жизель подходит к нему, ее глаза полны слез; однако по жесту царицы она снова вынуждена упорхнуть. Еще несколько мгновений – и Альберт погибнет от усталости и изнеможения… И вдруг начинает светать. Первые лучи солнца освещают серебристые воды озера.
Исчезает ночь, и бурный, фантастический хоровод вилис стихает. Видя это, Жизель снова полна надежды на спасение Альберта.
Под ясными лучами солнца весь хоровод вилис словно тает, никнет; то та, то другая клонится у куста или цветка, из которого появилась вначале. Так с рассветом дня вянут ночные цветы.
Жизель, подобно своим сестрам, испытывает пагубное действие дня. Она тихонько склоняется на ослабевшие руки Альберта и, увлекаемая неотвратимым роком, приближается к своей могиле.
Альберт, поняв, что ждет Жизель, несет ее прочь от могилы. Он опускает ее на холмик, покрытый цветами. Альберт становится на колени и целует Жизель, словно желая отдать той душу и вернуть ее к жизни.
Но Жизель указывает ему на сияющее уже ярко солнце, говоря тем, что надо покориться своей участи и расстаться навеки.
В это время в лесу раздаются громкие звуки рога. Альберт прислушивается к ним с опасением, а Жизель – с тихой радостью.
Сцена тринадцатая. Вбегает Вильфрид. Верный оруженосец ведет князя, Батильду и многочисленную свиту. Он привел их к Альберту в надежде, что им удастся увести герцога.
Увидя Альберта, все замирают. Тот бросается к своему оруженосцу и останавливает его. Но мгновения жизни вилисы истекают. Уже цветы и травы поднялись вокруг нее и почти закрыли ее легкими стебельками…
Альберт возвращается и стоит, пораженный удивлением и горем, – он видит, что Жизель все глубже и глубже медленно опускается в свою могилу. Жизель указывает Альберту на Батильду, склонившуюся на колени и с мольбой протягивающую к нему руки.
Жизель словно просит возлюбленного отдать его любовь и верность этой кроткой девушке… Вот ее последнее желание, ее просьба.
С последним печальным «прости» Жизель исчезает среди цветов и трав, которые окончательно ее скрывают.
Альберт сражен горем. Но приказание вилисы для него священно… Он срывает несколько цветков, только что скрывших Жизель, с любовью подносит их к губам, прижимает к сердцу и, слабея, падает на руки свиты, протягивая руку Батильде.
Дон Кихот
О балете «Дон Кихот»
Пролог
Действие первое
Действие второе картина первая
Картина вторая
Картина третья
Действие третье
Людвиг Федорович Минкус — композитор, скрипач и дирижер — родом из Чехии. Родился он в 1827 году. С пятидесятых годов Л. Минкус жил в России. В 1862 году начал работать в Московском Большом театре инспектором музыки, а с 1866 года — также профессором Московской консерватории.
В 1872 году Л. Минкус переехал в Петербург, где работал до 1876 года в Мариинском театре, в основном сочиняя музыку к балетным спектаклям.
Наиболее значительные балетные произведения Л. Минкуса: «Дон Кихот» (поставлен впервые на сцене Большого театра в 1869 году), «Баядерка» (1877 год).
Композитором также написано большое количество сочинений для скрипки.
После 1890 года Л. Минкус жил в Вене. Умер Л. Минкус в 1907 году. Балет Л. Минкуса «Дон Кихот» с его наивным сюжетом трудно сопоставить с бессмертным творением М. Сервантеса — этой величайшей, по словам Гейне, сатирой на человеческую восторженность. Слишком внешними признаками исчерпываются в балете характеристики и самого рыцаря печального образа и его добродушного оруженосца.
Авторы балета и не ставили себе целью раскрыть философскую глубину романа великого испанского писателя.
Однако балет «Дон Кихот», лишенный, по существу, стройного развития сюжета, психологически углубленных образов и волнующих чувств, пользуется неизменным признанием и любовью самого взыскательного зрителя.
В чем же секрет успеха и долголетия этого балета?
…Уже при поднятии занавеса мы попадаем под влияние праздничной атмосферы этого спектакля. Перед нами залитая горячим солнцем площадь Барселоны.
Танцуют Китри и Базиль, Пиккилия и Жуанитта—вся площадь безудержно отплясывает один танец за другим.
Стихия танца… Вот в чем сила и завораживающая прелесть «Дон Кихота», причина долгой жизни этого вечно молодого балета. Парад танцев — искрометных, красочных, виртуозных, рассыпанных по спектаклю во всем своем блеске и красоте, — более всего привлекает в «Дон Кихоте». Танец служит естественным выражением действия, происходящего на сцене. Герои балета — не просто исполнители многочисленных танцевальных номеров, они живут в танце, выражают им свои мысли и чувства.
Стиль этого балета во многом определяет музыка Л. Минкуса, которую привыкли считать ординарной, не выходящей за пределы традиционного аккомпанемента танцу. Действительно, партитура «Дон Кихота» не обладает ни богатством красок глазуновской «Раймонды», ни проникновенным лиризмом «Лебединого озера» Чайковского. Мы не найдем в ней симфоничности, углубленности, то есть тех качеств, которые отличают лучшие балетные партитуры. Но она необычайно танцевальна, ритмически богата и тем самым помогает танцу приобрести необходимые эмоциональность и образность. Сама же музыка, воспринимаясь через танец, обретает в свою очередь новые краски. Действие «Дон Кихота» — только повод для танцев. Спектакль не ограничивается тем, что главные герои балета — Дон Кихот и Санчо Пансо — в течение всего спектакля лишь расхаживают среди шумного, танцующего «фона», составляющего основную причину воодушевления зрителей.
Подлинными героями балета становятся веселая Китри и ее друг Базиль, уличная танцовщица и бесстрашный тореадор, подруги Китри — Пиккилия и Жуанитта и другие участники бесхитростных шалостей прелестной дочери трактирщика и ее возлюбленного.
Бравурная партия Китри увлекает нас гораздо сильнее, чем трагикомические приключения незадачливого рыцаря печального образа. Несмотря на то, что многие постановщики балета стремились выдвинуть образ Дон Кихота на первый план, это никогда им полностью не удавалось потому, что, лишенная глубокого содержания, роль эта не может стать действенной.
Но нельзя не отнестись с уважением к попытке многих постановщиков «Дон Кихота» связать части спектакля в гармоничное целое, усилить сюжетно-драматическую линию балета, логически обосновать поведение главных действующих лиц. Интересной в этом смысле редакцией была первая, сочиненная и поставленная балетмейстером М. Петипа на сцене Большого театра еще в 1869 году. Спектакль развертывался как единое действие, танцы органично и естественно вытекали из сценических событий. Роль Дон Кихота служила в спектакле как бы внутренней пружиной для развития интриги.
Однако уже в 1871 году, когда тот же М. Петипа ставит «Дон Кихота» в Петербурге, он отказывается от этой редакции и идет по привычному и более эффектному пути создания балетного дивертисмента, добиваясь предельной красочности, динамичности и яркой театральности зрелища. Но и в московской редакции балета М. Петипа не ставил себе задачей показать реальную Испанию Сервантеса с этнографически верными деталями, с танцами, близкими народным, хотя в спектакле, несомненно, и сказались впечатления от путешествия балетмейстера по Испании (картина народного праздника в Барселоне, частично сохранившаяся и в поздней постановке «Дон Кихота» А. Горского). Наоборот, М. Петипа добивается такой стилизации народных испанских танцев, которая была близка условности классического танца, что придавало хореографии всего спектакля необходимое единство. Балетмейстер А. Горский в 1900 году заново ставит «Дон Кихота», преследуя уже другие художественные цели. Находясь под влиянием передовых идей Художественного театра, оперы Мамонтова, Горский стремится к цельности художественного образа спектакля. Его интересуют вопросы «жизненной правды» в хореографическом искусстве, новые приемы оформления. Он приглашает для работы над «Дон Кихотом» лучших художников-декораторов К. Коровина, А. Головина и Н. Клодта. Он изучает архитектуру, костюмы, обычаи и народные танцы Испании, историю и литературу страны, наконец,— и, пожалуй, это самое главное, — Горский ищет в спектакле драматическую выразительность и характерность образов. Отсюда следуют и поиски новых выразительных средств режиссуры, и хореографии, и новых форм танца. Однако при постановке «Дон Кихота» эстетические принципы Горского не могли не столкнуться со старыми балетными традициями. Сценарий и музыка балета, хореографические композиции Петипа, которые балетмейстер сознательно хотел сохранить, не могли создать «гармонической цельности» спектакля, ставившейся балетмейстером во главу угла. Все же, несмотря на наличие в балете разнородных компонентов, Горскому удалось найти для них единый стиль и добиться выразительности пластического рисунка спектакля. Этому во многом помогли талантливо задуманные и выполненные живописные декорации и костюмы. Заслуга Горского и в том, что ему удалось оживить старую дивертисментную форму спектакля, сообщить ему внутреннюю содержательность, «поэзию и чувство», как отмечалось в прессе. Тщательная разработка мизансцен, усиление драматургических линий основных танцевальных образов, кропотливая работа над массовыми сценами, забота об игровой стороне спектакля привели к тому, что он наполнился подлинной взволнованностью, экспрессией и динамикой. Действие развивалось непрерывно и естественно. Горский несколько раз возобновлял «Дон Кихота» (последняя редакция относится к 1906 году), добиваясь все большей лаконичности и драматической действенности спектакля.
В 1940 году коллектив балета Большого театра пересматривает постановку «Дон Кихота». В этом приняли участие Р. Захаров, К. Голейзовский. Театр стремился сохранить все то ценное и высокохудожественное, что привлекало в спектакле Горского, и еще больше усилить сюжетно-драматическую линию балета. Был восстановлен пролог балета, заново поставлены некоторые сцены в таверне и у мельницы, введены новые танцы на музыку В. Соловьева-Седого (пляска с гитарами, джига и цыганский танец). Заново написаны декорации художником В. Рындиным.
На сцене Большого театра «Дон Кихот» идет чуть менее ста пятидесяти лет. Несколько поколений артистов балета сменилось за это время, и самые выдающиеся из них отдали дань этому спектаклю, среди них: Екатерина Гельцер и Михаил Мордкин, Ольга Лепешинская и Асаф Мессерер, Майя Плисецкая и Геннадий Ледях, Екатерина Максимова и Владимир Васильев, Наталия Бессмертнова и Михаил Лавровский, Людмила Семеняка и Александр Годунов.
«Дон Кихот» — балет в четырех действиях по роману М. Сервантеса
Музыка Л. Минкуса
Автор либретто М. Петипа.
Первые представления: Москва, Большой театр, 14 декабря 1869 г.; Петербург, Мариинский театр, 20 января 1902 г.
Действующие лица
Дон Кихот — странствующий рыцарь.
Санчо Панса, его оруженосец.
Лоренцо, трактирщик
Китри, дочь Лоренцо
Жена Лоренцо
Жуанитта, торговка опахалами.
Герцог.
Герцогиня.
Пиккилия, торговка фруктами( обе подруги Китри).
Караско, управляющий Дон Кихота.
Базиль, цирюльник, влюбленный в Китри.
Антонина, племянница Дон Кихота
Гамаш, богатый дворянин.
Уличная танцовщица.
Тореадор
Мерседес
Повелительница дриад.
Дриады
Граждане, гражданки, вельможи, погонщики мулов, лакеи, музыканты, нищие, водовозы, слуги, поваренки.
Пролог
Театр представляет собой жилище Дон Кихота. На сцене его хозяин и Санчо Пансо. Дон Кихот читает очередную книгу о странствиях рыцарей и убеждает своего верного оруженосца отправиться с ним на поиск подвигов и приключений.
Площадь в Барселоне; в глубине, слева, большая улица, справа — пристань. Справа —гостиница Лоренцо с большим балконом, украшенным цветочными гирляндами. У входа в гостиницу — скамья; в углублении — лавочка с апельсинами и другими фруктами, принадлежащая Пиккилье. Слева — дом богатого Гамаша, около которого стоит стол Жуанитты; на нем разложены бумажные опахала и зонтики. Картина очень оживленная, по стене прогуливаются горожане. Жуанитта и Пиккилья за своими столиками с нетерпением ожидают прихода своих возлюбленных — знаменитого Гвереро и храброго Нунеца. У дверей гостиницы показывается ее хозяин Лоренцо, снимает свой фартук. Жена подает ему шляпу, напоминает о любви их дочери Китри к Базилю. Лоренцо и слышать не хочет о Базиле, решив отдать руку своей дочери богатому Гамашу; он показывает на жилище Гамаша, куда и идет.
Вбегает Китри. Она старается отгадать причину визита отца к Гамашу; подозрения закрадываются в ее голову, и она делается печальной, но вскоре принимает свой обычный веселый вид, старается рассеяться, танцуя с опахалом в руке.
Влюбленный в нее Базиль подкрадывается потихоньку и вырывает опахало. Удивленная Китри выражает неудовольствие и убегает от него. Базиль, не обращая на это внимания, привязывает опахало к гитаре и начинает наигрывать ее любимые мотивы. При первых звуках Китри делается веселее, обнимает Базиля, и они начинают национальный танец. В этом занятии их застает возвращающийся Лоренцо. Старик грубо приказывает Базилю немедленно удалиться, запрещая ему даже говорить с его дочерью. Влюбленные умоляют дать им разрешение на брак; но Лоренцо неумолим, он строго приказывает дочери отправиться домой; Базилю же запрещает показываться в его доме. Базиль в отчаянии удаляется. В это время входит Гамаш; заметив его, Лоренцо заставляет Китри улыбаться своему жениху. Гамаш отвечает на поклоны с некоторой напыщенностью и сознанием собственного достоинства. Он садится и не спускает глаз с Китри. Гамаш, в совершенном от нее восторге, указывает Лоренцо на дом, который он дарит в приданое своей невесте. Довольный выгодной сделкой, Лоренцо потирает руки от удовольствия и приглашает к себе.
Сцена наполняется народом: сначала показываются мальчишки, потом мужчины и женщины с кастаньетами и тамбуринами. В окнах и на балконах в домах показываются женщины, бросающие цветы в народ. Жуанитта и Пикилья, со своей стороны, вполне счастливы при виде своих возлюбленных — пикадоров, идущих во главе шествия.
Общий национальный танец, после которого пикадоры затевают ссору с бандерильеро и угощают друг друга кулаками. Во время общего смятения среди хаоса внезапно показывается Дон Кихот, держа пику наперевес. Он воображает себя в неприятельском лагере и приказывает толпе положить оружие и смириться.
Спокойствие восстанавливается, и все спешат подойти к Дон Кихоту с низким поклоном, втихомолку подсмеиваясь, принимая его за сумасшедшего. Довольный собой, Дон Кихот приказывает Санчо трубить в рог, чтоб возвестить об их прибытии хозяевам гостиницы. Выходит трактирщик Лоренцо, которого Дон Кихот принимает за владетельного принца, проживающего в замке. Скрестив руки на груди, сеньор становится на колени и приветствует мнимого принца. Обезумевший от радости Лоренцо принимает эти приветствия за чистую монету; он приглашает Дон Кихота к столу.
Девушки насмехаются над Санчо, заигрывают с ним и просят поиграть с ними в жмурки. Санчо завязывает глаза, и с ним начинается целый ряд комических приключений и столкновений. Заметив невежливое обращение играющих со своим другом, Дон Кихот встает из-за стола, вооружается вилкой вместо пики, схватывает тарелку, которая заменяет ему щит, бросается на толпу и освобождает своего друга.
Народ преклоняется перед сумасшедшим сеньором, который с торжеством снова возвращается к столу. Танцы возобновляются. Во время общего веселья Китри незаметно подходит к Базилю, и они дают друг другу клятву в вечной любви. Увидев Китри Дон Кихот принимает ее за прекрасную Дульцинею, которая явилась ему в мечтах и которую он избрал «дамой своего сердца». Но Китри уже нет. Она убежала вместе с Базилем. Лоренцо, Гамаш и Дон Кихот отправляются ее разыскивать.
Действие второе
Картина первая
Китри и Базиль скрываются в таверне. Являются Лоренцо, Гамаш и Дон Кихот. Трактирщик хочет немедленно объявить о помолвке Китри с Гамашем. Но Базиль, по уговору с Китри, разыгрывает сцену самоубийства. Китри рыдает над телом возлюбленного. Дон Кихот в благодарном негодовании упрекает трактирщика в жестокосердии и, угрожая оружием, заставляет его согласиться на брак дочери с цирюльником. Базиль вскакивает. Ему уже ни к чему притворяться мертвым.
На поляне, около мельницы, раскинулся цыганский табор. Тут же театр марионеток.
В это время показывается Китри, одетая в костюм молодого испанца. С боязнью приближается она к пестрой группе комедиантов, которые окружают ее, расспрашивая, кто она такая. Сконфуженная Китри объясняет, что она заблудилась. Импресарио труппы тотчас смекает, что пришелец принадлежит к прекрасному полу, и, не желая упустить случая пополнить свой персонал, просит Китри принять участие в представлении, которое он намерен дать в соседней деревне. Бедную девушку против ее желания увлекают в пещеру и заставляют нарядиться в костюм танцовщицы.
Появляются Дон Кихот и Санчо; первый — с пикой в руках, второй тащит громадный бич. Увидев комедиантов, Дон Кихот поражен: он объясняет Санчо, что они видят перед собой самого великого короля с его блестящей свитой. Санчо, со своей стороны, поражен видом кипящего котла; он подбирается к нему, подымает крышку и с жадностью вдыхает аромат кушанья. Дон Кихот делает почтительный поклон Королю и Королеве. Комедианты тотчас же догадываются, что имеют 
дело с сумасшедшим, решают его одурачить. Король приглашает их присоединиться к просмотру спектакля. Комедианты представляют разнообразный дивертисмент из танцев. После этого дают представление марионеток. Дон Кихот принимает игру марионеток за действительность, он рубит направо и налево так, что миниатюрный театр превращается в развалины. В это время на небосклоне всходит луна в виде женской головы, напомнившей Дон Кихоту портрет грустной Дульцинеи. Дон Кихот счастлив видеть лик своей возлюбленной. Но луна исчезает в облаках, и ему начинает казаться, что великаны (ветряные мельницы) пытаются напасть на Дульсинею. Дон Кихот не обращает внимания на возражения Санчо, он берет пику наперевес и атакует вертящуюся мельницу. Одно крыло захватывает сеньора и начинает его быстро вертеть по воздуху; другое крыло отбрасывает Санчо, кинувшегося на выручку своему господину.
Комедианты обступают рыцаря, требуя у него уплаты за поломанные марионетки. Пользуясь общей суматохой, Китри убегает. Едва успела она скрыться, как появляются Гамаш и Лоренцо в сопровождении слуг. Они отыскивают Китри и спрашивают о ней у комедиантов, которые отвечают, что ни одна девушка за это время не проходила по дороге.
Они продолжают путь.
Дикий лес, кругом большие деревья, справа — громадный дуб.
Дон Кихот и Санчо Пансо в лесу. Дон Кихоту кажется, что лес полон чудовищ, великанов и фей. Он видит Дульцинею, «даму своего сердца», окруженную дриадами и амурами.
А Санчо Пансо спит. Его будит звук охотничьего рожка. Это герцог и герцогиня выезджают на охоту. Санчо Пансо умоляет их помочь охваченному бредовыми мечтами Дон Кихоту. Господа не прочь потешиться и приглашают Дон Кихота к себе в замок.
Замок герцога. Все готово к торжественному приему «странствующего рыцаря». Церемонимейстер вводит Китри и Базиля. Китри должна исполнить роль Дульцинеи, а Базиль — роль «неизвестного рыцаря». Дон Кихот и Санчо Пансо просят занять почетные места.
Проходит торжественное шествие. Несут «зачарованную Дульцинею». Увидев «даму своего сердца», Дон Кихот встает и направляется к ней. Он хочет освободить ее от чар. Но для этого ему нужно сразиться с «неизвестным рыцарем». Дон Кихот обнажает меч. Поединок начинается, но в пылу сражения, запутавшись в своих шпорах, Дон Кихот падает, «Неизвестный рыцарь» уводит Дульцинею.
Герцог и придворные хохочут. Праздник продолжается. А Дон Кихот, одинокий и печальный, не понятый в своих мечтаниях, уходит прочь вместе с Санчо Пансо.